А ведь ей нет ещё шестидесяти шести! И здоровья — на десятерых хватило бы!..
Она не сразу услышала звонок в дверь. «Кого принесло? Не буду открывать — меня нету!» Однако через минуту звонок вновь коротко звякнул. И — после паузы — опять. Кто-то явно давал понять, что знает, что она дома, и не намерен так просто сдаться и уйти. Она тихонько подкралась к двери, чтобы незаметно посмотреть в глазок, кто там проявляет такую настойчивость. Но сделать этого не успела, поскольку пришедший опередил её, довольно приветливо обратившись прямо из-за двери, как если бы уже вошёл внутрь:
— Лидия Ивановна, вы можете смело открыть, я не грабитель.
— Нет-нет, молодой человек. Я нездорова и никого не принимаю!
— Сочувствую. Только, видите ли, я приехал издалека, и у меня тоже очень мало времени. Я вас долго не задержу.
— А кто дал вам мой адрес?
— Анна Александровна.
— Какая Анна Александровна?
— Лидия Ивановна, вы уверены, что вашим соседям так необходимо знать все подробности?
Что тут можно было ответить, что ещё придумать? Помешкав немного, она таки открыла дверь. И он вошёл…
Это был высокий мужчина. Лидии Ивановне пришлось отступить и задрать голову, чтобы увидеть его лицо и — главное — взглянуть в глаза! Точнее — попытаться взглянуть. Уже сам факт, что ей этого не удалось, насторожил и заставил пожалеть о том, что она открыла.
— Куда прикажете? — спросил он глухо.
Она указала на дверь гостиной:
— Проходите туда.
Войдя в комнату, странный визитёр осмотрелся и направился к столу. Бросив беглый взгляд на оставленный расклад, он слегка вздёрнул бровь и улыбнулся:
— Вы гадали на себя? Это интересно! А теперь, будьте любезны, погадайте мне…
Он нагнулся, собрал карты — все, кроме одной — и, уже без тени улыбки, протянул ей.
Она знала, какую карту он оставил лежать на столе. То был червовый король .
Машинально взяв у него колоду, Лидия Ивановна опустилась в своё кресло и жестом предложила ему занять место напротив. Непрошенный гость сел. Лишь сейчас они смогли посмотреть друг другу в глаза.
— За что вы меня ненавидите? Что я вам сделала? Почему вы так желаете моей смерти? — как заведённая, монотонно, вопрос за вопросом перечислила она, неотрывно глядя на незнакомца.
— С чего вы взяли? — спокойно произнёс он. — Я лишь хотел, чтобы вы мне погадали.
— Погадала… — Только сейчас она заметила, что тасует карты и швырнула колоду на стол. — Перестаньте!
— Стало быть, вы отказываетесь?
— Стало быть!
— Видите, Лидия Ивановна, вы не хотите гадать мне, когда я сам пришёл и прошу об этом. Между тем шесть лет назад, здесь, в этой комнате, вы, ничтоже сумняшись, без моего ведома — то есть против моей воли — гадали на мою фотографию. И прекрасно разглядели, на кого гадаете! Нет бы остановиться, вы же знаете закон . Жадность оказалась сильнее! Более того, вы отлично поняли, что вам, крещёной, со мной, нехристем, не справиться. Нет бы остановиться, вы же знаете закон ! Жадность опять пересилила. К тому же, вы увидели и другое: вы поняли, что я сам ничего о себе не знаю . И «погнали» меня в церковь. И я вошёл в Крест, не ведая, что творю! И стал трижды грешником. Вы добились своего. Только вы же знаете закон . Нельзя было допустить, чтобы я после этого выжил. Иначе рано или поздно, я бы неизбежно пришёл. — Он холодно усмехнулся и вонзил в неё свой демонический взгляд. — Чтобы спросить за подобную «недоработочку» и попутно ответить на эти ваши вопросы…
Лидия Ивановна попыталась взять себя в руки и хоть как-то противостоять его силе. Тщетно. Защита не работала . Её больше просто не существовало !!!
Не сумев вымолвить ни слова в ответ, пожилая женщина почувствовала, что лёгкая дрожь, которую она ощутила с появлением этого человека, переходит в трясучку! Её начал бить настоящий озноб, по спине покатились струи пота… Она находилась полностью в чужой власти!
А он, понаблюдав за нею несколько мгновений, откинулся в кресле, достал из кармана портмоне и продолжил как ни в чём не бывало:
— Это только по части, касающейся лично меня. Но ведь была и ещё одна тогда же загубленная вами душа. — Как бы не замечая, что с ней происходит, он вынул и положил на стол небольшую фотографию. — Вот, посмотрите на это фото. Вспоминаете? По злобной дурости своей, её мать заплатила вам те самые тридцать сребреников. Взгляните, взгляните! Вам помочь? — Он встал, подошёл к ней и, наклонившись, поднёс фотографию к самым глазам. — Узнаёте? Вы не могли не знать, что у девочки «отягощённая наследственность» — назовём это так — и что отворот для неё страшнее смерти. Потому что и смерть не всем улыбается одинаково. Попытаться бы — тогда это ещё было возможно — снять , освободить девчонку от проклятия. Нет! Вам же заплатили не за жизнь…
Экзекутор выпрямился и, пряча фотографию, закончил почти участливо:
— Я, надеюсь, ответил вкратце на вопрос о том, что вы мне сделали? Насчёт ненависти должен разочаровать: поскольку я чту закон , ей нет больше места в моей «закрытой» душе. Что же касается желания вашей смерти, вопрос и вовсе не ко мне. — На этот раз его взгляд буквально вдавил её в кресло. — Как можно желать чего-то ещё тому, кого уже однаждыпроклял ?
Лидии Ивановне показалось, что она умирает…
А он, не без труда «оторвав» их от неё, перевёл глаза на часы:
— Кажется, я уложился, во всяком случае — очень старался. Так что, если не возражаете, пойду.
И, уже направившись к выходу, бросил через плечо:
— Можете не провожать, дверь я захлопну.
Глафира тихо вошла в комнату и настороженно-внимательно посмотрела на неподвижно сидящую в кресле хозяйку. Из-под прикрытых век по её щекам текли слёзы, а она даже не пыталась их утереть…
Лидия Ивановна не помнила, когда плакала последний раз.
Возможно, в детстве, когда хмурым блокадным утром проснулась от холода в объятьях умершей во сне матери, а прибежавшая на крик соседка, вызволяя её, ломала уже окоченевшие руки покойницы.
Или в ранней юности, пережив первую, единственную и — увы! — безответную любовь.
А может, позже — когда, разменяв третий десяток, поняла, что обречена остаться старой девой, не испытав ни блаженства любви, ни радости материнства? Именно тогда и обратилась она к ремеслу , в которое её посвятила старая и такая же одинокая тётка — двоюродная сестра отца, после смерти матери взявшая племянницу к себе. И ремесло это сто крат заменило ей всё, дав огромное богатство и подарив те ощущения неограниченных возможностей и беспредельного могущества, которых её клиенты, с их мелкими страстишками и нелепыми страданиями, не смогли бы себе даже вообразить! Она давала им то, о чём они просили, но в жизни за всё нужно платить. Деньги и власть — два краеугольных камня человеческого бытия — стали альфой и омегой всей жизни этой, казалось бы, самой обычной и такой незаметной женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84