Учит Владыка людей этого плана творить и молитву благодарения, составленную из догматов Православной Церкви:
«Слава Тебе, Боже наш, в Троице поклоняемый Отче, Сыне и Душе Святый».
«Слава Тебе, создавшему все словом и о всем промышляющему».
«Слава Тебе, почтившему нас образом Своим».
«Слава Тебе, Сыне Божий, благоволившему воплотитися, пострадать, умереть, воскреснуть, воссесть одесную Отца, и Духа Святаго нам ниспославшему».
«Слава Тебе, Боже, народ наш призвавшему в Царство Твое».
«Слава Тебе, путь покаяния и обращения мне устроившему».
«Слава Тебе за все».
Подробное изучение писем святителя Феофана может составить предмет специального исследования, в котором могли бы быть рассмотрены все вопросы, затронутые преосвященным Владыкой в своей переписке. Мы же более подробно не сможем углубляться в эту часть его трудов.
О письмах Ивана Ивановича Троицкого
Очаги подлинной духовной жизни обретались в последней четверти XIX столетия в отдельных обителях, куда проникало знание учения святых Отцов и где возникали подлинные духовные отношения между ищущими спасения и их старцем. Удостоверение этому находим в письмах Ивана Ивановича Троицкого, как он именуется – «великого раба Божия», связанного с духовных наследием отца Адрианаи отца Петра.
В своих частых письмах к сестре Кашинского монастыря, относящихся к 1882 году, Иван Иванович предстает подлинно как истинный раб Божий, всем сердцем возлюбивший Новый Завет, хорошо знакомый со всеми отцами Добротолюбия, часто ссылающийся на изречения преподобного Исаака Сирина. Иван Иванович очень любил писания блаженного затворника Георгия и в своих письмах к вопрошающей и исповедующейся ему сестре указывал на них как на крепкое воспомоществование при различных искушениях и обстояниях.
Ивану Ивановичу присущ особый стиль духовного слова, как бы упрощенного. Иногда даются им иносказания; высокие истины приводятся в форме своеобразно рифмованных строк; часто в его письмах встречаются уменьшительные, ласковые, даже детские обороты. «Живите так тИхонько, так смирненько, – поучает он свою духовную дочь, – так покорно, разумно и беспристрастно, с милостию и любовью, как от яслей Вифлиемских до Креста жил Сам Батюшка Спаситель наш». И заключает: «Тогда и в ручки Рай!».
Вместе с тем Иван Иванович преподавал учение святых и преподобных Отцов во всей чистоте и незапятнанности; поучал смирению, смиренномудрию и терпению, вникал в тонкости монашеской жизни и вел душу к надежде на Бога путем тихим, смиренномудрым. «Житие в монастыре, – пишет Иван Иванович, – считают выше мученичества, потому что то кратковременно, а то томительно многая лета». Так блаженный старец может открывать и великие истины наряду со словом ласковым, уменьшительным. «Из предпочтения будущего настоящему познается благородство души и высокие ее помыслы», – пишет он дальше по ходу ряда писем. «Не рвитеся, не раздражайтеся, не печальтесь больно-то, когда что делается не по-вашему, теките кротко, плавно, благодарно, долготерпеливо, никого не осуждая и ни в чью жизнь не всматриваяся», – поучает Иван Иванович, открывая глубокие тайны жизни духовной. «Попринудьте себя обидеть для Господа, в чистой совести, пред животворящим Его Крестом», – пишет старец в следующих своих письмах. «Монашество? – спрашивает он дальше и отвечает. – Дивное и великое дело ангелам говейное и им соревнующее. У ангела отними крылья – будет дева! – приводит он тут же слово святителя Димитрия Ростовского. – К деве приставь крылья – будет ангел!».
Сестра в монастыре несла иконописное послушание, случалось достаточно искушений, и старец успокаивает ее: «Поделывайте пока, что умеете, чувствуйте как сможете, благодарите, насколько исполнены, храните, что имеете и что под рукою и что в руках: Господь и дальше поведет и научит во всем совершенству». В жизни внутренней, незримой старец учил: «Противностей, нападков естества и искушений не бойтеся, не малодушествуйте. Этим искушается и крепнет вера; ведь человек не бездумный камень; ему для вечной жизни в Боге нужны искушения – от сего приходит искус, опытность, упование, долготерпение, молитва и любовь к Богу совершается».
Все эти глубокие, от опыта внутреннего идущие назидания Иван Иванович, по свойству своей кроткой души, перемежал с кроткими же, но полными смирения и опыта изречениями.
«Не бойтесь идти в Божью дороженьку, Господь спасает и поддерживает Своих верных труженичков».
