А думаю я о том, что скоро весна, а у нас с тобой нет лодки. Растает снег, кругом будет одна вода, и мы долгое время не увидимся. Не о том ли и ты думал, дорогой Ежик, сидя на пеньке у ручья?
Любящий тебя
М е д в е ж о н о к.
Я так и подумал, что об этом же".
Ежик прочитал письмо и задумался.
"Действительно, – думал Ежик, – скоро весна, а у нас нет лодки " .
Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.
– "Дорогой Ослик! – нацарапал Ежик и кончиком языка потрогал кончик носа. – Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна. . . "
Тут Ежик немного подумал и стал царапать дальше:
"Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?
Твой друг
Е ж и к" .
Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.
Когда письмо шлепнулось на стол. Ослик обедал.
«Хм! – подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. – А ведь это – письмо!»
И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.
Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ежик прав.
«А ведь надо написать письмо», – подумал он.
Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нем лодку, а внизу написал:
"Дорогой Медвежонок Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сей– час не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
О с л и к" .
Он отдал письмо Свиристелю и прилег после обеда отдохнуть.
Получив письмо. Медвежонок рассердился.
«Как – крикнул он. – Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»
И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:
«Дорогой Ослик Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».
«Нет, – пришел ответ. – Это Ежик подумал самый первый» А Ежику Ослик написал:
«Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»
«Я самый первый подумал, – решил Ежик, получив письмо Ослика. – Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:
"Дорогой Медвежонок? – тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа. – Я сижу дома а за окошком у меня падает снег... "'
Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:
"Я получил твое письмо, но я уже да-авно думаю, что нам нужна лодка.
И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
Е ж и к .
Получив послание Ежика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.
"Ведь это же я первый подумал? – шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.
А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ежик не встречались до самого лета.
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая», – прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! – сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. – В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно, – говорил Медвежонок. – Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он – пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок?» – а в ответ услышал: «Очень приятно, вы – триста двадцатая...» «Лам-па-ра-пам?» – заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ежика. Ежик улыбался и шевелил иголками.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Медвежонок.
– Жду, когда ты выздоровеешь, – ответил Ежик.
– Долго?
– Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом – сразу перетащил все свои припасы к тебе...
– И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
– Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку...
– Не помню, – сказал Медвежонок.
– Еще бы! – вздохнул Ежик. – Ты всю зиму говорил, что ты – снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне...
НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА
– Если бы ко мне пришла Волчица и сказала: Ежику хочешь, я тебя сделаю волчонком?" – я бы ей сказал: Нет!" А ты?
– Я бы ей сказал: «Только попробуй!»
– А она бы сказала: «Соглашайся, Медвежонок, мы с тобой вместе будем есть лошадей!»
– А я бы ей сказал: «А кто будет Медвежонком?»
– А она бы сказала: «А Медвежонка не будет. Будет коричневый волчонок Топотун».
– А кто будет Медвежонком?!
– Я же тебе говорю, – сказал Ежик, – Медвежонка не будет: будет коричневый волчонок Топотун.
– Отойди! – рявкнул Медвежонок.
– Или я не знаю, что я с тобой сделаю.
– Так это же не я – это же Волчица, – сказал Ежик.
– Все равно! – сказал Медвежонок.
И заплакал.
НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА
Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ежик.
Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу.
Все цвело.
Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ежику казалось, будто вокруг его дома – море, и что стоит ему сойти с крыльца – и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо. Ежик подумал, что он очутился в желтой-прежелтой Африке.
«Не может быть! – подумал тогда Ежик. – Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»
И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
– Что же это? – бормотал Ежик, разглядывая Льва через замочную скважину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Любящий тебя
М е д в е ж о н о к.
Я так и подумал, что об этом же".
Ежик прочитал письмо и задумался.
"Действительно, – думал Ежик, – скоро весна, а у нас нет лодки " .
Он достал из шкафа кусочек бересты, отыскал под кроватью вылинявшую иголку, придвинул поближе служивший ему лампой гриб-лисичку и принялся за письмо.
– "Дорогой Ослик! – нацарапал Ежик и кончиком языка потрогал кончик носа. – Я сижу дома, за окном падает снег, а скоро будет весна. . . "
Тут Ежик немного подумал и стал царапать дальше:
"Весной много воды, а у нас нет лодки. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Ослик?
Твой друг
Е ж и к" .
Письмо он отдал Снегирю, и Снегирь, быстро долетев до домика Ослика, бросил его в форточку.
Когда письмо шлепнулось на стол. Ослик обедал.
«Хм! – подумал Ослик, разглядывая кусочек бересты. – А ведь это – письмо!»
И принялся читать. Дочтя до половины, он глянул в окно и увидел, что у него за окошком тоже падает снег.
Потом он прочитал вторую половину и решил, что Ежик прав.
«А ведь надо написать письмо», – подумал он.
Достал кусочек бересты и угольком нарисовал на нем лодку, а внизу написал:
"Дорогой Медвежонок Я сижу за столом, а за окном у меня падает снег. Весной этот снег растает, и будет очень много воды. Если мы сей– час не построим лодку, весной мы не увидимся до самого лета. Не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
О с л и к" .
Он отдал письмо Свиристелю и прилег после обеда отдохнуть.
Получив письмо. Медвежонок рассердился.
«Как – крикнул он. – Я только об этом и думаю. У меня даже голова стала чуть-чуть больше!»
И на обороте Ослиной бересты он тщательно нацарапал:
«Дорогой Ослик Я самый первый подумал, что нам нужна лодка».
«Нет, – пришел ответ. – Это Ежик подумал самый первый» А Ежику Ослик написал:
«Ты самый первый подумал, что нам нужна лодка, а Медвежонок говорит, что это он?»
