Да, дом — это единственное место, где ей следовало быть. Мы спали вместе до самого дня ее смерти.
Ричард сделал нам сюрприз — привез сына своей невесты, Арлока. Вначале Розмари сомневалась, хорошо ли одиннадцатилетнему мальчику видеть, как Джейн умирает. Но оказалось, что всего два года назад Арлок видел, как умирал от рака его дед, и мальчик вел себя нормально несмотря на то, что очень любил деда. Ричард, расходившийся с родителями в вопросе о том, сказать ли Джейн правду, нуждался в эмоциональной поддержке со стороны своей новой семьи. Джоан приехать не могла, но он и Арлок были очень близки друг другу. Он считал Арлока сыном и был убежден, что Джейн будет полезно познакомиться с ним. Ему хотелось, чтобы сестра знала все о его новой семье, надеясь, что у нее возникнет чувство преемственности, сознание того, что дети становятся взрослыми, чтобы занять место людей ушедших. У нее было глубокое понимание совершающегося в природе круговорота, и такое сознание могло бы как-то ее утешить.
Розмари боялась, что при виде брата Джейн может сломиться, но, когда Ричард вошел в палату, та просияла от радости. Затем повернулась к Арлоку и спросила, немного озадаченная: «А ты кто?» Но тут же, со вспыхнувшей улыбкой, добавила: «Ну, конечно же, какая я глупая… Ты Арлок, кто же еще?» Арлок ответил ей такой же улыбкой. «Попала в самую точку», — сказал он. Так завязалась новая дружба.
Джейн выглядела лучше, чем ожидал Ричард, но встреча произвела на него очень тягостное впечатление — «убийственное», как он позднее сказал. Ему было ясно, что сестра подрастеряла свой былой оптимизм. Она засыпала его вопросами, на которые он ответил бы откровенно, если бы мог руководствоваться только собственными чувствами, а не желанием родителей. Правда, он не солгал и не подал ей ложной надежды, хотя, возможно, именно это она хотела от него услышать, а отделался уклончивым ответом. Он приехал, чтобы помочь ей, когда она больше всего нуждалась в этом, и тем не менее был вынужден вступить в затеянную нами игру в обман. Вести себя так было ему нелегко.
Готовя Дэри-коттедж к приезду Джейн, мы пытались забыть о возникшем в семье напряжении, были довольны, что рядом с нами старый семейный врач. Доктор Салливан заверил нас, что всячески постарается помочь нам ухаживать за Джейн. К нам зашла также патронажная сестра нашего района, отвечавшая за организацию помощи на дому в рамках Государственной службы здравоохранения.
Мы сидели на террасе, обсуждая, во-первых, как лучше всего обеспечить врачебную помощь Джейн после возвращения в Дэри-коттедж, а также мучившую всю нашу семью проблему — что ей следовало сказать. Мы рассказали патронажной сестре — хрупкой темноволосой женщине — о наших разногласиях. Она внимательно выслушала каждого из нас и согласилась с Виктором и Розмари, что без желания самой Джейн никто не должен сообщать ей плохие новости. Но она поддержала и мнение Ричарда, считавшего, что Джейн нужно сказать правду, «если она захочет ее узнать». Мы так ничего и не решили, но наше настроение значительно улучшилось от того, что мы поговорили на беспокоившую нас тему в присутствии сочувственно отнесшегося к нам нейтрального собеседника. Было важно разрешить наши разногласия прежде, чем Джейн вернется домой.
Ричард был твердо уверен, что состояние Джейн вскоре ухудшится до такой степени, что мать будет не в силах ухаживать за ней. Розмари не менее твердо доказывала, что дом является единственным местом, где должна находиться ее дочь. Она не хотела больше никаких больниц, никаких посторонних людей, которые ухаживали бы за Джейн. Ей все вспоминалось, как в один из своих плохих дней Джейн прошептала ей слабым голосом: «Мама, сделай так, чтобы я умерла здесь, не дай мне умереть в больнице».
— Ты представляешь себе, что может случиться, если Джейн будет здесь? — спросил Ричард. Не стесняясь деликатных подробностей, он описал, как протекали последние стадии рака головного мозга у отца Джоан.
— Мама, пожалуйста, посмотри на вещи реально, — умолял он Розмари. — Джейн станет гораздо хуже. Ты должна это знать. Ей потребуется круглосуточный квалифицированный уход. Ты изведешься, потеряешь последние силы именно тогда, когда они будут тебе больше всего нужны.