«Сначала трудненько от скорбей, слез и разных многих невзгод и глазки ест, а тут любовь согревает, потом в пламени светлеет, облака пройдут».
«Плени в любовь все наши членочки», – пишет старец в одном из своих пространных писем.
«Не возмалодушествуем, смотрите: у подножия Креста Христова <...> вам тут есть местечко, словно отколочек, хоть маленькое, но все-таки местечко».
«По силе поделывайте, – пишет в следующих письмах старец, – и будет домик ваш богатенький».
«Это правда, – рассуждает старец, – смиренье – всему ожерелье».
«Умочка вашего много не останавливайте на прошедших ошибках», – убеждает он подвизающуюся сестру.
А вот и рифмованные строки:
«Хоть страждем, хоть cкучаем: все горести нам будут светлым раем».
«Вздохнули пред Ним <...> а Он уж и в сердце обитает, когда душа одного Христа лишь знает».
«Печаль, посты, молитва, скорбь не нужны Богу: любовь одна к Нему являет нам дорогу».
Часто Иван Иванович повторяет: «Для блаженства не нужны ни вес, ни мера: единый лишь цветок потребен – вера».
«Уединяйся ты, беседуй в Божьем Сыне: так и среди людей будешь словно ты в пустыне».
Пишет блаженный старец и так: «Куда приютиться, к кому прибегнуть, где укрыться?». И отвечает: «во Христе, да во Кресте».
Однако там, где Иван Иванович хочет сообщить высокие христианские истины, он не допускает ни рифм, ни уменьшительных, ласкательных выражений. «Ярко светит Солнце правды Христос Бог наш, – пишет старец, – чрез Новый Завет, пророков и Апостолов в церквах, а паче во святых обителях монашествующих, и в нас, в чистой совести, если отверсты ум и сердце верою, любовию и смирением». Убеждая сестру в необходимости с разумом нести свое послушание, старец, серьезно раздумывая, пишет: «А послушание тогда ценно и спасительно, когда природа до крайности изнемогает, и человек носит словно язвы на теле, и вкушает, словно тайну смерти, и это – сораспятие Христу». «Со святою любовию христианскою никакая добродетель не сравняется», – износит кроткий старец из своего богатого внутреннего опыта.
И опять убедительно звучит его отеческое слово, когда он объясняет смысл скорбей, опять незаурядно свидетельствует об этом его внутренний опыт: «В том и важность и достоинство, – пишет он, – премудрость и драгоценность спасения вечного, что оно трудно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
«Слава Тебе, Боже наш, в Троице поклоняемый Отче, Сыне и Душе Святый».
«Слава Тебе, создавшему все словом и о всем промышляющему».
«Слава Тебе, почтившему нас образом Своим».
«Слава Тебе, Сыне Божий, благоволившему воплотитися, пострадать, умереть, воскреснуть, воссесть одесную Отца, и Духа Святаго нам ниспославшему».
«Слава Тебе, Боже, народ наш призвавшему в Царство Твое».
«Слава Тебе, путь покаяния и обращения мне устроившему».
«Слава Тебе за все».
Подробное изучение писем святителя Феофана может составить предмет специального исследования, в котором могли бы быть рассмотрены все вопросы, затронутые преосвященным Владыкой в своей переписке. Мы же более подробно не сможем углубляться в эту часть его трудов.
О письмах Ивана Ивановича Троицкого
Очаги подлинной духовной жизни обретались в последней четверти XIX столетия в отдельных обителях, куда проникало знание учения святых Отцов и где возникали подлинные духовные отношения между ищущими спасения и их старцем. Удостоверение этому находим в письмах Ивана Ивановича Троицкого, как он именуется – «великого раба Божия», связанного с духовных наследием отца Адрианаи отца Петра.
В своих частых письмах к сестре Кашинского монастыря, относящихся к 1882 году, Иван Иванович предстает подлинно как истинный раб Божий, всем сердцем возлюбивший Новый Завет, хорошо знакомый со всеми отцами Добротолюбия, часто ссылающийся на изречения преподобного Исаака Сирина. Иван Иванович очень любил писания блаженного затворника Георгия и в своих письмах к вопрошающей и исповедующейся ему сестре указывал на них как на крепкое воспомоществование при различных искушениях и обстояниях.
Ивану Ивановичу присущ особый стиль духовного слова, как бы упрощенного. Иногда даются им иносказания; высокие истины приводятся в форме своеобразно рифмованных строк; часто в его письмах встречаются уменьшительные, ласковые, даже детские обороты. «Живите так тИхонько, так смирненько, – поучает он свою духовную дочь, – так покорно, разумно и беспристрастно, с милостию и любовью, как от яслей Вифлиемских до Креста жил Сам Батюшка Спаситель наш». И заключает: «Тогда и в ручки Рай!».
