Итак, эти символы существуют, различаясь согласно потребностям индивидуальностей. Мы можем спать в мире, вращающемся по кругу — то, что буквально обозначают сансарой, — или мы можем найти выход из него через эти символы. Но путь ведет не куда-то еще, а в мир, где мы находимся. Не существует никакого другого мира, кроме того, где мы живем. Это — один из главных смыслом буддийской философии, тот, который человек Запада часто находит труднодостижимым. Философия буддизма не делает различия между феноменальным и ноуменальным. Феномен есть ноумен, а ноумен есть феномен не и смысле математического уравнения, а в том смысле, что не может быть одного без другого. Специальная формулировка этого заключается в том, что существует внешнее проявление и существуют шуньята; но шуньята присутствуют не где-либо, а во внешнем проявлении. Это есть ее открытое измерение. Внешние проявления никогда в действительности не предполагают каких-либо ограничений. Если бы такие ограничения существовали, мы никогда бы не смогли избавиться от них.
Принцип мандалы и медитативный процесс
Тантра не может быть попята иначе как через опыт, приходящий благодаря практике медитации. Тантру, как уже было сказано, можно рассматривать как золотую крышу дома. Прежде чем водрузить крышу, нам следует построить дом, а перед тем — заложить фундамент. Я уже упоминал о четырех фундаментальных практиках. Но таких практик самих по себе недостаточно; мы должны проделать основную работу по установлению связи с самими собой. Работа, которую мы должны сделать, чтобы иметь полное понимание символизма тантры и принципа мандалы, начинается на самом рудиментарном уровне.
Мандала состоит из центральной и внешней областей круга. На основном уровне она состоит из практикующего и его отношения к феноменальному миру. Изучение принципов мандалы — это изучение ученика в его жизненной ситуации,
В некотором смысле можно сказать, что духовная практика в буддизме в начальных стадиях в основном интеллектуальна. Она интеллектуальна в том смысле, что точна. Ее можно рассматривать как интеллектуальную в связи с природой диалога, имеющего место между учеником и учителем. учеником и учением. Должен иметь место определенный процесс вопрошания. Это не вопрос вспоминания текстов или одного лишь применения разнообразных учений. Скорее необходимо, чтобы создавались ситуации, в которых ученик мог бы относиться к себе как к потенциальному Будде, как к телу Дхармы — он связывает всю свою психику в целом, всю личность с Дхармой. Он должен начать с пристального изучения себя и своей ситуации.
Традиционно есть двенадцать стилей учения, отвечающих Будде. Сутры можно разделить на двенадцать категории, соответственно которым разработано Буддой двенадцать стилей. Один из них заключается в создании ситуации, в которой может быть обнаружено учение. Возьмите, к примеру, Праджпяпарамитахридайя, или Сутру Сердца. В оригинале санскритской версии этой сутры Будда не говорит ни слона; но именно Будда создал диалог между Авалокитешварой и Шарипутрой. Будда создал ситуацию, в которой Шарипутра смог действовать как получатель или слушатель, а Авалокитешвара — как выдвигающий анализ.
Так, создание ситуации, в которой ученик может установить связь с учением, есть начальное проявление принципа мандалы. Имеется ненасытное вопрошание, жаждущий ум, который рассматривает все возможности. Вопросы инспирируются основным страданием ситуации ученика, ее главным беспорядком, замешательством. Это неопределенность, неудовлетворенность, которая приводит к вопросам.
Рассматриваемые в тантрической перспективе первые стадии создания принципа мандала является основными буддийскими практиками на хинаянистском уровне. Начальная точка — это саматха-практика (шаматха-практика), которая есть развитие мира или сосредоточение на пребывании в мире. Однако эта практика не влечет за собой остановки или фиксации вашего внимания на некоей особой вещи. Фиксация, или концентрация, имеет тенденцию к развитию трансподобных состояний. Но с буддистской точки зрения момент медитации не должен развивать трансподобные состояния; скорее, он должен обострить восприятие, чтобы видеть вещи такими, какие они есть. Медитация на этом уровне связана с конфликтами наших жизненных ситуаций подобно использованию камня для заточки ножа, где ситуации служат камнем. Шаматха-медитация, начальная точка практики, может быть описана как наш затачиваемый нож. Это — способ установления связи с телесными ощущениями и мыслительными процессами всех видов; скорее, только лишь установление отношения с ними, чем подробная остановка на них каким-то образом.
Остановка или фиксация приходят из попытки доказать что-то, старания поддержать "меня и «мое» во владениях эго. Испытывается потребность в доказательстве, что положение эго безопасно. Это попытка проигнорировать сансарический круг, сансарический водоворот. Этот порочный круг слишком болезненная правда, чтобы ее принять, так что ищется что-то еще. чем ее заменить. Человек стремится заменить главное раздражение или боль удовольствием фиксированной веры в кого-то посредством остановки на чем-то — определенном духовном усилии или просто житейских вещах. По-видимому, когда на чем-то задерживаются, останавливаются, концептуализированные идеи религии, или духовные учения, или внутренние ситуации становятся проявлениями эго. Видишь не просто столы и стулья, как они есть, — видишь мое проявление стула, мое проявление стола, В этих вещах постоянно видишь «меня» или «мое»; они постоянно рассматриваются в отношении ко мне или моей безопасности.
Именно в отношении к этому миру моих проекций точность Шаматхи чрезвычайно сильно действует. Это является своего рода научным исследованием, относящимся к переживаниям жизни как субстанциям и помещающим их под микроскоп медитативной практики. Человек не останавливается на них, он изучает их, работает с ними. Здесь любознательность его ума действует как потенциальная праджня, потенциальное трансцендентальное знание. Позиция этой практики — не стремление к достижению нирваны, а скорее поиск механизма сансары: как она работает, как она устанавливает отношения с ними. В момент видения полной картины сансары, окончательного понимания ее механизма нирвана становится излишней. В том, что называется просветленным состоянием, как сансара, так и нирвана свободны.
