Почему я должна помогать человеку, который был и остаётся злейшим врагом нашего народа? Помните, хорошенько помните, о крысы, что мы явились в этот мир победить человека!
— Слушайте! Слушайте! — вновь запищали крысы и защёлкали зубами. — Старая Рух говорит и учит! Между тем старая Рух продолжала:
— Мы пришли из глубин Востока, о крысы! Как и все завоеватели. Мы переплыли великие реки, сметая на своём пути всё живое. Мы напали на Запад, и нам потребовалось не более пяти-десяти лет, чтобы заселить его самые дальние уголки и закоулки. Мы истребили своего черномазого сородича — чёрную крысу, потому что мы, серые крысы, пасюки, были сильнее, злее и прожорливее… Но мы столкнулись с человеком, о крысы, и мы отступили там, где он этого пожелал! У нас нет врагов страшнее человека, с которым мы ведём ни на минуту не затухающую, не видимую для слепых войну, и этой войне не видно конца. Мы сражаемся, побеждаем, терпим поражение — и поэтому ненавидим его, ненавидим так, как можно ненавидеть только своего смертельного врага, как могут ненавидеть только крысы… до самого конца, до самой своей и его смерти! Помните об этом, крысы! Мы появились на земле, чтобы сразиться с человеком! Мы пришли победить или умереть! Так зачем я должна помогать пришедшему к нам? Нужно ли это, о крысы?!
— Нет! Нет! Не делай этого, Рух! Пусть убирается, покуда цел! — подхватили возбуждённые речью Рух крысы.
Трик-Трак вдруг почувствовал, как неприятно стянуло у него кожу на затылке, и он незаметно нащупал рукой ножницы в кармане. Только на Хорха речь старой Рух, казалось, не произвела никакого впечатления. Его фигура по-прежнему оставалась неподвижной в сумраке дверного проёма.
Старая крыса замолкла, и вокруг неё плотным строем сбились крысы, возбуждённо и воинственно попискивая. И вдруг Хорх спокойно произнёс:
— А всё-таки, Рух, ты расскажешь всё, что тебе известно о волшебных часах, — и, помедля, добавил: — Потому что я этого хочу Я выслушал тебя, Рух, хотя в твоих слова не было ничего нового. А теперь выслушай меня.
Старая крыса молчала, и Хорх продолжал:
— Я убивал твой народ, Рух. Это делал и мой отец, и отец моего отца, и все мои предки. Потому что так было всегда. И ни тебе, ни твоему народу никогда не избавиться от крысоволка, пока он не уйдёт сам. Так вот, Рух, я уйду из подземелья, если ты откроешь тайну волшебных часов. Я уйду совсем. Неужели этого мало за одну, единственную тайну, Рух?
Но старая крыса продолжала упорно молчать, и лишь беспокойно шевелящиеся усы выдавали, что она напряжённо о чём-то думает. Хорх подождал немного и совсем тихо с угрозой сказал:
— Но если ты думаешь что-то затеять, то подумай ещё раз хорошенько: стоит ли? Выход из залы закрыт. И если вы попытаетесь напасть, чтобы открыть ход для твоего народа, то знаешь, что сделает Носящий Ножницы? Он повернёт стрелку часов, Рух. Обязательно повернёт — и ты одна знаешь, что из этого получится. А уж я прикончу здесь оставшихся — можешь не сомневаться, Рух! Думай быстрее, Рух, и хватит играть в молчанку.
— По какому пути вода из озера проникает в подземелье, Хорх? — вдруг спросила старая крыса. — Ты должен это знать, потому что вода попадает к нам из твоих владений.
— А вот это уже деловой разговор, Рух. Но не слишком ли ты много хочешь узнать за одну-единственную тайну?
— Я хочу узнать путь воды, — упрямо проскрипела старая крыса.
— Хорошо, Рух, я скажу. Вода приходит из озера по вентиляционной трубе в помещение, где стоят ящики с надписью «динамит», и оттуда попадает в коридор с большой лужей. Что ещё тебя интересует, Рух?
— Ничего! Больше ничего, Хорх. Теперь выслушай меня… И ты, Носящий Ножницы, тоже слушай внимательно, ибо даже великие тайны оказываются часто просты до смешного. Скажи мне, Носящий Ножницы, куда бы ты хотел попасть с помощью волшебных часов?
— Конечно, в Лапутию! — ответил Трик-Трак.
— А ты знаешь, когда завтра в Лапутии взойдёт солнце?
— Ну, предположим, в четыре часа утра…
— Тогда переведи после полуночи стрелку часов на это время и вместе с первым солнечным лучом ты попадёшь в свою Лапутию. И всё, что будет находиться вблизи волшебных часов, полетит тоже. Но долетит с тобой только то, что будет как-то связано с часами, остальное — растеряется по дороге… Чем ближе к часам будут находиться предметы, тем дальше они будут тебя сопровождать. Вот и вся тайна волшебных часов.
