Василий Васильевич не заметил Сашу. Он стоял у окна, смотрел на небо, затянутое тучами, и сетовал:
— И погода... мать ее за ногу! Все кости ломит.
Юрий Анатольевич, сидевший чуть поодаль, в ответ вдумчиво процитировал классика:
— В такую погоду хорошо повеситься... Эта фраза подействовала на начальника тюрьмы, как красная тряпка на быка:
— Слушай, ты мне так не шути! — взревел он вдруг и чуть не бросился на своего собеседника с кулаками. — Ты мне друга не вернешь! И, знаешь что, с меня хватит! Ты или заберешь эту сволочь на свои опыты сегодня же, или я сам, своими руками...
Тут взгляд Василия Васильевича упал на Сашу.
— А вот так не надо со мной разговаривать! Речь идет об уникальном феномене, который... — Юрий Анатольевич не закончил фразу, заметив испуг на лице начальника тюрьмы, он тоже оглянулся на дверь.
Саша замерла, едва сдерживая приступ накатившей на нее паники. Эти несколько фраз, этот секундный разговор перевернули все ее существо. Как гром среди ясного неба... В первое мгновение она вспомнила Серого, выписку из его документов — «скончался от воспаления легких». Угроза Василия Васильевича прозвучала абсолютно серьезно. Это не шутка — «Ты мне друга не вернешь! ...эту сволочь, ...я сам, своими руками».
И тут же несколько известных Саше фактов сами собой сложились в единую картину. Странная эпопея с ее высылкой в эту командировку, секретность, недоговоренность, загадочный заключенный без имени, вчерашние бредовые размышления Юрия Анатольевича о воплощенном Люцифере. И теперь эта фраза начальника тюрьмы об «опытах», которые собирается ставить над 63-22 его «коллега».
Нет, конечно, Юрий Анатольевич никакой не коллега начальника тюрьмы. Он вообще и не из управления исполнения наказаний, и не из МВД, и не из прокуратуры. Это какая-то абсолютно засекреченная правительственная спецслужба, занимающаяся парапсихологическими феноменами. Саша слышала, что подобные подразделения существуют, но раньше ей не верилось, что эти разговоры могут быть правдой.
И какая роль отведена во всем этом Саше?..
— А вы что, уже позавтракали?.. — Василий Васильевич даже поперхнулся от неожиданности.
— Нет, — ответила Саша. — Я решила не завтракать. Если я рано...
Василий Васильевич с Юрием Анатольевичем переглянулись.
— Нет-нет. Просто мы... Все нормально. Здравствуйте! Проходите.
Саша вошла. Незаконченный разговор Василия Васильевича и Юрия Анатольевича словно повис в воздухе. Все напряжены и встревожены.
— Я, видимо, вчера вам нагрубил. Был неправ, — для проформы извинился Василий Васильевич. — Юрий Анатольевич говорит, у вас какие-то результаты есть...
Саша не стала вдаваться в подробности. Она рассказала, что у нее есть данные по одной возможной жертве. Имя — Татьяна, возраст — около 20 лет, способ самоубийства — отравление лекарствами. Особые приметы — не замужем, жила в полной семье (папа, мама), являлась членом какого-то религиозного «братства».
Саша старалась не смотреть на Юрия Анатольевича. Он сидел за столом для совещаний, что-то записывал и одновременно пролистывал сводную таблицу совершенных самоубийств, видимо, специально созданную в рамках этого расследования. Уже через десять минут искомый «объект» был найден.
Это крайне обрадовало Юрия Анатольевича. Он принялся зачитывать некоторые факты Таниной биографии. Саша сделалось дурно, она заново переживала свой ночной кошмар и чуть не расплакалась.
Василий Васильевич продолжал смотреть в окно — ничего не говорил и не комментировал. И вдруг Саша поймала па себе его тяжелый, напряженный взгляд. В глазах начальника тюрьмы читалась тревога и жалость.
«Он думает, что я следующая», — промелькнуло в голове у Саши.
— Юрий Анатольевич, — сказал Василий Васильевич, — в любом случае этого все равно недостаточно. И для доказательства серийности у нас фактов не будет. Давай, мы это дело прикроем. Составим по нему совместный отчет и отошлем наверх. Пусть решают в конце концов! Ну что мы подвергаем риску сотрудника...
«Он пытается меня защитить, — промелькнуло в голове у Саши. — И избавиться от возможного свидетеля...»
— Во-первых, Василий Васильевич, никакому риску мы никого не подвергаем. Он же у нас не чумой болен! — обозлился Юрий Анатольевич. — А во-вторых, мы просто не можем этого сделать. Процесс запущен, и его нужно довести до конца...
— До чьего конца?! — заорал Василий Васильевич. — Креста на тебе нет!
— Есть. Все на мне есть, — заверил его Юрий Анатольевич. — Все как полагается.
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
В камере сумрачно. Сквозь маленькое зарешеченное окошко в нее льетсясерый, словно туман, свет дождливого дня. Потускневшие краски помещения кажутся в этом разведенном молоке еще более блеклыми. 63-22 лежит на постели. Глаза закрыты, руки закинуты наверх. Красивое, божественно красивое существо.
Саша не раз замечала, что спящий мужчина неприятен. Мужественность мужчины — во взгляде, в силе его взгляда. И поэтому стоит только мужчине закрыть глаза, кок он тут же превращается в тело, в тело мужского пола. Немужественный мужчина некрасив. Глаза 63-22 закрыты. Но его красота от этого не становится меньше. Его сила не в душе, которая рассказывает о себе через глаза, его сила в нем самом. Странная, загадочная сила.
«Вы рождены не для животной доли, но к доблести и к знанью рождены», — 63-22 открыл глаза и буквально пронзил взглядом Сашу. — «Божественная комедия», «Ад», песнь двадцать шестая, строфы сто девятнадцатая и сто двадцатая.
Саша вздрогнула от неожиданности и замерла.
— Хорошая новость: ты нашла ответ к моей задачке, — он поднялся и сел на кровати.
— Откуда вы знаете! — Саша нерешительно отступила назад, натолкнулась на стул и села.
— Ты жива, — просто и буднично ответил 63-22.
— Это значит, что я угадала? — не поняла Саша.
— Я же говорил тебе: не угадаешь — умрешь. Ты думала, я шутил?
63-22 сказал это с такой грустью, что Саше стало не по себе. Впервые за все это время она вдруг ощутила что-то сродни сочувствию. Странно... Сначала, зная об этом человеке лишь с чужих слов, она его боялась. Потом, увидев, сразу же влюбилась, точнее — зажглась. А теперь она впервые его почувствовала .
— Нет, я не шутил, — продолжал тем временем 63-22. — Плотская страсть действительно убивает. Страсть алчет смерти — таков закон. Удовлетворение желания — это его отсутствие, а его отсутствие — это и есть его смерть. Само желание — это не более, чем поиск его же удовлетворения. Желание — это то, что ищет своей смерти. В этом суть.
Физическая страсть — страсть физическая. Здесь нет людей нёт человека . Здесь только «субъект желания» и «объект вожделения». Страсть абсолютно эгоистична. Эгоизм —это ослепленность желанием. Человек, объятый страстью, не видит ни того, кого он любит , ни самого себя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26