Лицо Розмари оставалось бесстрастным, словно она не слышала сына. Дэри-коттедж, упорствовала она, всегда был местом, где хорошо было жить. Он станет также местом, где будет хорошо умирать. Что касается ухода за Джейн, то мы можем, если понадобится, нанять медсестер. Она спросила патронажную сестру, что та думает по этому поводу: «Вы не согласны со мной, что дом — это лучшее место?»
Филиппа — к тому времени мы уже называли друг друга просто по именам — согласилась с тем, что лучшего места, чем дом, не существует, но подчеркнула, что заболевания некоторыми формами рака могут протекать чрезвычайно тяжело. Государственная служба здравоохранения частично обеспечит нам бесплатные услуги по уходу за больной, а общество имени Мари Кюри сможет в частном порядке выделить медсестер для круглосуточных дежурств — дневных и ночных, — если они потребуются Джейн. Следовало также иметь в виду, что если уход за Джейн стал бы слишком трудным, то проблему мог решить один из хосписов для безнадежных пациентов.
Хоспис. Целую вечность назад — как представлялось сейчас — Розмари навела справки о хосписе Святого Кристофера. Но Джейн им не заинтересовалась, поэтому они не предприняли никаких дальнейших шагов. Для Виктора, бывшего в ту пору в Вашингтоне, идея обращения в хоспис была нова. Филиппе пришлось объяснить ему, что это — не больница, а небольшое учреждение, предназначенное для ухода за больными, в основном раковыми, на последней стадии их болезни. Каким образом хоспис мог бы помочь Джейн, если больницы не сумели это сделать? Филиппа рассказала ему, что пациенты хосписа могли свободно выходить из него и возвращаться обратно, нередко оставаясь в нем на несколько дней — ровно на столько времени, сколько было нужно, чтобы взять их боли под контроль. Если бы боли у Джейн усилились — а имелись все основания ожидать, что они усилятся, — она могла бы лечь на короткое время в какой-либо хоспис, а затем снова вернуться домой. Персонал там составляли умелые люди, которые хорошо бы о ней заботились. «Это не дом смерти», — добавила Филиппа. Один такой хоспис был расположен недалеко от Оксфорда, в часе езды от Дэри-коттеджа. Она посоветовала нам съездить туда.
Нам казалось, что с этим нечего было торопиться: трудно было поверить, что хоспис мог так сильно отличаться от больницы. Поднимаясь, чтобы уйти, Филиппа сказала: «Запомните хорошенько — вы уже не одни перед лицом вашей беды. Мы поможем вам, чем только сможем».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
Ричард сделал нам сюрприз — привез сына своей невесты, Арлока. Вначале Розмари сомневалась, хорошо ли одиннадцатилетнему мальчику видеть, как Джейн умирает. Но оказалось, что всего два года назад Арлок видел, как умирал от рака его дед, и мальчик вел себя нормально несмотря на то, что очень любил деда. Ричард, расходившийся с родителями в вопросе о том, сказать ли Джейн правду, нуждался в эмоциональной поддержке со стороны своей новой семьи. Джоан приехать не могла, но он и Арлок были очень близки друг другу. Он считал Арлока сыном и был убежден, что Джейн будет полезно познакомиться с ним. Ему хотелось, чтобы сестра знала все о его новой семье, надеясь, что у нее возникнет чувство преемственности, сознание того, что дети становятся взрослыми, чтобы занять место людей ушедших. У нее было глубокое понимание совершающегося в природе круговорота, и такое сознание могло бы как-то ее утешить.
Розмари боялась, что при виде брата Джейн может сломиться, но, когда Ричард вошел в палату, та просияла от радости. Затем повернулась к Арлоку и спросила, немного озадаченная: «А ты кто?» Но тут же, со вспыхнувшей улыбкой, добавила: «Ну, конечно же, какая я глупая… Ты Арлок, кто же еще?» Арлок ответил ей такой же улыбкой. «Попала в самую точку», — сказал он. Так завязалась новая дружба.
Джейн выглядела лучше, чем ожидал Ричард, но встреча произвела на него очень тягостное впечатление — «убийственное», как он позднее сказал. Ему было ясно, что сестра подрастеряла свой былой оптимизм. Она засыпала его вопросами, на которые он ответил бы откровенно, если бы мог руководствоваться только собственными чувствами, а не желанием родителей. Правда, он не солгал и не подал ей ложной надежды, хотя, возможно, именно это она хотела от него услышать, а отделался уклончивым ответом. Он приехал, чтобы помочь ей, когда она больше всего нуждалась в этом, и тем не менее был вынужден вступить в затеянную нами игру в обман. Вести себя так было ему нелегко.