Страшная мысль поразила Брадобрея, и он произнёс пересохшим от волнения голосом:
— Послушай, Рух, а если мои друзья стояли рядом со мной, когда я повернул стрелку…
— …тогда ты не найдёшь своих друзей в Лапутии, — подхватила Рух, — они потерялись в пути.
— Но как же их найти?! — вскричал потрясённый Брадобрей, который уже считал себя виновником гибели своих друзей.
— Очень просто, Носящий Ножницы, очень просто. Нужно вернуться назад по старому пути. Для этого надо медленно вертеть стрелку назад. И, обнаружив то, что ты потерял, перестать её крутить. Вот и всё!
— Но таким путем, — вмешался Хорх, внимательно следивший за беседой, — можно вернуться назад в то место, откуда был начат путь, не правда ли?
— Разумеется. Но это нужно сделать сегодня, пока не начался новый день. Надо только знать, что написано на циферблате часов, потому что стрелка часов вертится назад только по известному тексту. Теперь я сказала все, Хорх. Скажи, чтобы Носящий Ножницы открыл выход!
— Ещё одно слово, Рух. Ты не сказала, что написано на циферблате волшебных часов.
— Когда-то я знала всю надпись, но теперь память сохранила только её начало: «ПОВЕРЧУ — ПОЛЕЧУ ПО ЛУЧУ» — «ПОВЕРЧУПОЛЕЧУПОЛУЧУ». Поэтому часы не смогут сегодня вернуть Носящего Ножницы в Лапутию, если не будет прочитана вся надпись. Но завтра с восходом солнца часы перенесут его в Лапутию. Теперь я сказала все, и я хочу уйти, Хорх.
— Выпусти их, Трик-Трак.
Брадобрей сдвинул лопату, и старая крыса медленно покинула зал, степенно волоча облезлый хвост. За ней устремились крысы, торопясь покинуть владения Хорха, наследника страшного ремесла своего отца. Издали казалось, что серый ручеёк из крысиных тел поспешно впитывает трещинка в стене; и когда исчезла последняя крыса, Трик-Трак со всего размаха воткнул лопату в землю и радостно закричал:
— Ура! Да здравствует всесильный Хорх! Никогда в жизни я не притронусь к его величественному хвосту! Клянусь моими ножницами, Хорх!
— Ну уж, и хвост, — немедленно начал рисоваться Хорх, безмерно гордый высокой оценкой своего хвоста. — Это у всех остальных хвосты, а у крыс — мерзкий, голый, в чешуйках. Даже говорить противно. И зачем только такой нужен?
— А ты подумай получше, Хорх, может, всё-таки нужен, а? — великодушно сказал Брадобрей.
— Не знаю… — неуверенно произнёс Хорх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38
— Слушайте! Слушайте! — вновь запищали крысы и защёлкали зубами. — Старая Рух говорит и учит! Между тем старая Рух продолжала:
— Мы пришли из глубин Востока, о крысы! Как и все завоеватели. Мы переплыли великие реки, сметая на своём пути всё живое. Мы напали на Запад, и нам потребовалось не более пяти-десяти лет, чтобы заселить его самые дальние уголки и закоулки. Мы истребили своего черномазого сородича — чёрную крысу, потому что мы, серые крысы, пасюки, были сильнее, злее и прожорливее… Но мы столкнулись с человеком, о крысы, и мы отступили там, где он этого пожелал! У нас нет врагов страшнее человека, с которым мы ведём ни на минуту не затухающую, не видимую для слепых войну, и этой войне не видно конца. Мы сражаемся, побеждаем, терпим поражение — и поэтому ненавидим его, ненавидим так, как можно ненавидеть только своего смертельного врага, как могут ненавидеть только крысы… до самого конца, до самой своей и его смерти! Помните об этом, крысы! Мы появились на земле, чтобы сразиться с человеком! Мы пришли победить или умереть! Так зачем я должна помогать пришедшему к нам? Нужно ли это, о крысы?!
— Нет! Нет! Не делай этого, Рух! Пусть убирается, покуда цел! — подхватили возбуждённые речью Рух крысы.
Трик-Трак вдруг почувствовал, как неприятно стянуло у него кожу на затылке, и он незаметно нащупал рукой ножницы в кармане. Только на Хорха речь старой Рух, казалось, не произвела никакого впечатления. Его фигура по-прежнему оставалась неподвижной в сумраке дверного проёма.
Старая крыса замолкла, и вокруг неё плотным строем сбились крысы, возбуждённо и воинственно попискивая. И вдруг Хорх спокойно произнёс:
— А всё-таки, Рух, ты расскажешь всё, что тебе известно о волшебных часах, — и, помедля, добавил: — Потому что я этого хочу Я выслушал тебя, Рух, хотя в твоих слова не было ничего нового. А теперь выслушай меня.
Старая крыса молчала, и Хорх продолжал:
— Я убивал твой народ, Рух. Это делал и мой отец, и отец моего отца, и все мои предки. Потому что так было всегда. И ни тебе, ни твоему народу никогда не избавиться от крысоволка, пока он не уйдёт сам. Так вот, Рух, я уйду из подземелья, если ты откроешь тайну волшебных часов. Я уйду совсем. Неужели этого мало за одну, единственную тайну, Рух?
