Им нужен крепкий сосуд, чтобы хранить там крепкий дух.
– Да крепкий дух им – до крысиной задницы. Им хочется иметь тугую жопку, чтобы их хотели мужчины. Отрицать это они будут до смерти, но это так. И чем скорее ты это поймешь, тем скорее осознаешь собственную силу.
– Ты больна. Это противоречит всему, чему ты меня учила.
– Это самое важное, чему мне предстоит тебя научить, поэтому слушай хорошенько. Знай свою цену, Рэчел.
– Нет.
– Ту считаешь меня дешевой шлюхой, так? Думаешь, что сама выше того, чтобы продавать себя? Сколько ты платишь за жилье?
– Я предлагала. Ты сказала, что это неважно. Я любила тебя.
– Значит, вот твоя цена.
– Это не цена. Это любовь.
– Продано! – Белла встала с кровати и двинулась через комнату. Длинные седые волосы летели за ней. Она достала из шкафа халат, накинула и затянула поясок. – Люби меня такой, какая я есть, Рэчел. Так же, как я тебя люблю такой, какая ты есть. Ничего не изменилось. Доктор Менденхолл вернется, скуля, как щенок. Если тебе станет от этого лучше, можешь принять его сама. Или можем вдвоем.
– Ты омерзительна. Как ты могла даже предложить мне такое?
– Рэчел, пока ты видишь в мужчинах людей, у нас с тобой будет проблема. Они – существа низшего порядка, неспособные к любви. Как могут несколько мгновений животного трения с недочеловеком повлиять на нас? На то, что существует между мной и тобой?
– Ты говоришь, как мужчина, которого застали со спущенными штанами.
Белла вздохнула.
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к остальным, пока не успокоишься. У меня в шкатулке с драгоценностями есть какие-то деньги. Возьми их и съезди в Эсален на недельку. Обдумай все хорошенько. Когда вернешься, тебе станет лучше.
– А остальные? – спросила Рэчел. – Каково будет им, когда они узнают, что вся эта магия, вся эта духовность, которую ты проповедуешь, – просто куча дерьма?
– Всё – правда. Они следуют за мной, потому что восхищаются моей силой. А это – часть моей силы. Я никого не предала.
– Ты предала меня.
– Если ты действительно так думаешь, тебе, наверное, лучше уйти. – Белла скрылась в ванной и пустила воду.
Рэчел вошла следом.
– Почему это я должна уходить? Я просто могу им все рассказать. Я теперь знаю столько же, сколько и ты. Я могу повести их за собой.
– Дорогая моя Рэчел. – Белла наливала в ванну масла и не подняла головы. – Неужели ты ничему не научилась, убив своего мужа? Разрушение – мужской путь.
Рэчел как громом поразило. Она рассказывала Белле о несчастном случае, но не о том, что сама вызвала его. Об этом она не рассказывала никому.
Наконец Белла взглянула на нее.
– Можешь остаться, если хочешь. Я по-прежнему тебя люблю.
– Я уеду.
– Прости меня, Рэчел. Мне казалось, ты более совершенное существо. – Белла выскользнула из халата и погрузилась в воду.
Рэчел стояла в дверях и смотрела на нее.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Знаю, дорогая моя. А теперь собирай вещи.
Рэчел было тошно от мысли, что она останется в Беркли, где все напоминало о Белле, куда бы она ни пошла. Она сложила вещи в “фольксваген” и месяц раскатывала по всей Калифорнии – искала, куда бы пристроиться. А однажды утром, читая за завтраком газету, наткнулась на колонку под заголовком “Факты о Калифорнии”. Простой список цифр, сообщавший читателям смутную информацию: какой округ производит больше всего фисташек (Сакраменто), где больше шансов угнать автомобиль (в Северном Голливуде), и так далее. Посреди смеси незначительной на первый взгляд статистики имелась и такая цифра: город в Калифорнии, где больше всего разведенных женщин на душу населения. Хвойная Бухта. Рэчел нашла свою землю обетованную.
Теперь же, пять лет спустя, она прочно утвердилась в местном обществе – женщины ее уважают, мужчины ее вожделеют и боятся. Она продвигалась не спеша – вербовала только тех женщин, которые сами искали ее, преимущественно тех, кто находился на грани развода, кому нужно было на кого-то опереться. Рэчел поддерживала их, давала то, чего им хотелось, а взамен они дарили ей свою верность. Лишь полгода назад она посвятила в свой шабаш тринадцатого и последнего члена.
Наконец, Рэчел могла начать выполнять те ритуалы, которым так старательно училась у Беллы. Много лет казалось, что они не приносят результатов, и Рэчел списывала неудачи на неполный состав. Теперь же она начала подозревать, что земная магия, к которой они постоянно обращались, просто не работает – в ней нет истинной силы и власти.
