Попытался представить себе счастливую развязку. Вот звонит Лакс. Вот открывается дверь, входит Кэти. Улыбается ему, спрашивает, что на обед.
Нет, от фантазий легче не становится.
Он вылил суп в кастрюлю, достал хлеб и масло. Из ванной послышался звук льющейся воды.
Сейчас, сказал он себе, главное – осторожность. Почти наверняка Кэти рассказала Пат о каких-то вещах. Из-за чего могут возникнуть трудности. Уже чувствуется неприязнь во взгляде, подозрение или что там.
Он помешал суп.
Несколько минут постоял неподвижно, скользя туда-сюда. Слишком много разрывов, слишком много в голове теней и затмений. Взгляд упал на железный чайник. Импульсивно он взял его, вынес за дверь и кинул в мусорный бак.
Когда вернулся, Пат уже сидела в кухне за столом. На ней были широкие синие шорты и фуфайка с надписью «Университет Миннесоты». Волосы были гладко зачесаны назад.
Уэйд налил две тарелки супа.
– Так, ладно, – сказала она. – Рассказывай.
Главным образом ее интересовали практические вопросы – здоровье Кэти, ход поисков, состояние лодки, – и в последующие полчаса Уэйд как мог старался давать короткие, дельные ответы.
Лодка, сказал он, прекрасно управляема. Никаких проблем со здоровьем. Поиски ведутся профессионально.
Неплохо пока, подумал он, но не расслабляться.
Временами он замечал, как в ее глазах возникает сомнение – все эти личные вопросы, – и он с облегчением вздохнул, когда она встала и попросила показать ей лодочный сарай. Он провел ее вниз по склону, открыл двустворчатую дверь и постоял в сторонке, пока она разглядывала земляной пол. Некоторое время она молчала.
– Ничего не понимаю, – сказала она наконец. – Смысла не вижу
– Смысла?
– В тот день. Куда она отправилась?
Уэйд отвел взгляд.
– Трудно сказать. Скорее всего, в город. Или, может быть – ну, не знаю, – покататься.
– Покататься?
– Может быть.
– Просто так, ни с того ни с сего?
Уэйд пожал плечами.
– А ей и не нужно было никаких причин. Иногда она срывалась с места без всяких… Брала и исчезала.
– Верно, да не совсем. Причины-то у нее как раз были – еще какие.
– Я что-то не…
– Слишком даже много причин.
Пат повернулась, вышла из сарая и встала, обвив себя руками, у самой воды. Подождав несколько минут, Уэйд подошел к ней.
– Все будет в порядке, – сказал он. – Образуется.
– У меня какое-то чувство…
– Вот как мы сделаем: на завтра я организую лодку. Выйдем на озеро и включимся в поиски. Все лучше, чем сидеть и ждать.
– Да, лучше, – согласилась она.
Еще постояли, посмотрели на озеро. Пат нагнулась, зачерпнула воды, плеснула себе в лицо.
– Господи, – сказала она. – Как мне страшно.
– Да.
– В последний раз, когда мы с ней говорили… У нее был какой-то, не знаю, счастливый, что ли, голос. Словно она может наконец расслабиться и зажить настоящей жизнью.
– Счастливый? – переспросил Уэйд.
– Из-за того, что все это кончилось. Вся политика.
– Я этого не знал.
– А должен бы знать.
Пат помедлила секунду, потом вздохнула и взяла его под руку. От неожиданности он слегка вздрогнул.
– Тебе неприятно? – спросила она. – Телесный контакт?
– Просто не ожидал.
– А, ну еще бы. Давай пройдемся. Ноги размять не помешает.
Они прошли с четверть мили по фунтовой дороге, потом свернули на юг, на тропинку, которая, извиваясь, шла через густой лес к пожарной башне. В воздухе чувствовался осенний лиственный дух, насыщенный и терпкий, но день стоял мягкий, шелковистый, почти летний. Они миновали старый пешеходный мостик и двинулись вдоль ручья, который журчал с левой стороны. Уэйд невольно все время вглядывался в кусты. Кэти ходила по этой тропинке чуть ли не каждый день с тех пор, как они сюда приехали, вот по этой самой мшистой земле, и он вдруг остро почувствовал, что она где-то совсем близко. Может, подсматривает из-за какой-нибудь сосны. Играет с ним в недобрую, призрачную игру.
Минут через двадцать они подошли к пожарной башне. Зеленый с белым знак Службы охраны лесов предупреждал, что посторонним вход воспрещен.
– Роскошные места, – сказала Пат. – Дикая природа.
Она села на солнышке, секунду посмотрела на Уэйда, потом зевнула и запрокинула лицо к небу.
– Устала я, – сказала она. – До смерти, до смерти устала.
– Можно вернуться.
– Погоди. Скоро вернемся.