Но старая крыса продолжала упорно молчать, и лишь беспокойно шевелящиеся усы выдавали, что она напряжённо о чём-то думает. Хорх подождал немного и совсем тихо с угрозой сказал:
— Но если ты думаешь что-то затеять, то подумай ещё раз хорошенько: стоит ли? Выход из залы закрыт. И если вы попытаетесь напасть, чтобы открыть ход для твоего народа, то знаешь, что сделает Носящий Ножницы? Он повернёт стрелку часов, Рух. Обязательно повернёт — и ты одна знаешь, что из этого получится. А уж я прикончу здесь оставшихся — можешь не сомневаться, Рух! Думай быстрее, Рух, и хватит играть в молчанку.
— По какому пути вода из озера проникает в подземелье, Хорх? — вдруг спросила старая крыса. — Ты должен это знать, потому что вода попадает к нам из твоих владений.
— А вот это уже деловой разговор, Рух. Но не слишком ли ты много хочешь узнать за одну-единственную тайну?
— Я хочу узнать путь воды, — упрямо проскрипела старая крыса.
— Хорошо, Рух, я скажу. Вода приходит из озера по вентиляционной трубе в помещение, где стоят ящики с надписью «динамит», и оттуда попадает в коридор с большой лужей. Что ещё тебя интересует, Рух?
— Ничего! Больше ничего, Хорх. Теперь выслушай меня… И ты, Носящий Ножницы, тоже слушай внимательно, ибо даже великие тайны оказываются часто просты до смешного. Скажи мне, Носящий Ножницы, куда бы ты хотел попасть с помощью волшебных часов?
— Конечно, в Лапутию! — ответил Трик-Трак.
— А ты знаешь, когда завтра в Лапутии взойдёт солнце?
— Ну, предположим, в четыре часа утра…
— Тогда переведи после полуночи стрелку часов на это время и вместе с первым солнечным лучом ты попадёшь в свою Лапутию. И всё, что будет находиться вблизи волшебных часов, полетит тоже. Но долетит с тобой только то, что будет как-то связано с часами, остальное — растеряется по дороге… Чем ближе к часам будут находиться предметы, тем дальше они будут тебя сопровождать. Вот и вся тайна волшебных часов.
Страшная мысль поразила Брадобрея, и он произнёс пересохшим от волнения голосом:
— Послушай, Рух, а если мои друзья стояли рядом со мной, когда я повернул стрелку…
— …тогда ты не найдёшь своих друзей в Лапутии, — подхватила Рух, — они потерялись в пути.
— Но как же их найти?! — вскричал потрясённый Брадобрей, который уже считал себя виновником гибели своих друзей.
— Очень просто, Носящий Ножницы, очень просто. Нужно вернуться назад по старому пути. Для этого надо медленно вертеть стрелку назад. И, обнаружив то, что ты потерял, перестать её крутить. Вот и всё!
— Но таким путем, — вмешался Хорх, внимательно следивший за беседой, — можно вернуться назад в то место, откуда был начат путь, не правда ли?
— Разумеется. Но это нужно сделать сегодня, пока не начался новый день. Надо только знать, что написано на циферблате часов, потому что стрелка часов вертится назад только по известному тексту. Теперь я сказала все, Хорх. Скажи, чтобы Носящий Ножницы открыл выход!
— Ещё одно слово, Рух. Ты не сказала, что написано на циферблате волшебных часов.
— Когда-то я знала всю надпись, но теперь память сохранила только её начало: «ПОВЕРЧУ — ПОЛЕЧУ ПО ЛУЧУ» — «ПОВЕРЧУПОЛЕЧУПОЛУЧУ». Поэтому часы не смогут сегодня вернуть Носящего Ножницы в Лапутию, если не будет прочитана вся надпись. Но завтра с восходом солнца часы перенесут его в Лапутию. Теперь я сказала все, и я хочу уйти, Хорх.
— Выпусти их, Трик-Трак.
Брадобрей сдвинул лопату, и старая крыса медленно покинула зал, степенно волоча облезлый хвост. За ней устремились крысы, торопясь покинуть владения Хорха, наследника страшного ремесла своего отца. Издали казалось, что серый ручеёк из крысиных тел поспешно впитывает трещинка в стене; и когда исчезла последняя крыса, Трик-Трак со всего размаха воткнул лопату в землю и радостно закричал:
— Ура! Да здравствует всесильный Хорх! Никогда в жизни я не притронусь к его величественному хвосту! Клянусь моими ножницами, Хорх!
— Ну уж, и хвост, — немедленно начал рисоваться Хорх, безмерно гордый высокой оценкой своего хвоста. — Это у всех остальных хвосты, а у крыс — мерзкий, голый, в чешуйках. Даже говорить противно. И зачем только такой нужен?
— А ты подумай получше, Хорх, может, всё-таки нужен, а? — великодушно сказал Брадобрей.
— Не знаю… — неуверенно произнёс Хорх.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38