Она могла подвигнуть свой шабаш на что угодно, и ее приказ будет выполнен. Это тоже какая-то власть. Она умела добиваться чего-то от мужчин одним соблазнительным взглядом – и в этом была власть. Но всего этого недостаточно. Ей хотелось, чтобы магия заработала. Ей хотелось подлинной власти.
* * *
В “Пене дна” Цап учуял жажду власти, снедающую Рэчел, и признал в ней душу, родственную прежним своим безжалостным хозяевам. И ночью, пока Рэчел лежала в темноте своей хижины и размышляла о собственном бессилии, демон явился ей.
Вечером она заперла дверь скорее по привычке, чем из необходимости – преступность в Хвойной Бухте стремилась к нулю. И около девяти часов услышала, как кто-то пытается открыть ее снаружи.
Рэчел села в постели:
– Кто там?
Словно в ответ дверь медленно прогнулась внутрь, косяк треснул и откололся. Дверь распахнулась за ней никого не было. Рэчел натянула одеяло до подбородка и забилась в дальний угол кровати.
– Кто здесь?
Из тьмы прорычало:
– Не бойся. Я не обижу тебя.
Луна светила ярко. Если на пороге кто-то стоял, его силуэт был бы виден в дверном проеме, но сколько Рэчел ни всматривалась, различить ничего не могла.
– Кто ты? Что тебе нужно?
– Нет – это тебе что-то нужно, – ответил голос.
Рэчел испугалась по-настоящему. Голос раздавался из пустоты футах в двух от ее кровати.
– Я первой спросила. Ты кто?
– Ууууууууууууууу, призрак ушедшего Рождества.
Рэчел ткнула себя в ногу ногтем большого пальца – не снится ли ей это. Не снилось. Она действительно разговаривает с бестелесным голосом, как это ни противно.
– Рождество наступит только через несколько месяцев.
– Да знаю. Я соврал. Не призрак я ушедшего Рождества. Я это однажды в кино услыхал.
– Кто ты такой?! – Рэчел была на грани истерики.
– Я – все твои мечты.
Должно быть, кто-то подложил в хижину динамик. Страх Рэчел сменился яростью. Она вскочила с постели и кинулась на поиски мерзкого устройства. Но не сделав и двух шагов, столкнулась с чем-то и упала на пол. Что-то похожее на когти обхватило ее за талию. Она почувствовала, как ее приподнимают и снова кладут на кровать. Ее охватила паника, и она завопила. Мочевой пузырь не выдержал.
– Довольно! – Голос заглушил ее вопли. Окна хижины задребезжали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
– Да крепкий дух им – до крысиной задницы. Им хочется иметь тугую жопку, чтобы их хотели мужчины. Отрицать это они будут до смерти, но это так. И чем скорее ты это поймешь, тем скорее осознаешь собственную силу.
– Ты больна. Это противоречит всему, чему ты меня учила.
– Это самое важное, чему мне предстоит тебя научить, поэтому слушай хорошенько. Знай свою цену, Рэчел.
– Нет.
– Ту считаешь меня дешевой шлюхой, так? Думаешь, что сама выше того, чтобы продавать себя? Сколько ты платишь за жилье?
– Я предлагала. Ты сказала, что это неважно. Я любила тебя.
– Значит, вот твоя цена.
– Это не цена. Это любовь.
– Продано! – Белла встала с кровати и двинулась через комнату. Длинные седые волосы летели за ней. Она достала из шкафа халат, накинула и затянула поясок. – Люби меня такой, какая я есть, Рэчел. Так же, как я тебя люблю такой, какая ты есть. Ничего не изменилось. Доктор Менденхолл вернется, скуля, как щенок. Если тебе станет от этого лучше, можешь принять его сама. Или можем вдвоем.
– Ты омерзительна. Как ты могла даже предложить мне такое?
– Рэчел, пока ты видишь в мужчинах людей, у нас с тобой будет проблема. Они – существа низшего порядка, неспособные к любви. Как могут несколько мгновений животного трения с недочеловеком повлиять на нас? На то, что существует между мной и тобой?
– Ты говоришь, как мужчина, которого застали со спущенными штанами.
Белла вздохнула.
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к остальным, пока не успокоишься. У меня в шкатулке с драгоценностями есть какие-то деньги. Возьми их и съезди в Эсален на недельку. Обдумай все хорошенько. Когда вернешься, тебе станет лучше.
– А остальные? – спросила Рэчел. – Каково будет им, когда они узнают, что вся эта магия, вся эта духовность, которую ты проповедуешь, – просто куча дерьма?
– Всё – правда. Они следуют за мной, потому что восхищаются моей силой. А это – часть моей силы. Я никого не предала.
– Ты предала меня.
– Если ты действительно так думаешь, тебе, наверное, лучше уйти. – Белла скрылась в ванной и пустила воду.
Рэчел вошла следом.
– Почему это я должна уходить? Я просто могу им все рассказать. Я теперь знаю столько же, сколько и ты. Я могу повести их за собой.