Вместе с тем Иван Иванович преподавал учение святых и преподобных Отцов во всей чистоте и незапятнанности; поучал смирению, смиренномудрию и терпению, вникал в тонкости монашеской жизни и вел душу к надежде на Бога путем тихим, смиренномудрым. «Житие в монастыре, – пишет Иван Иванович, – считают выше мученичества, потому что то кратковременно, а то томительно многая лета». Так блаженный старец может открывать и великие истины наряду со словом ласковым, уменьшительным. «Из предпочтения будущего настоящему познается благородство души и высокие ее помыслы», – пишет он дальше по ходу ряда писем. «Не рвитеся, не раздражайтеся, не печальтесь больно-то, когда что делается не по-вашему, теките кротко, плавно, благодарно, долготерпеливо, никого не осуждая и ни в чью жизнь не всматриваяся», – поучает Иван Иванович, открывая глубокие тайны жизни духовной. «Попринудьте себя обидеть для Господа, в чистой совести, пред животворящим Его Крестом», – пишет старец в следующих своих письмах. «Монашество? – спрашивает он дальше и отвечает. – Дивное и великое дело ангелам говейное и им соревнующее. У ангела отними крылья – будет дева! – приводит он тут же слово святителя Димитрия Ростовского. – К деве приставь крылья – будет ангел!».
Сестра в монастыре несла иконописное послушание, случалось достаточно искушений, и старец успокаивает ее: «Поделывайте пока, что умеете, чувствуйте как сможете, благодарите, насколько исполнены, храните, что имеете и что под рукою и что в руках: Господь и дальше поведет и научит во всем совершенству». В жизни внутренней, незримой старец учил: «Противностей, нападков естества и искушений не бойтеся, не малодушествуйте. Этим искушается и крепнет вера; ведь человек не бездумный камень; ему для вечной жизни в Боге нужны искушения – от сего приходит искус, опытность, упование, долготерпение, молитва и любовь к Богу совершается».
Все эти глубокие, от опыта внутреннего идущие назидания Иван Иванович, по свойству своей кроткой души, перемежал с кроткими же, но полными смирения и опыта изречениями.
«Не бойтесь идти в Божью дороженьку, Господь спасает и поддерживает Своих верных труженичков».
«Сначала трудненько от скорбей, слез и разных многих невзгод и глазки ест, а тут любовь согревает, потом в пламени светлеет, облака пройдут».
«Плени в любовь все наши членочки», – пишет старец в одном из своих пространных писем.
«Не возмалодушествуем, смотрите: у подножия Креста Христова <...> вам тут есть местечко, словно отколочек, хоть маленькое, но все-таки местечко».
«По силе поделывайте, – пишет в следующих письмах старец, – и будет домик ваш богатенький».
«Это правда, – рассуждает старец, – смиренье – всему ожерелье».
«Умочка вашего много не останавливайте на прошедших ошибках», – убеждает он подвизающуюся сестру.
А вот и рифмованные строки:
«Хоть страждем, хоть cкучаем: все горести нам будут светлым раем».
«Вздохнули пред Ним <...> а Он уж и в сердце обитает, когда душа одного Христа лишь знает».
«Печаль, посты, молитва, скорбь не нужны Богу: любовь одна к Нему являет нам дорогу».
Часто Иван Иванович повторяет: «Для блаженства не нужны ни вес, ни мера: единый лишь цветок потребен – вера».
«Уединяйся ты, беседуй в Божьем Сыне: так и среди людей будешь словно ты в пустыне».
Пишет блаженный старец и так: «Куда приютиться, к кому прибегнуть, где укрыться?». И отвечает: «во Христе, да во Кресте».
Однако там, где Иван Иванович хочет сообщить высокие христианские истины, он не допускает ни рифм, ни уменьшительных, ласкательных выражений. «Ярко светит Солнце правды Христос Бог наш, – пишет старец, – чрез Новый Завет, пророков и Апостолов в церквах, а паче во святых обителях монашествующих, и в нас, в чистой совести, если отверсты ум и сердце верою, любовию и смирением». Убеждая сестру в необходимости с разумом нести свое послушание, старец, серьезно раздумывая, пишет: «А послушание тогда ценно и спасительно, когда природа до крайности изнемогает, и человек носит словно язвы на теле, и вкушает, словно тайну смерти, и это – сораспятие Христу». «Со святою любовию христианскою никакая добродетель не сравняется», – износит кроткий старец из своего богатого внутреннего опыта.
И опять убедительно звучит его отеческое слово, когда он объясняет смысл скорбей, опять незаурядно свидетельствует об этом его внутренний опыт: «В том и важность и достоинство, – пишет он, – премудрость и драгоценность спасения вечного, что оно трудно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62