Уэйд лег на спину в тени. Лес словно наплывал на него во всей своей текучей пышности; он закрыл глаза и дал потоку увлечь себя. Ощущение бабочки. Может, мягкий осенний воздух подействовал, может – сосновый запах, но почему-то ему вдруг стало легче дышать. Пришли приятные воспоминания. Ее смех. Как она спала на боку, придвинув к носу большой палец. Как поглощала за день пять или шесть пачек «спасательных кружков». Масса всего. Масса хорошего. Он вспомнил, как они в колледже ходили танцевать, как она на него смотрела – он сам не свой делался от радости, совершенно полый, совершенно наполненный.
Радость. Было ведь.
Теперь все по-другому. Амбиции и растраченные годы. Все хорошее исчезло, выветрилось.
На какое-то время он дал чувству вины власть над собой; потом услышал, как Пат села, кашлянула. В лесных зарослях позади них стучал дятел.
– Джон.
– Да?
– Нет, ничего. Не обращай внимания. – Прошло еще несколько минут. – Знаешь, о чем я все это время думала? Я думала, какая она все-таки хорошая. Просто золото.
– Конечно.
– И в любви, среди прочего. Она души в тебе не чает.
– Я в ней тоже.
Пат покачала головой.
– Прямо как маленькая девочка, вся по рукам и ногам опутана. Ничего своего, а только: Джон то, Джон се. Я прямо на стенку лезла.
– Я могу это понять.
– Можешь?
–Да. Думаю, что могу.
Пат смахнула налипшие на руку сосновые иглы. В лучах солнца ее волосы казались почти седыми.
– Я что хочу сказать, – вновь заговорила она. – Что Кэти как бы… понимаешь… себя, что ли, потеряла с тобой. Всё твоя карьера, твои проблемы.
– Если не считать дантиста, – сказал Уэйд.
– Это пустяк
– Так мне было сказано. Но мне это пустяком не показалось.
– Перестань. Дантист – это ходячая красная кнопка была, сигнал тревоги, чтобы ты проснулся. У этой глупой затеи была одна-единственная цель – заставить тебя увидеть, что ты можешь потерять. К тому же сам-то ты что, безгрешен?
– В этом смысле безгрешен. Я ей не изменял.
– Как же, не изменял. – Пат в сердцах отмахнулась. – А с милашкой этой, с мисс Политикой? День и ночь ведь за ней бегал. Если это не измена, то я лилейная девственница.
Уэйд поднял на нее глаза.
– У меня были планы на будущее, У Кэти – тоже. Это нас с ней объединяло.
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Ты что, совсем ничего о ней не знаешь? Да ненавидела она все это. Каждую дерьмовую минуту. Жена политика – так изволь налепить улыбочку и демонстрировать преданность. Тебе это не кажется унизительным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62
Нет, от фантазий легче не становится.
Он вылил суп в кастрюлю, достал хлеб и масло. Из ванной послышался звук льющейся воды.
Сейчас, сказал он себе, главное – осторожность. Почти наверняка Кэти рассказала Пат о каких-то вещах. Из-за чего могут возникнуть трудности. Уже чувствуется неприязнь во взгляде, подозрение или что там.
Он помешал суп.
Несколько минут постоял неподвижно, скользя туда-сюда. Слишком много разрывов, слишком много в голове теней и затмений. Взгляд упал на железный чайник. Импульсивно он взял его, вынес за дверь и кинул в мусорный бак.
Когда вернулся, Пат уже сидела в кухне за столом. На ней были широкие синие шорты и фуфайка с надписью «Университет Миннесоты». Волосы были гладко зачесаны назад.
Уэйд налил две тарелки супа.
– Так, ладно, – сказала она. – Рассказывай.
Главным образом ее интересовали практические вопросы – здоровье Кэти, ход поисков, состояние лодки, – и в последующие полчаса Уэйд как мог старался давать короткие, дельные ответы.
Лодка, сказал он, прекрасно управляема. Никаких проблем со здоровьем. Поиски ведутся профессионально.
Неплохо пока, подумал он, но не расслабляться.
Временами он замечал, как в ее глазах возникает сомнение – все эти личные вопросы, – и он с облегчением вздохнул, когда она встала и попросила показать ей лодочный сарай. Он провел ее вниз по склону, открыл двустворчатую дверь и постоял в сторонке, пока она разглядывала земляной пол. Некоторое время она молчала.
– Ничего не понимаю, – сказала она наконец. – Смысла не вижу
– Смысла?
– В тот день. Куда она отправилась?
Уэйд отвел взгляд.
– Трудно сказать. Скорее всего, в город. Или, может быть – ну, не знаю, – покататься.
– Покататься?
– Может быть.
– Просто так, ни с того ни с сего?
Уэйд пожал плечами.
– А ей и не нужно было никаких причин. Иногда она срывалась с места без всяких… Брала и исчезала.
– Верно, да не совсем. Причины-то у нее как раз были – еще какие.
– Я что-то не…
– Слишком даже много причин.
Пат повернулась, вышла из сарая и встала, обвив себя руками, у самой воды. Подождав несколько минут, Уэйд подошел к ней.
– Все будет в порядке, – сказал он. – Образуется.