Готовя Дэри-коттедж к приезду Джейн, мы пытались забыть о возникшем в семье напряжении, были довольны, что рядом с нами старый семейный врач. Доктор Салливан заверил нас, что всячески постарается помочь нам ухаживать за Джейн. К нам зашла также патронажная сестра нашего района, отвечавшая за организацию помощи на дому в рамках Государственной службы здравоохранения.
Мы сидели на террасе, обсуждая, во-первых, как лучше всего обеспечить врачебную помощь Джейн после возвращения в Дэри-коттедж, а также мучившую всю нашу семью проблему — что ей следовало сказать. Мы рассказали патронажной сестре — хрупкой темноволосой женщине — о наших разногласиях. Она внимательно выслушала каждого из нас и согласилась с Виктором и Розмари, что без желания самой Джейн никто не должен сообщать ей плохие новости. Но она поддержала и мнение Ричарда, считавшего, что Джейн нужно сказать правду, «если она захочет ее узнать». Мы так ничего и не решили, но наше настроение значительно улучшилось от того, что мы поговорили на беспокоившую нас тему в присутствии сочувственно отнесшегося к нам нейтрального собеседника. Было важно разрешить наши разногласия прежде, чем Джейн вернется домой.
Ричард был твердо уверен, что состояние Джейн вскоре ухудшится до такой степени, что мать будет не в силах ухаживать за ней. Розмари не менее твердо доказывала, что дом является единственным местом, где должна находиться ее дочь. Она не хотела больше никаких больниц, никаких посторонних людей, которые ухаживали бы за Джейн. Ей все вспоминалось, как в один из своих плохих дней Джейн прошептала ей слабым голосом: «Мама, сделай так, чтобы я умерла здесь, не дай мне умереть в больнице».
— Ты представляешь себе, что может случиться, если Джейн будет здесь? — спросил Ричард. Не стесняясь деликатных подробностей, он описал, как протекали последние стадии рака головного мозга у отца Джоан.
— Мама, пожалуйста, посмотри на вещи реально, — умолял он Розмари. — Джейн станет гораздо хуже. Ты должна это знать. Ей потребуется круглосуточный квалифицированный уход. Ты изведешься, потеряешь последние силы именно тогда, когда они будут тебе больше всего нужны.
Лицо Розмари оставалось бесстрастным, словно она не слышала сына. Дэри-коттедж, упорствовала она, всегда был местом, где хорошо было жить. Он станет также местом, где будет хорошо умирать. Что касается ухода за Джейн, то мы можем, если понадобится, нанять медсестер. Она спросила патронажную сестру, что та думает по этому поводу: «Вы не согласны со мной, что дом — это лучшее место?»
Филиппа — к тому времени мы уже называли друг друга просто по именам — согласилась с тем, что лучшего места, чем дом, не существует, но подчеркнула, что заболевания некоторыми формами рака могут протекать чрезвычайно тяжело. Государственная служба здравоохранения частично обеспечит нам бесплатные услуги по уходу за больной, а общество имени Мари Кюри сможет в частном порядке выделить медсестер для круглосуточных дежурств — дневных и ночных, — если они потребуются Джейн. Следовало также иметь в виду, что если уход за Джейн стал бы слишком трудным, то проблему мог решить один из хосписов для безнадежных пациентов.
Хоспис. Целую вечность назад — как представлялось сейчас — Розмари навела справки о хосписе Святого Кристофера. Но Джейн им не заинтересовалась, поэтому они не предприняли никаких дальнейших шагов. Для Виктора, бывшего в ту пору в Вашингтоне, идея обращения в хоспис была нова. Филиппе пришлось объяснить ему, что это — не больница, а небольшое учреждение, предназначенное для ухода за больными, в основном раковыми, на последней стадии их болезни. Каким образом хоспис мог бы помочь Джейн, если больницы не сумели это сделать? Филиппа рассказала ему, что пациенты хосписа могли свободно выходить из него и возвращаться обратно, нередко оставаясь в нем на несколько дней — ровно на столько времени, сколько было нужно, чтобы взять их боли под контроль. Если бы боли у Джейн усилились — а имелись все основания ожидать, что они усилятся, — она могла бы лечь на короткое время в какой-либо хоспис, а затем снова вернуться домой. Персонал там составляли умелые люди, которые хорошо бы о ней заботились. «Это не дом смерти», — добавила Филиппа. Один такой хоспис был расположен недалеко от Оксфорда, в часе езды от Дэри-коттеджа. Она посоветовала нам съездить туда.
Нам казалось, что с этим нечего было торопиться: трудно было поверить, что хоспис мог так сильно отличаться от больницы. Поднимаясь, чтобы уйти, Филиппа сказала: «Запомните хорошенько — вы уже не одни перед лицом вашей беды. Мы поможем вам, чем только сможем».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70