Он рассказывал о технологии засолки и хранения рыбы, о том, что на оптовой базе, где он арендует помещение, его называют "селедочником", что ему наплевать, как ни назови, главное то, что он - сам по себе, и ни от кого не зависит. Вызывающе вскинув голову, он говорил, что часто, действительно, работает сам, без помощников, в резиновом фартуке и перчатках, потому что своевременность в данном процессе важней всего - зазеваешься, и можно выбрасывать товар. Он говорил также о тотальном пьянстве и безответственности работающего у него народа, о большом количестве добавляемой в продукцию химии, о том, что красители и консерванты, хоть и одобренные официально и сертифицированные, до дыр разъедают перчатки и фартук, и что сам он продукцию свою не ест и знакомым своим не советует.
Это его заявление вызвало смех, восклицания и много вопросов, что именно лучше не есть, и как отличить продукты качественные от отравленных химией, на что он хладнокровно отвечал, что вся современная еда подвергается воздействию химических веществ, хотя вне конкуренции, конечно же, колбаса. Он добавил с усмешкой, что лично он не видит тут особых причин для волнения, потому что не так уж много всем присутствующим осталось жить. Это его замечание и взгляд, которым он окинул окружающих, вызвали разнообразную реакцию: хозяин, хмыкнув, наполнил рюмки, сероглазая красавица вздохнула и по-бабьи пригорюнилась, геофизик попытался высказать давно вынашиваемую мысль о возрасте и необходимости регулярных встреч для осмысления жизни. Он поднял тост за тех, кто был с ними раньше, и все к нему присоединились. Трезвея от важности того, что он так давно хотел сказать, геофизик начал говорить об одном из ушедших, о своем коллеге Борисе Петровиче, тоже геофизике смены, в квартире которого раньше всегда собирались на праздники, даже и не в его собственной квартире, а в квартире его не то внучки, не то родственницы, в старом районе, с изразцовой печью, с сидящей в коридоре большой собакой. Геофизик говорил, что Борис Петрович был по-настоящему интеллигентный человек, что в его облике было что-то "оттуда", из тех времен, по которым все сейчас так ностальгически вздыхают - благородство, постоянная, хоть ночью растолкай, доброжелательность, искреннее удовольствие от общения с людьми. Геофизик заговорил о памяти, о том, что это единственное, чем можно защититься от быстротечности жизни, потому что ретроспектива, хоть и направленная в обратную сторону, все же помогает сохранить иллюзию бесконечности бытия, потеря которой с годами так ощутима. Он вспомнил про мемуары отца Бориса Петровича, офицера царской армии, потом офицера Красной армии, огромный пятисотстраничный труд, который они все читали на полигоне, но сероглазая красавица прервала его, заговорив о своей умершей подруге Вере, тоже их бывшей коллеге, седой румяной женщине, некогда носившейся со своим единственным поздним ребенком, составлявшим весь смысл ее жизни, а теперь оставившей его, двадцатилетнего студента, в полном одиночестве, а мальчик в двадцать лет - еще совсем ребенок, и хорошо бы узнать что-то о его отце, потому что юноше, конечно, нужны поддержка и помощь.
Кудрявая женщина на это решительно возразила, что не надо никого искать и ничего узнавать, пусть мальчик привыкает жить один, многим отцам не нужны дети, и привела в пример бывшего мужа, отца двоих собственных дочерей, бросившего их на произвол судьбы в самый разгар инфляции, хорошо еще, что ей удалось тогда устроиться на фасовку в универсам. А недавно этот ее муж подвез возвращавшихся в поздний час с дискотеки младшую дочь с подружкой от метро до дома на машине и, не узнав собственной дочери, взял с девочек деньги. Слыша саркастический смех, с которым она рассказывала о поступке бывшего супруга, все присутствующие, так или иначе, ощутили, что изменения все же произошли, так не похожа она теперь была на себя прежнюю, хохотушку с ямочками на щеках, в которую был безнадежно влюблен любимец всего коллектива, программист Пашка. И, вспомнив, как Пашка, бывало просил перенести свою смену, чтобы попасть с нею в одну, хозяин думал, что, действительно, многие вещи уже не вдохновляют, как раньше, и хоть он сам по-прежнему ездит и всегда будет ездить в дальние туристские походы, но если раньше от мысли о том, что вот в эту неведомую еще точку на карте он скоро полетит, у него захватывало дух, то теперь он сразу задумывается, реальной ли будет нагрузка, и принимает все остальное как должное, как и встречи с дочерью, за которые когда-то, стиснув зубы, бился с бывшей женой, а теперь он часто удивляется, видя на пороге улыбающуюся девушку с гладким личиком, совершенно забыв, что она обещала сегодня прийти, а иногда даже ловит себя на легком чувстве досады, что не удастся, значит, досмотреть интересную передачу по каналу Discovery.