«Я самый первый подумал, – решил Ежик, получив письмо Ослика. – Ведь если бы я подумал не самый первый. Ослик бы мне об этом не написал!» И он принялся выцарапывать письмо Медвежонку:
"Дорогой Медвежонок? – тихо нацарапал он и потрогал кончиком языка кончик носа. – Я сижу дома а за окошком у меня падает снег... "'
Тут он немного передохнул и принялся выцарапывать дальше:
"Я получил твое письмо, но я уже да-авно думаю, что нам нужна лодка.
И не об этом ли ты сейчас думаешь, Медвежонок?
Любящий тебя
Е ж и к .
Получив послание Ежика, Медвежонок так огорчился, что заболел и прохворал всю зиму.
"Ведь это же я первый подумал? – шептал он, когда ему становилось лучше. И щупал голову.
А весной снег растаял и в лесу было столько воды, что Медвежонок, Ослик и Ежик не встречались до самого лета.
ЗИМНЯЯ СКАЗКА
С утра падал снег. Медвежонок сидел на опушке леса на пеньке, задрав голову, и считал, и слизывал упавшие на нос снежинки.
Снежинки падали сладкие, пушистые и прежде, чем опуститься совсем, привставали на цыпочки. Ах как это было весело!
«Седьмая», – прошептал Медвежонок и, полюбовавшись всласть, облизал нос.
Но снежинки были заколдованные: они не таяли и продолжали оставаться такими же пушистыми у Медвежонка в животе.
«Ах, здравствуйте, голубушка! – сказали шесть снежинок своей подруге, когда она очутилась рядом с ними. – В лесу так же безветренно? Медвежонок по-прежнему сидит на пеньке? Ах какой смешной Медвежонок!»
Медвежонок слышал, что кто-то в животе у него разговаривает, но не обращал внимания.
А снег все падал и падал. Снежинки все чаще опускались Медвежонку на нос, приседали и, улыбаясь, говорили: «Здравствуй, Медвежонок!»
«Очень приятно, – говорил Медвежонок. – Вы – шестьдесят восьмая». И облизывался.
К вечеру он съел триста снежинок, и ему стало так холодно, что он едва добрался до берлоги и сразу уснул. И ему приснилось, что он – пушистая, мягкая снежинка... И что он опустился на нос какому-то Медвежонку и сказал: «Здравствуй, Медвежонок?» – а в ответ услышал: «Очень приятно, вы – триста двадцатая...» «Лам-па-ра-пам?» – заиграла музыка. И Медвежонок закружился в сладком, волшебном танце, и триста снежинок закружились вместе с ним. Они мелькали впереди, сзади, сбоку и, когда он уставал, подхватывали его, и он кружился, кружился, кружился...
Всю зиму Медвежонок болел. Нос у него был сухой и горячий, а в животе плясали снежинки. И только весной, когда по всему лесу зазвенела капель и прилетели птицы, он открыл глаза и увидел на табуретке Ежика. Ежик улыбался и шевелил иголками.
– Что ты здесь делаешь? – спросил Медвежонок.
– Жду, когда ты выздоровеешь, – ответил Ежик.
– Долго?
– Всю зиму. Я, как узнал, что ты объелся снегом – сразу перетащил все свои припасы к тебе...
– И всю зиму ты сидел возле меня на табуретке?
– Да, я поил тебя еловым отваром и прикладывал к животу сушеную травку...
– Не помню, – сказал Медвежонок.
– Еще бы! – вздохнул Ежик. – Ты всю зиму говорил, что ты – снежинка. Я так боялся, что ты растаешь к весне...
НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА
– Если бы ко мне пришла Волчица и сказала: Ежику хочешь, я тебя сделаю волчонком?" – я бы ей сказал: Нет!" А ты?
– Я бы ей сказал: «Только попробуй!»
– А она бы сказала: «Соглашайся, Медвежонок, мы с тобой вместе будем есть лошадей!»
– А я бы ей сказал: «А кто будет Медвежонком?»
– А она бы сказала: «А Медвежонка не будет. Будет коричневый волчонок Топотун».
– А кто будет Медвежонком?!
– Я же тебе говорю, – сказал Ежик, – Медвежонка не будет: будет коричневый волчонок Топотун.
– Отойди! – рявкнул Медвежонок.
– Или я не знаю, что я с тобой сделаю.
– Так это же не я – это же Волчица, – сказал Ежик.
– Все равно! – сказал Медвежонок.
И заплакал.
НЕОБЫКНОВЕННАЯ ВЕСНА
Это была самая необыкновенная весна из всех, которые помнил Ежик.
Распустились деревья, зазеленела травка, и тысячи вымытых дождями птиц запели в лесу.
Все цвело.
Сначала цвели голубые подснежники. И пока они цвели. Ежику казалось, будто вокруг его дома – море, и что стоит ему сойти с крыльца – и он сразу утонет. И поэтому он целую неделю сидел на крыльце, пил чай и пел песенки.
Потом зацвели одуванчики. Они раскачивались на своих тоненьких ножках и были такие желтые, что, проснувшись однажды утром и выбежав на крыльцо. Ежик подумал, что он очутился в желтой-прежелтой Африке.
«Не может быть! – подумал тогда Ежик. – Ведь если бы это была Африка, я бы обязательно увидел Льва!»
И тут же юркнул в дом и захлопнул дверь, потому что прямо против крыльца сидел настоящий Лев. У него была зеленая грива и тоненький зеленый хвост.
– Что же это? – бормотал Ежик, разглядывая Льва через замочную скважину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14