Настоящее чудо, что у Паулы в этот веселенький денек не случился выкидыш.
Эрих, свиная морда.
Ничего особенного потом с Паулой не происходит. С ней никогда ничего особенного не происходило. Говорят, что душевные раны болят порой сильнее, чем раны телесные. Но ведь и телесные раны болят, Паула ведь не из картона сделана, раны требуют много ухода и немного бальзама.
Паула чувствует, что с ней обращаются как с неудобной и неприятной вещью, а не как с человеком, а ведь она — человек. Если бы родители с такой же силой колотили по твердому, неподатливому предмету, они бы давно себе руки попортили. Нет смысла рассуждать здесь о душевном состоянии Паулы. Она превратилась в человека с окостеневшей, заледенелой душой.
И никакой Эрих тут не поможет. Эрихово место в лесу, но лес-то Эриху не принадлежит.
Разговора с матерью по душам, стало быть, не вышло. И вырезки с рисунками для вязания крючком валяются на полу, скомканные, изгаженные и оскверненные.
Паула хотя и не осквернена, но совершенно подавлена. Ребенку в ее утробе грозит теперь столь излюбленная и проверенная на опыте ванна из горячего мыльного раствора, которая превратит его в настоящего ангелочка. Правда, срабатывает этот способ далеко не всегда, ведь нарождающаяся жизнь крепко цепляется за стенки своего жилища. Добротный кипящий мыльный раствор из добротных разноцветных пакетов с моющим средством, а в нем много добротного яда. Даже отца бы это средство на тот свет отправило, если бы он вздумал им закусить. Но отец любит закусывать чесночной колбасой.
К Эриху отправляют парламентера, он бредет через леса, поля и горные ручьи. Ситуация складывается совсем не романтическая.
Будем надеяться, что ссадины, синяки, раны и кровоподтеки до свадьбы заживут.
В Пауле слабо, очень слабо звучит песня.
Ран не будет, вместо них — длинное, до полу, кружевное платье и фата.
Никаких горячих мыльных ванн, вместо них — красивая фата в цветах.
И никаких абортов, одни свадебные торты.
И никаких выкидышей, сплошные свиные шницели для гостей.
С кухни на Паулу смотрят испепеляющими взорами, такими едкими, что и в кухню не войти.
Паула служит козлом отпущения для стольких не оправдавшихся надежд и несостоявшихся жизней. В Пауле угасают последние чувства. Ее тело совершенно мертво.
Попытка убить маленькую Сюзанну в Паулином животе не удалась. Мать и отец убиты жизнью много лет тому назад. Для Паулы разрушился прежний мир, что ровно ничего не значит, ведь мир этот и так никогда не принадлежал Пауле даже малой своей толикой.
У меня есть подруга
— У меня есть подруга, она учится в гимназии, — выпаливает Бригитта в ответ на секретаршины рассказы о Канарских островах.
При мысли о Сузи, ее прирожденном враге, у Бригитты в желудке появляются спазмы, выпитый кофе подступает к горлу и едва не брызжет наружу изо рта и ноздрей. Бригитте на секунду показалось, что наконец-то она в положении. Но это всего лишь реакция на Сузи.
Бригитта расписывает, как уважительно Сузи с ней обходится.
Секретарша по-хозяйски поправляет предметы на столе. Она ощущает себя ровней шефу, Бригитта ей никак не ровня. Между ней и Бригиттой — глубокая пропасть. Пропасть между нею и Бригиттой называется «торговое училище».
Больше сказать нечего, это надо ощущать.
Больше сделать ничего нельзя, надо только ждать.
Бригитта и Паула ждут замужества.
Хайнц — хороший человек, ведь он женится на Бригитте из-за ребенка и обеспечит ей будущее с помощью своей мастерской.
Бремя ожидания не заполнить здесь ни музыкой, ни хорошей, захватывающей книгой, ни телевизором, ни игрой в кегли. Бремя ожидания оставило бы после себя только пустые страницы. Эрих — плохой человек, ведь он не намерен жениться на Пауле ради ребенка. Но ему все же придется.
Хайнцев отец, так мало добившийся в жизни, снова демонстрирует сыну специальный приемчик и валит его на пол. Изношенные позвонки отца усердно в этом участвуют. Они посылают в мозг отца сигналы о боли. Отец увещевает сына со всей энергией своего печального жизненного опыта. Хайнц хватает ртом воздух, и ему не хватает Сузи. Сузи хватает ртом воздух, оказавшись в крепких спортивных объятиях своего спортивного отца, который тоже играет в теннис. Отец радостно обнимает свою дочь, ведь она собственноручно испекла прекрасный торт.
Отец Хайнца еще не полностью свел счеты с жизнью, хотя его больной позвоночник вряд ли на что-либо в этой жизни еще способен. От него нет пользы ни для самого отца, ни для его хозяина и работодателя. У Хайнца вся жизнь еще впереди, и он в это верит.
У Бригитты впереди жизнь Хайнца.
Пока отец мертвой хваткой держит Хайнца, используя всю свою силу водителя-дальнобойщика, непригодного больше к дальним рейсам, мать уперлась коленями в грудь Хайнца и заклинает его не отнимать у них силой плоды их бережливой жизни, вводя в дом Бригитту.
Им больше по душе девушка вроде Сузи. Они, правда, такой девушке, как Сузи, вовсе не по душе, но они об этом и не подозревают. Они считают Сузи ниже себя, ведь она — женщина и ни в какое сравнение с Хайнцем идти не может. Как женщина Сузи, пожалуй, и в самом деле ниже Хайнца, но вот как человек, занимающий положение в обществе, она будет повыше его.
Все это слишком сложно для отца, почти всю жизнь видевшего только дорожные указатели.
Это совершенно непостижимо для матери, почти всю свою жизнь знавшей только грязную посуду да заботы о Хайнце.
Эта сцена разыгрывается потому, что отцу приходится досрочно уходить на пенсию; для него уже припасено место на бале-маскараде болезней, на карнавале немощей, и поэтому семья больше не сможет откладывать столько денег, сколько прежде. Папа больше не стоит, как прежде, обеими ногами на твердой почве жизни. Он теперь по горло в дерьме, а это очень ненадежная опора.
Жизнь, правда, не стоит на месте, но Хайнцевы родители за ней уже не поспевают.
Все надежды теперь связаны с Хайнцем, который их явно разочарует.
Все, что они наскребли и накопили, принадлежит Хайнцу, сами ведь они добились немногого.
Сейчас для Хайнца самое важное — экзамен на профессию, экзамен на мастера, электромастерская и свой магазин.
Сбережениям предначертан один путь — в сторону Хайнца и его судьбы. Поэтому — долой Бригитту! А Бригитта тем временем в комнате своей матери ведет разговоры с собственным телом. Бригитта спрашивает, нет ли там, внутри, маленького, еще не народившегося комочка.
Нет, отвечает нутро Бригитты, сожалею, но пока все пусто. Может, что получится в следующем месяце.
Итак, Бригитта продолжает высоко держать голову. Работа у нее в любом случае есть, она — ее единоличная собственность. Одинокой ей не быть! Телесная оболочка Бригиттиной матери возлежит на тахте и читает газету с хроникой великосветской жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45