– Дорогая моя Рэчел. – Белла наливала в ванну масла и не подняла головы. – Неужели ты ничему не научилась, убив своего мужа? Разрушение – мужской путь.
Рэчел как громом поразило. Она рассказывала Белле о несчастном случае, но не о том, что сама вызвала его. Об этом она не рассказывала никому.
Наконец Белла взглянула на нее.
– Можешь остаться, если хочешь. Я по-прежнему тебя люблю.
– Я уеду.
– Прости меня, Рэчел. Мне казалось, ты более совершенное существо. – Белла выскользнула из халата и погрузилась в воду.
Рэчел стояла в дверях и смотрела на нее.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Знаю, дорогая моя. А теперь собирай вещи.
Рэчел было тошно от мысли, что она останется в Беркли, где все напоминало о Белле, куда бы она ни пошла. Она сложила вещи в “фольксваген” и месяц раскатывала по всей Калифорнии – искала, куда бы пристроиться. А однажды утром, читая за завтраком газету, наткнулась на колонку под заголовком “Факты о Калифорнии”. Простой список цифр, сообщавший читателям смутную информацию: какой округ производит больше всего фисташек (Сакраменто), где больше шансов угнать автомобиль (в Северном Голливуде), и так далее. Посреди смеси незначительной на первый взгляд статистики имелась и такая цифра: город в Калифорнии, где больше всего разведенных женщин на душу населения. Хвойная Бухта. Рэчел нашла свою землю обетованную.
Теперь же, пять лет спустя, она прочно утвердилась в местном обществе – женщины ее уважают, мужчины ее вожделеют и боятся. Она продвигалась не спеша – вербовала только тех женщин, которые сами искали ее, преимущественно тех, кто находился на грани развода, кому нужно было на кого-то опереться. Рэчел поддерживала их, давала то, чего им хотелось, а взамен они дарили ей свою верность. Лишь полгода назад она посвятила в свой шабаш тринадцатого и последнего члена.
Наконец, Рэчел могла начать выполнять те ритуалы, которым так старательно училась у Беллы. Много лет казалось, что они не приносят результатов, и Рэчел списывала неудачи на неполный состав. Теперь же она начала подозревать, что земная магия, к которой они постоянно обращались, просто не работает – в ней нет истинной силы и власти.
Она могла подвигнуть свой шабаш на что угодно, и ее приказ будет выполнен. Это тоже какая-то власть. Она умела добиваться чего-то от мужчин одним соблазнительным взглядом – и в этом была власть. Но всего этого недостаточно. Ей хотелось, чтобы магия заработала. Ей хотелось подлинной власти.
* * *
В “Пене дна” Цап учуял жажду власти, снедающую Рэчел, и признал в ней душу, родственную прежним своим безжалостным хозяевам. И ночью, пока Рэчел лежала в темноте своей хижины и размышляла о собственном бессилии, демон явился ей.
Вечером она заперла дверь скорее по привычке, чем из необходимости – преступность в Хвойной Бухте стремилась к нулю. И около девяти часов услышала, как кто-то пытается открыть ее снаружи.
Рэчел села в постели:
– Кто там?
Словно в ответ дверь медленно прогнулась внутрь, косяк треснул и откололся. Дверь распахнулась за ней никого не было. Рэчел натянула одеяло до подбородка и забилась в дальний угол кровати.
– Кто здесь?
Из тьмы прорычало:
– Не бойся. Я не обижу тебя.
Луна светила ярко. Если на пороге кто-то стоял, его силуэт был бы виден в дверном проеме, но сколько Рэчел ни всматривалась, различить ничего не могла.
– Кто ты? Что тебе нужно?
– Нет – это тебе что-то нужно, – ответил голос.
Рэчел испугалась по-настоящему. Голос раздавался из пустоты футах в двух от ее кровати.
– Я первой спросила. Ты кто?
– Ууууууууууууууу, призрак ушедшего Рождества.
Рэчел ткнула себя в ногу ногтем большого пальца – не снится ли ей это. Не снилось. Она действительно разговаривает с бестелесным голосом, как это ни противно.
– Рождество наступит только через несколько месяцев.
– Да знаю. Я соврал. Не призрак я ушедшего Рождества. Я это однажды в кино услыхал.
– Кто ты такой?! – Рэчел была на грани истерики.
– Я – все твои мечты.
Должно быть, кто-то подложил в хижину динамик. Страх Рэчел сменился яростью. Она вскочила с постели и кинулась на поиски мерзкого устройства. Но не сделав и двух шагов, столкнулась с чем-то и упала на пол. Что-то похожее на когти обхватило ее за талию. Она почувствовала, как ее приподнимают и снова кладут на кровать. Ее охватила паника, и она завопила. Мочевой пузырь не выдержал.
– Довольно! – Голос заглушил ее вопли. Окна хижины задребезжали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59