Всё было бесполезно. Россия-матушка… За эти кошмарные, пыльные сутки мы с водителем устали настолько, что даже выключили в салоне радио, и сотни километров второстепенных дорог областного значения мельтешили в наших опухших, красных глазах… И через каждый час мне неизменно звонил молдавский папа.
Окончательно меня чуть не добил дряхлый «Икарус» с воронежскими номерами, одиноко стоявший на какой-то безнадёжной автобазе в городе Зарайске. Вы знаете, где находится этот долбаный Зарайск? Вот и я тоже не знал.
Это был заслуженный и очень почтенный аппарат. Цвета он был давно уже неопределённого, половина его окон была заколочена разноцветной фанерой, бамперы были привязаны верёвками, а рессоры просели так, что автобус почти скрёб по земле проржавевшим брюхом. Он был очень, очень стар. Он напоминал старого, грустного верблюда, которому никак не дадут спокойно умереть.
Я подошёл к «Икарусу» и в отчаянии грохнул кулаком по одной из деревянных амбразур окна, которая трухляво треснула и мигом осыпалась вовнутрь. Из амбразуры высунулась всклокоченная голова.
– Чего надоть? Иди на хрен отсюдова! Стучать тут всякие, а потом кипятильники пропадають!
Мной уже овладела экзистенциальная грусть пополам с усталостью, и я даже почти не среагировал на ругань пьяного воронежского гегемона. Мне всё было уже безразлично.
– Да так… ничего. Ничего мне уже не надо. Просто я ещё никогда не видел мёртвых автобусов, – с грустью проведя ладонью по шершавому от коррозии борту венгерского могикана, задумчиво и тихо изрёк я. И тут скрипучий голос водилы вернул мне второе дыхание:
– Охренел, что ли? Сам ты мёртвый, нах! Он ещё тебя переживёт, нах!
– Постой, – у меня перехватило дыхание. – Он что, на ходу? Он ездит?!!
– Ездит? Да он летает! Вихрь, нах!
– До Молдавии доедет?
– Да хоть до Антарктиды! А тебе чего вообще надо-то?
Тут я «дал барина» и небрежно, но внятно вымолвил фразу, возымевшую эффект сколь неожиданный, столь и бурный:
– Дубоссары. Сегодня. Тысяча долларов.
– А? Сколько? Сколько-сколько?! Тыща?!! Колян, скотина, просыпайся, нах! Вы погодите, уважаемый, я сейчас, только напарника разбужу, – всклокоченная башка скрылась в амбразуре окна, из недр салона послышался грохот чего-то падающего, и до меня донеслись многоэтажные матерные конструкции. А через пятнадцать минут аппарат уже двинулся в сторону Лыткарино. Венгерский «вихрь» вздыхал, стонал, вздрагивал всеми своими почтенными бортами, двигатель работал с шумом, грохотом и завыванием трёх гидроэлектростанций – но он ехал! Я отзвонился молдавскому папе и известил, что тот сэкономил дополнительную тысячу. А спустя несколько минут я уже спал, как убитый, на заднем сиденье автомобиля, и водитель мой, вдохновлённый щедрой оплатой, на всех парах и втором дыхании гнал машину к Москве.
Неисповедимы наши пути! Будапештский реликт с воронежскими номерами ехал в подмосковное Лыткарино, чтоб отвезти на родину труп утонувшего в люберецком карьере молдаванина. Разыскал этот автобус выросший в Туркменистане азербайджанец, приехавший в Москву из нижегородской глубинки, а заказ на него поступил от директора агентства, принадлежавшего чеченцам, львовского еврея. Воистину Третий Рим. А вы говорите, «понаехали»!
Но все эти мысли посетили меня уже потом, когда я, побрившись и выспавшись, сидел с подругой в каком-то очередном кафе, наслаждаясь кружкой холодного нефильтрованного пива. А в тот момент я просто крепко спал, и, поверьте, мне снились очень хорошие сны. Потому что давно уже заработанные деньги не приносили мне такого удовлетворения.
Шведская сказка
Прошёл почти год. Вопрос о приобретении машины стоял по-прежнему. Работа кипела, а всё время платить водителю было довольно накладно. Я, надо сказать, в автомобилях не разбирался совершенно, но «жигули» покупать точно не хотелось, а на новую иномарку денег не было и в помине. Наконец, я решился. Целый день просидел в Интернете, читая объявления на автомобильных сайтах, а вечером уже ехал домой на памятнике шведскому автокубизму – старой «Вольво 760». Грузин из Бибирева, который мне её впарил, именовался Гиви. Монолог его помню до сих пор:
– Ара, дарагой, честний слово, это нэ машын! Ти панимаешь? Это нэ машын, ара! Это ластачка! Это самый бистрый и красывий тачка на вэсь Масква, ара слющий! Вон видыш, стоит шыстисотый мэрседэс, чьёрний такой? Я тэбе гаварю, у него хазяин – лох! Я его знаю! Мамой килянус! Ищяк патаму што! Зачэм ему этот чьёрний гавно, кагда тут стаит этот малинький, харошинький, зильёнинький ластачка, ара, мамой килянус! Нэт, ара, толка падумай, шесть гаршков, два и восэмь движок, бызныс-салон, ара, будэшь ездить как падищях, дэвки толька видят этот ластачка – сразу канчают туда-сюда, мамой килянус! Сам видэл! Ти думаэшь, пачиму так дьёшева прадаю, ара! Брат Сухуми жэницца, ара, такой красивый жына у нэго, мамой килянус, как сныгурачка! Я её ни разу нэ видэл пока, савсэм красивый жына у мой брат! Паэтаму савсэм даром, дарагой, надо дэньги Сухуми отправлять! Скарэй бери, хароший машын, не едет – летит, как пытысса, мамой килянус! Я его берег как свой два глаз, туда-сюда хароший масло лил. Это не машын, а русский народный сказка! Мамой килянус!