Хозяин не замечал устремленного на себя взгляда с другого конца стола маленькая женщина, как и раньше, незаметная среди всех, смотрела на него и вспоминала, как много радости и горя он ей когда-то принес - все, кажется, начинало налаживаться, однажды они даже собирались вместе в поход, но вклинилась разлучница-подруга, которой он был не особенно и нужен, но свое дело она сделала. И были горькие ночные слезы и отчаянье, от которых маленькая женщина так мечтала освободиться, а когда освободилась, поняла, что и это было счастье. А потом, позже, была попытка устроить свою жизнь через знакомых в Финляндии, выйдя замуж за овдовевшего русского с двумя детьми, но эта попытка не сложилась, а получилось все нежданно-негаданно, на теперешней работе в продуктовом магазине, в отделе вин в разлив, где к ней незаметно прилепился постоянный клиент, лысый неказистый мужичок, портовый рабочий, ничем не примечательный, сильно пьющий, но добрый и с квартирой, и хоть пришлось потрудиться, чтобы ослабить его пристрастие к спиртному, а несколько раз она, вообще, собиралась уходить, все же, в конце концов, все, более-менее, утряслось, они ладили, и он хорошо относился к ее маме.
Инженер РЛС спросил, кто что слышал про Пашку, и все заговорили разом, женщины в разных вариантах слышали, что Пашка уехал в Америку, но не прижился там, затосковал, начал пить, вернулся и, в конце концов, допился до инфаркта и умер. Инженер РЛС выразил сомнение, заметив, что Пашка никогда сильно не пил, наоборот, любил новомодные затеи со здоровым образом жизни и голоданием. Геофизик, наоборот, вспомнил, как Пашка приносил в больших количествах на полигон мясо, которое таскала из ресторана его работающая там поваром мать, и которое жарили на всю компанию женщины на кухне. Хозяин сказал, что он не знает насчет Америки, но недавно, столкнувшись в метро с бывшим техником их смены Аркашей, узнал, что тот видел Пашку на перекрестке за рулем BMW, и Пашка был жив-здоров и неплохо выглядел, и все зашумели еще пуще, одни, говоря, что это был не Пашка, другие, сомневаясь в слухах о Пашкиной смерти и в легендах об Америке.
1 2 3
Это его заявление вызвало смех, восклицания и много вопросов, что именно лучше не есть, и как отличить продукты качественные от отравленных химией, на что он хладнокровно отвечал, что вся современная еда подвергается воздействию химических веществ, хотя вне конкуренции, конечно же, колбаса. Он добавил с усмешкой, что лично он не видит тут особых причин для волнения, потому что не так уж много всем присутствующим осталось жить. Это его замечание и взгляд, которым он окинул окружающих, вызвали разнообразную реакцию: хозяин, хмыкнув, наполнил рюмки, сероглазая красавица вздохнула и по-бабьи пригорюнилась, геофизик попытался высказать давно вынашиваемую мысль о возрасте и необходимости регулярных встреч для осмысления жизни. Он поднял тост за тех, кто был с ними раньше, и все к нему присоединились. Трезвея от важности того, что он так давно хотел сказать, геофизик начал говорить об одном из ушедших, о своем коллеге Борисе Петровиче, тоже геофизике смены, в квартире которого раньше всегда собирались на праздники, даже и не в его собственной квартире, а в квартире его не то внучки, не то родственницы, в старом районе, с изразцовой печью, с сидящей в коридоре большой собакой. Геофизик говорил, что Борис Петрович был по-настоящему интеллигентный человек, что в его облике было что-то "оттуда", из тех времен, по которым все сейчас так ностальгически вздыхают - благородство, постоянная, хоть ночью растолкай, доброжелательность, искреннее удовольствие от общения с людьми. Геофизик заговорил о памяти, о том, что это единственное, чем можно защититься от быстротечности жизни, потому что ретроспектива, хоть и направленная в обратную сторону, все же помогает сохранить иллюзию бесконечности бытия, потеря которой с годами так ощутима. Он вспомнил про мемуары отца Бориса Петровича, офицера царской армии, потом офицера Красной армии, огромный пятисотстраничный труд, который они все читали на полигоне, но сероглазая красавица прервала его, заговорив о своей умершей подруге Вере, тоже их бывшей коллеге, седой румяной женщине, некогда носившейся со своим единственным поздним ребенком, составлявшим весь смысл ее жизни, а теперь оставившей его, двадцатилетнего студента, в полном одиночестве, а мальчик в двадцать лет - еще совсем ребенок, и хорошо бы узнать что-то о его отце, потому что юноше, конечно, нужны поддержка и помощь.
