Так что это ~ просто щепки, подобранные где-то в Петропавловской крепости? Память о месте, и все? Пять щепок - пить казненных? Но почему тогда ящик был запечатан, а записка к нему так невразумительна: "Прогулка с Пушкиным"?! На эти вопросы сейчас невозможно ответить.
В том же году на черновиках "Полтавы" Пушкин снова рисует тела повешенных. Крупные, детальные рисунки. Казненные изображены со связанными руками, перекрученными шеями. Самые страшные из рисунков этой серии. "Можно сказать, что Пушкин, вернувшись вторично к зарисовке, пытался во второй раз еще нагляднее и острее представить себе жуткую картину мучительной смерти тех, с кем он был бы вместе во время восстания" (А. Эфрос).
И все-таки что означают эти пять стесанных топором щепок в наглухо запертом ящике? Неужели Пушкин и его друг имели какие-то основания полагать, что они завалялись здесь еще с тех времен, когда срубалась и ставилась эта проклятая виселица - одна на пятерых? С тех пор прошло ведь два года! Но, может быть, может быть...
В тревожные дни зимы 1826 года Пушкин рисовал не только декабристов, но и тех, кого он считал к ним причастными.
Баратынского он тогда не рисовал и ни в какую связь с событиями 14 декабря его не ставил. Набросал он его только через три года на тексте черновика "Полтавы", там же, где нарисовал фигуры повешенных. Набросал быстро, резко и, как всегда, мастерски. "Все эти черты, которые мы видим на разных портретах Баратынского, кажутся собранными как в фокусе в прекрасном, смелом наброске Пушкина" (Т. Г. Цявловская, "Рисунки Пушкина", 1970).
О политических взглядах Баратынского мы почти ничего не знаем, только, пожалуй, то, что он писал вольнолюбивые стихи и так называемые агитационные песни. О них упоминалось на заседании Верховного уголовного суда (сб. "Декабристы и их время", 1951). Но ни стихи, ни эти песни до нас не дошли.
"Сблизившись с Александром Бестужевым и Рылеевым, - пишет профессор К. В. Пигарев, - он принимает участие в сочинении вольнолюбивых куплетов, которые распевались на ужинах деятелей Северного общества. Возможно, что отрывком одной из таких песен и является приписываемый Баратынскому экспромт о свободе:
С неба чистая, золотистая
К нам слетела ты,
Все прекрасное, все опасное
Нам пропела ты!"
Впервые эти стихи появились в 1869 году в книге "Материалы для биографии Е. А. Баратынского" и были там представлены как "несколько стихов, дошедших до нас по воспоминаниям на эту тему (свобода - Ю. Д.), внушенную ему (Баратынскому - Ю. Д.) на одном из ужинов этой молодежью".
Мне кажется, что существует и еще отрывок из этих стихов. Находится он в романе М. Воскресенского "Черкес":
Слетела к вам
С небесного я свода.
Пропела вам
Я песню о свободе!
Это как будто голос самой "девы Эвмениды", музы вольности святой. Но тогда ведь это не экспромт, а отрывок из стихотворения.
Фамилия М. И. Воскресенского сегодняшнему читателю ровно ничего не говорит, но в начале 40-х годов и до половины 60-х прошлого века он был очень расхожим плодовитым романистом охранительного толка. Роман, о котором идет речь, как литературное произведение стоит очень малого. Но ту общественную среду (кружки), в которой зарождались подобные песни (эти куплеты "визгливым" голосом поет один из участников кружка), он определяет довольно точно. Так как роман вышел в свет в 1839 году, хочется из довольно обширного описания, посвященного этим кружкам, процитировать несколько строк. Говорится" о молодежи: "Все они принадлежали к тому жалкому, а более и смешному классу пустых людей, которых именно можно назвать н_е_д_о_в_о_л_ь_н_ы_м_и. В 1825 году в Москве белокаменной больше, нежели когда-нибудь, развелось этой вредной, хотя и ничтожной моли в светлом хитоне, одевавшем всеобщее благоденствие, но теперь выбитой из него совершенно жезлом благоразумных распоряжений высшего начальства..."
"Все эти крикуны... по большей части молодые выскочки, не занимавшие по ограниченности своих понятий никаких должностей в обществе... любили говорить свысока, рассуждать важно о вещах, совершенно недоступных для их понятий, толковать о правлениях..."
"Кричать - разумеется, впрочем, не во весь голос и не везде, - что у нас в России все глупо, гадко, стеснено, что не дают простора уму юного поколения, что Аристократия давит плебеизм и что нет ни дороги, ни поощрения ничему изящному, высокому, героическому! "
Это, конечно, говорится не о самих декабристах, а о кругах молодежи, близкой к ним. Участь мятежников их миновала только случайно, а может быть, и вообще не миновала.
Есть один потрясающий документ, с которым мы познакомились совсем недавно.
"При возмущении 14 декабря 1825 года убито народа:
Генералов 1
Штаб-офицеров 1
Оберо-фицеров разных полков 17
Нижних чинов лейбгвардии
Московского 93
Гренадерского 69
Екипажа гвардии 103
Конного 17
во фраках и шинелях 39
женского пола 9
малолетних 19
черни 903
------------------
Итого 1271 человек".
("Заметка чиновника Департамента полиции С. Н. Корсакова о количестве жертв при подавлении восстания декабристов 14 декабря 1825 г.", хранящаяся в отделе рукописей Библиотеки имени Ленина. Комплект открыток "Рукописные памятники". М. 1975, открытка э 13.) Этот документ ошеломляет своей неожиданностью. Число жертв в нем оценивается в десять раз больше, чем считалось до сих пор. Но вот что писала М. В. Нечкина: "Официальному подсчету жертв 14 декабря (около 80 трупов на площади) верить, конечно, нельзя... Евгений Вюртембергский говорит о "нескольких сотнях...". Сенатор Дивов говорит о 200 человеках. Бутенев, склонный преуменьшать бедствие, пишет о том, что "молва" насчитывала до "300 душ убитых и раненых..." (М. В. Нечкина, "Движение декабристов", т.2; 1955). Вспомним также свидетельство Н. Бестужева: "С первого выстрела семь человек около меня упали: я не слышал ни одного вздоха, не приметил ни одного судорожного движения - столь жестоко поражала картечь на этом расстоянии... когда я оглянулся - между мною и бегущими была уже целая площадь и сотни скошенных картечью жертв свободы" ("Декабристы". Л. "Художественная литература". 1975, т. 2, стр. 338. Николай Бестужев, "14 декабря 1825 года").
Эта тысяча и есть та "светлая моль", как ее назвал Воскресенский, и такова, значит, была цена "Благоразумных распоряжений высшего начальства".
В 1930 году, то есть сорок пять лет назад, М. В. Нечкина написала статью "О Пушкине, декабристах..." по неисследованным архивным материалам. Начиналась статья так: "О Пушкине и декабристах исписаны горы бумаги. Кажется, об этом уже "все" сказано".
А совсем недавно, в 1975 году, появилась статья И. Ф. Иоввы "Новые материалы о связях Пушкина с декабристами" ("Русская литература", 1975, э 2).
Новые материалы. Все новые и новые... Поистине бесконечная тема.
1 2 3 4 5 6 7 8