Машина была очень нужна. Поэтому я и уехал домой на этом автодинозавре. Тем более, что внешне авто сохранилось просто отлично. И радовала более чем бюджетная цена, которую я отстегнул Гиви. Тем более, репутация «Вольво» как сверхнадёжного автомобиля тоже сыграла свою роль. «На полгода мне её хватит, – думал я. – А потом появятся деньги, и я её поменяю на что-нибудь более свежее». А Гиви, ехидно оскалившись частоколом из золотых зубов в вонючей пасти, сел в тот самый чёрный шестисотый и канул. Наверное, в Сухуми уехал.
На следующий же день, трогаясь со светофора, в зеркале заднего вида я заметил жутковатый клуб сизого дыма, вырвавшийся при старте из глушителя. Доехав до дома, я нашёл в газете рекламу одного из сервисов-разборок, специализировавшегося как раз на шведских авто. Хозяин сервиса по имени Виталик, жуликовато ухмыляясь, выдал мне диагноз – прогорела прокладка головки блока цилиндров. И, произведя калькуляцию, озвучил цену – двести пятьдесят долларов. Дешевле никак. Шесть цилиндров, V-образный двигатель, за мощность надо платить и всё такое.
Вот попал, блин… Я ещё не знал, что мне предстояло пережить далее! Какого хрена я прямо в тот же день не бросил эту арбу бизнес-класса на разборке, чтоб её распилили к чёртовой матери?
Сдавая мне отремонтированное авто, Виталик, прыская в кулак, произнёс фразу, которая меня немного насторожила:
– Слышь, друг. Тебе бы лучше двигатель поменять, а то он уж под пятьсот тысяч без ремонта отъездил. Конец ему – скоро крякнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Окончательно меня чуть не добил дряхлый «Икарус» с воронежскими номерами, одиноко стоявший на какой-то безнадёжной автобазе в городе Зарайске. Вы знаете, где находится этот долбаный Зарайск? Вот и я тоже не знал.
Это был заслуженный и очень почтенный аппарат. Цвета он был давно уже неопределённого, половина его окон была заколочена разноцветной фанерой, бамперы были привязаны верёвками, а рессоры просели так, что автобус почти скрёб по земле проржавевшим брюхом. Он был очень, очень стар. Он напоминал старого, грустного верблюда, которому никак не дадут спокойно умереть.
Я подошёл к «Икарусу» и в отчаянии грохнул кулаком по одной из деревянных амбразур окна, которая трухляво треснула и мигом осыпалась вовнутрь. Из амбразуры высунулась всклокоченная голова.
– Чего надоть? Иди на хрен отсюдова! Стучать тут всякие, а потом кипятильники пропадають!
Мной уже овладела экзистенциальная грусть пополам с усталостью, и я даже почти не среагировал на ругань пьяного воронежского гегемона. Мне всё было уже безразлично.
– Да так… ничего. Ничего мне уже не надо. Просто я ещё никогда не видел мёртвых автобусов, – с грустью проведя ладонью по шершавому от коррозии борту венгерского могикана, задумчиво и тихо изрёк я. И тут скрипучий голос водилы вернул мне второе дыхание:
– Охренел, что ли? Сам ты мёртвый, нах! Он ещё тебя переживёт, нах!
– Постой, – у меня перехватило дыхание. – Он что, на ходу? Он ездит?!!
– Ездит? Да он летает! Вихрь, нах!
– До Молдавии доедет?
– Да хоть до Антарктиды! А тебе чего вообще надо-то?
Тут я «дал барина» и небрежно, но внятно вымолвил фразу, возымевшую эффект сколь неожиданный, столь и бурный:
– Дубоссары. Сегодня. Тысяча долларов.