Кудрявая женщина на это решительно возразила, что не надо никого искать и ничего узнавать, пусть мальчик привыкает жить один, многим отцам не нужны дети, и привела в пример бывшего мужа, отца двоих собственных дочерей, бросившего их на произвол судьбы в самый разгар инфляции, хорошо еще, что ей удалось тогда устроиться на фасовку в универсам. А недавно этот ее муж подвез возвращавшихся в поздний час с дискотеки младшую дочь с подружкой от метро до дома на машине и, не узнав собственной дочери, взял с девочек деньги. Слыша саркастический смех, с которым она рассказывала о поступке бывшего супруга, все присутствующие, так или иначе, ощутили, что изменения все же произошли, так не похожа она теперь была на себя прежнюю, хохотушку с ямочками на щеках, в которую был безнадежно влюблен любимец всего коллектива, программист Пашка. И, вспомнив, как Пашка, бывало просил перенести свою смену, чтобы попасть с нею в одну, хозяин думал, что, действительно, многие вещи уже не вдохновляют, как раньше, и хоть он сам по-прежнему ездит и всегда будет ездить в дальние туристские походы, но если раньше от мысли о том, что вот в эту неведомую еще точку на карте он скоро полетит, у него захватывало дух, то теперь он сразу задумывается, реальной ли будет нагрузка, и принимает все остальное как должное, как и встречи с дочерью, за которые когда-то, стиснув зубы, бился с бывшей женой, а теперь он часто удивляется, видя на пороге улыбающуюся девушку с гладким личиком, совершенно забыв, что она обещала сегодня прийти, а иногда даже ловит себя на легком чувстве досады, что не удастся, значит, досмотреть интересную передачу по каналу Discovery.
Хозяин не замечал устремленного на себя взгляда с другого конца стола маленькая женщина, как и раньше, незаметная среди всех, смотрела на него и вспоминала, как много радости и горя он ей когда-то принес - все, кажется, начинало налаживаться, однажды они даже собирались вместе в поход, но вклинилась разлучница-подруга, которой он был не особенно и нужен, но свое дело она сделала. И были горькие ночные слезы и отчаянье, от которых маленькая женщина так мечтала освободиться, а когда освободилась, поняла, что и это было счастье. А потом, позже, была попытка устроить свою жизнь через знакомых в Финляндии, выйдя замуж за овдовевшего русского с двумя детьми, но эта попытка не сложилась, а получилось все нежданно-негаданно, на теперешней работе в продуктовом магазине, в отделе вин в разлив, где к ней незаметно прилепился постоянный клиент, лысый неказистый мужичок, портовый рабочий, ничем не примечательный, сильно пьющий, но добрый и с квартирой, и хоть пришлось потрудиться, чтобы ослабить его пристрастие к спиртному, а несколько раз она, вообще, собиралась уходить, все же, в конце концов, все, более-менее, утряслось, они ладили, и он хорошо относился к ее маме.
Инженер РЛС спросил, кто что слышал про Пашку, и все заговорили разом, женщины в разных вариантах слышали, что Пашка уехал в Америку, но не прижился там, затосковал, начал пить, вернулся и, в конце концов, допился до инфаркта и умер. Инженер РЛС выразил сомнение, заметив, что Пашка никогда сильно не пил, наоборот, любил новомодные затеи со здоровым образом жизни и голоданием. Геофизик, наоборот, вспомнил, как Пашка приносил в больших количествах на полигон мясо, которое таскала из ресторана его работающая там поваром мать, и которое жарили на всю компанию женщины на кухне. Хозяин сказал, что он не знает насчет Америки, но недавно, столкнувшись в метро с бывшим техником их смены Аркашей, узнал, что тот видел Пашку на перекрестке за рулем BMW, и Пашка был жив-здоров и неплохо выглядел, и все зашумели еще пуще, одни, говоря, что это был не Пашка, другие, сомневаясь в слухах о Пашкиной смерти и в легендах об Америке.
1 2 3