– У меня какое-то чувство…
– Вот как мы сделаем: на завтра я организую лодку. Выйдем на озеро и включимся в поиски. Все лучше, чем сидеть и ждать.
– Да, лучше, – согласилась она.
Еще постояли, посмотрели на озеро. Пат нагнулась, зачерпнула воды, плеснула себе в лицо.
– Господи, – сказала она. – Как мне страшно.
– Да.
– В последний раз, когда мы с ней говорили… У нее был какой-то, не знаю, счастливый, что ли, голос. Словно она может наконец расслабиться и зажить настоящей жизнью.
– Счастливый? – переспросил Уэйд.
– Из-за того, что все это кончилось. Вся политика.
– Я этого не знал.
– А должен бы знать.
Пат помедлила секунду, потом вздохнула и взяла его под руку. От неожиданности он слегка вздрогнул.
– Тебе неприятно? – спросила она. – Телесный контакт?
– Просто не ожидал.
– А, ну еще бы. Давай пройдемся. Ноги размять не помешает.
Они прошли с четверть мили по фунтовой дороге, потом свернули на юг, на тропинку, которая, извиваясь, шла через густой лес к пожарной башне. В воздухе чувствовался осенний лиственный дух, насыщенный и терпкий, но день стоял мягкий, шелковистый, почти летний. Они миновали старый пешеходный мостик и двинулись вдоль ручья, который журчал с левой стороны. Уэйд невольно все время вглядывался в кусты. Кэти ходила по этой тропинке чуть ли не каждый день с тех пор, как они сюда приехали, вот по этой самой мшистой земле, и он вдруг остро почувствовал, что она где-то совсем близко. Может, подсматривает из-за какой-нибудь сосны. Играет с ним в недобрую, призрачную игру.
Минут через двадцать они подошли к пожарной башне. Зеленый с белым знак Службы охраны лесов предупреждал, что посторонним вход воспрещен.
– Роскошные места, – сказала Пат. – Дикая природа.
Она села на солнышке, секунду посмотрела на Уэйда, потом зевнула и запрокинула лицо к небу.
– Устала я, – сказала она. – До смерти, до смерти устала.
– Можно вернуться.
– Погоди. Скоро вернемся.
Уэйд лег на спину в тени. Лес словно наплывал на него во всей своей текучей пышности; он закрыл глаза и дал потоку увлечь себя. Ощущение бабочки. Может, мягкий осенний воздух подействовал, может – сосновый запах, но почему-то ему вдруг стало легче дышать. Пришли приятные воспоминания. Ее смех. Как она спала на боку, придвинув к носу большой палец. Как поглощала за день пять или шесть пачек «спасательных кружков». Масса всего. Масса хорошего. Он вспомнил, как они в колледже ходили танцевать, как она на него смотрела – он сам не свой делался от радости, совершенно полый, совершенно наполненный.
Радость. Было ведь.
Теперь все по-другому. Амбиции и растраченные годы. Все хорошее исчезло, выветрилось.
На какое-то время он дал чувству вины власть над собой; потом услышал, как Пат села, кашлянула. В лесных зарослях позади них стучал дятел.
– Джон.
– Да?
– Нет, ничего. Не обращай внимания. – Прошло еще несколько минут. – Знаешь, о чем я все это время думала? Я думала, какая она все-таки хорошая. Просто золото.
– Конечно.
– И в любви, среди прочего. Она души в тебе не чает.
– Я в ней тоже.
Пат покачала головой.
– Прямо как маленькая девочка, вся по рукам и ногам опутана. Ничего своего, а только: Джон то, Джон се. Я прямо на стенку лезла.
– Я могу это понять.
– Можешь?
–Да. Думаю, что могу.
Пат смахнула налипшие на руку сосновые иглы. В лучах солнца ее волосы казались почти седыми.
– Я что хочу сказать, – вновь заговорила она. – Что Кэти как бы… понимаешь… себя, что ли, потеряла с тобой. Всё твоя карьера, твои проблемы.
– Если не считать дантиста, – сказал Уэйд.
– Это пустяк
– Так мне было сказано. Но мне это пустяком не показалось.
– Перестань. Дантист – это ходячая красная кнопка была, сигнал тревоги, чтобы ты проснулся. У этой глупой затеи была одна-единственная цель – заставить тебя увидеть, что ты можешь потерять. К тому же сам-то ты что, безгрешен?
– В этом смысле безгрешен. Я ей не изменял.
– Как же, не изменял. – Пат в сердцах отмахнулась. – А с милашкой этой, с мисс Политикой? День и ночь ведь за ней бегал. Если это не измена, то я лилейная девственница.
Уэйд поднял на нее глаза.
– У меня были планы на будущее, У Кэти – тоже. Это нас с ней объединяло.
– Ты серьезно?
– Вполне.
– Ты что, совсем ничего о ней не знаешь? Да ненавидела она все это. Каждую дерьмовую минуту. Жена политика – так изволь налепить улыбочку и демонстрировать преданность. Тебе это не кажется унизительным?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62