– А? Сколько? Сколько-сколько?! Тыща?!! Колян, скотина, просыпайся, нах! Вы погодите, уважаемый, я сейчас, только напарника разбужу, – всклокоченная башка скрылась в амбразуре окна, из недр салона послышался грохот чего-то падающего, и до меня донеслись многоэтажные матерные конструкции. А через пятнадцать минут аппарат уже двинулся в сторону Лыткарино. Венгерский «вихрь» вздыхал, стонал, вздрагивал всеми своими почтенными бортами, двигатель работал с шумом, грохотом и завыванием трёх гидроэлектростанций – но он ехал! Я отзвонился молдавскому папе и известил, что тот сэкономил дополнительную тысячу. А спустя несколько минут я уже спал, как убитый, на заднем сиденье автомобиля, и водитель мой, вдохновлённый щедрой оплатой, на всех парах и втором дыхании гнал машину к Москве.
Неисповедимы наши пути! Будапештский реликт с воронежскими номерами ехал в подмосковное Лыткарино, чтоб отвезти на родину труп утонувшего в люберецком карьере молдаванина. Разыскал этот автобус выросший в Туркменистане азербайджанец, приехавший в Москву из нижегородской глубинки, а заказ на него поступил от директора агентства, принадлежавшего чеченцам, львовского еврея. Воистину Третий Рим. А вы говорите, «понаехали»!
Но все эти мысли посетили меня уже потом, когда я, побрившись и выспавшись, сидел с подругой в каком-то очередном кафе, наслаждаясь кружкой холодного нефильтрованного пива. А в тот момент я просто крепко спал, и, поверьте, мне снились очень хорошие сны. Потому что давно уже заработанные деньги не приносили мне такого удовлетворения.
Шведская сказка
Прошёл почти год. Вопрос о приобретении машины стоял по-прежнему. Работа кипела, а всё время платить водителю было довольно накладно. Я, надо сказать, в автомобилях не разбирался совершенно, но «жигули» покупать точно не хотелось, а на новую иномарку денег не было и в помине. Наконец, я решился. Целый день просидел в Интернете, читая объявления на автомобильных сайтах, а вечером уже ехал домой на памятнике шведскому автокубизму – старой «Вольво 760». Грузин из Бибирева, который мне её впарил, именовался Гиви. Монолог его помню до сих пор:
– Ара, дарагой, честний слово, это нэ машын! Ти панимаешь? Это нэ машын, ара! Это ластачка! Это самый бистрый и красывий тачка на вэсь Масква, ара слющий! Вон видыш, стоит шыстисотый мэрседэс, чьёрний такой? Я тэбе гаварю, у него хазяин – лох! Я его знаю! Мамой килянус! Ищяк патаму што! Зачэм ему этот чьёрний гавно, кагда тут стаит этот малинький, харошинький, зильёнинький ластачка, ара, мамой килянус! Нэт, ара, толка падумай, шесть гаршков, два и восэмь движок, бызныс-салон, ара, будэшь ездить как падищях, дэвки толька видят этот ластачка – сразу канчают туда-сюда, мамой килянус! Сам видэл! Ти думаэшь, пачиму так дьёшева прадаю, ара! Брат Сухуми жэницца, ара, такой красивый жына у нэго, мамой килянус, как сныгурачка! Я её ни разу нэ видэл пока, савсэм красивый жына у мой брат! Паэтаму савсэм даром, дарагой, надо дэньги Сухуми отправлять! Скарэй бери, хароший машын, не едет – летит, как пытысса, мамой килянус! Я его берег как свой два глаз, туда-сюда хароший масло лил. Это не машын, а русский народный сказка! Мамой килянус!
Машина была очень нужна. Поэтому я и уехал домой на этом автодинозавре. Тем более, что внешне авто сохранилось просто отлично. И радовала более чем бюджетная цена, которую я отстегнул Гиви. Тем более, репутация «Вольво» как сверхнадёжного автомобиля тоже сыграла свою роль. «На полгода мне её хватит, – думал я. – А потом появятся деньги, и я её поменяю на что-нибудь более свежее». А Гиви, ехидно оскалившись частоколом из золотых зубов в вонючей пасти, сел в тот самый чёрный шестисотый и канул. Наверное, в Сухуми уехал.
На следующий же день, трогаясь со светофора, в зеркале заднего вида я заметил жутковатый клуб сизого дыма, вырвавшийся при старте из глушителя. Доехав до дома, я нашёл в газете рекламу одного из сервисов-разборок, специализировавшегося как раз на шведских авто. Хозяин сервиса по имени Виталик, жуликовато ухмыляясь, выдал мне диагноз – прогорела прокладка головки блока цилиндров. И, произведя калькуляцию, озвучил цену – двести пятьдесят долларов. Дешевле никак. Шесть цилиндров, V-образный двигатель, за мощность надо платить и всё такое.
Вот попал, блин… Я ещё не знал, что мне предстояло пережить далее! Какого хрена я прямо в тот же день не бросил эту арбу бизнес-класса на разборке, чтоб её распилили к чёртовой матери?
Сдавая мне отремонтированное авто, Виталик, прыская в кулак, произнёс фразу, которая меня немного насторожила:
– Слышь, друг. Тебе бы лучше двигатель поменять, а то он уж под пятьсот тысяч без ремонта отъездил. Конец ему – скоро крякнет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49