Чтобы увидеть мыслительные процессы (ощущения и восприятия, имеющие место во время практики Шаматхи), как они есть, необходимо развить некоторое чувство открытости и точности. Этот процесс изучения того, что мы есть, каков наш состав, — тесно связан с практикой тантры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
Принцип мандалы и медитативный процесс
Тантра не может быть попята иначе как через опыт, приходящий благодаря практике медитации. Тантру, как уже было сказано, можно рассматривать как золотую крышу дома. Прежде чем водрузить крышу, нам следует построить дом, а перед тем — заложить фундамент. Я уже упоминал о четырех фундаментальных практиках. Но таких практик самих по себе недостаточно; мы должны проделать основную работу по установлению связи с самими собой. Работа, которую мы должны сделать, чтобы иметь полное понимание символизма тантры и принципа мандалы, начинается на самом рудиментарном уровне.
Мандала состоит из центральной и внешней областей круга. На основном уровне она состоит из практикующего и его отношения к феноменальному миру. Изучение принципов мандалы — это изучение ученика в его жизненной ситуации,
В некотором смысле можно сказать, что духовная практика в буддизме в начальных стадиях в основном интеллектуальна. Она интеллектуальна в том смысле, что точна. Ее можно рассматривать как интеллектуальную в связи с природой диалога, имеющего место между учеником и учителем. учеником и учением. Должен иметь место определенный процесс вопрошания. Это не вопрос вспоминания текстов или одного лишь применения разнообразных учений. Скорее необходимо, чтобы создавались ситуации, в которых ученик мог бы относиться к себе как к потенциальному Будде, как к телу Дхармы — он связывает всю свою психику в целом, всю личность с Дхармой. Он должен начать с пристального изучения себя и своей ситуации.
Традиционно есть двенадцать стилей учения, отвечающих Будде. Сутры можно разделить на двенадцать категории, соответственно которым разработано Буддой двенадцать стилей. Один из них заключается в создании ситуации, в которой может быть обнаружено учение. Возьмите, к примеру, Праджпяпарамитахридайя, или Сутру Сердца. В оригинале санскритской версии этой сутры Будда не говорит ни слона; но именно Будда создал диалог между Авалокитешварой и Шарипутрой. Будда создал ситуацию, в которой Шарипутра смог действовать как получатель или слушатель, а Авалокитешвара — как выдвигающий анализ.
Так, создание ситуации, в которой ученик может установить связь с учением, есть начальное проявление принципа мандалы. Имеется ненасытное вопрошание, жаждущий ум, который рассматривает все возможности. Вопросы инспирируются основным страданием ситуации ученика, ее главным беспорядком, замешательством. Это неопределенность, неудовлетворенность, которая приводит к вопросам.
Рассматриваемые в тантрической перспективе первые стадии создания принципа мандала является основными буддийскими практиками на хинаянистском уровне. Начальная точка — это саматха-практика (шаматха-практика), которая есть развитие мира или сосредоточение на пребывании в мире. Однако эта практика не влечет за собой остановки или фиксации вашего внимания на некоей особой вещи. Фиксация, или концентрация, имеет тенденцию к развитию трансподобных состояний. Но с буддистской точки зрения момент медитации не должен развивать трансподобные состояния; скорее, он должен обострить восприятие, чтобы видеть вещи такими, какие они есть. Медитация на этом уровне связана с конфликтами наших жизненных ситуаций подобно использованию камня для заточки ножа, где ситуации служат камнем. Шаматха-медитация, начальная точка практики, может быть описана как наш затачиваемый нож. Это — способ установления связи с телесными ощущениями и мыслительными процессами всех видов; скорее, только лишь установление отношения с ними, чем подробная остановка на них каким-то образом.
Остановка или фиксация приходят из попытки доказать что-то, старания поддержать "меня и «мое» во владениях эго. Испытывается потребность в доказательстве, что положение эго безопасно. Это попытка проигнорировать сансарический круг, сансарический водоворот. Этот порочный круг слишком болезненная правда, чтобы ее принять, так что ищется что-то еще. чем ее заменить. Человек стремится заменить главное раздражение или боль удовольствием фиксированной веры в кого-то посредством остановки на чем-то — определенном духовном усилии или просто житейских вещах. По-видимому, когда на чем-то задерживаются, останавливаются, концептуализированные идеи религии, или духовные учения, или внутренние ситуации становятся проявлениями эго. Видишь не просто столы и стулья, как они есть, — видишь мое проявление стула, мое проявление стола, В этих вещах постоянно видишь «меня» или «мое»; они постоянно рассматриваются в отношении ко мне или моей безопасности.
Именно в отношении к этому миру моих проекций точность Шаматхи чрезвычайно сильно действует. Это является своего рода научным исследованием, относящимся к переживаниям жизни как субстанциям и помещающим их под микроскоп медитативной практики. Человек не останавливается на них, он изучает их, работает с ними. Здесь любознательность его ума действует как потенциальная праджня, потенциальное трансцендентальное знание. Позиция этой практики — не стремление к достижению нирваны, а скорее поиск механизма сансары: как она работает, как она устанавливает отношения с ними. В момент видения полной картины сансары, окончательного понимания ее механизма нирвана становится излишней. В том, что называется просветленным состоянием, как сансара, так и нирвана свободны.
Чтобы увидеть мыслительные процессы (ощущения и восприятия, имеющие место во время практики Шаматхи), как они есть, необходимо развить некоторое чувство открытости и точности. Этот процесс изучения того, что мы есть, каков наш состав, — тесно связан с практикой тантры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28