— Мне-то что? — равнодушно пожала плечами миссис Райлли. Она окинула взглядом квартал и наблюдавших за ними соседей. — Весь квыртал и так уже все знает.
Тем не менее, она распахнула дверь, и троица вступила в крохотную прихожую. Миссис Райлли поставила на пол бумажный пакет с кашне и абордажной саблей сына и спросила:
— И что вам нужно, мистер Леви? Игнациус! Выходи немедленно и поговори с этим человеком.
— Мамаша, мне следует уделить внимание своему кишечнику. Он взбунтовался против травмы последних суток.
— Выходи сейчас же из ванны, мальчик, и иди суда. Так что вам нужно от этого самашетшево, мистер Леви?
— Мистер Райлли, известно ли вам что-нибудь вот об этом?
Игнациус взглянул на два письма, извлеченные мистером Леви из кармана куртки:
— Разумеется, нет. Здесь ваш автограф. Покиньте этот дом немедленно. Мамаша, это тот самый изверг, который уволил меня столь бессердечно.
— И вы этого не писали?
— Мистер Гонзалес вел себя крайне авторитарно. Он не позволял мне даже приближаться к пишущей машинке. А в действительности он закатил мне довольно злобную оплеуху, когда моему взору случилось остановиться на какой-то корреспонденции, которую он в тот момент сочинял в известной мере ужасной прозой. Если мне дозволялось чистить его дешевые башмаки, я бывал благодарен. Вы же знаете, какой он собственник по отношению к этой вашей клоаке.
— Знаю. Но он утверждает, что ничего подобного не писал.
— Очевидная неправда. Каждое его слово — ложь. Говорит одно, а думает совершенно другое.
— Этот человек хочет отсудить у нас кучу денег.
— Это Игнациус сделал, — грубовато вмешалась миссис Райлли. — Что бы у вас там ни случилось, это сделал Игнациус. Куда б он ни пошел — везде бедокурит. Давай же ж, Игнациус. Скажи дяде правду. Скорее, мальчик, пока я тебя не прибила.
— Мамаша, заставьте этого субъекта нас покинуть, — вскричал Игнациус, подталкивая мать на мистера Леви.
— Мистер Райлли, этот человек подал на меня в суд на 500 тысяч долларов. Он может меня погубить.
— Ай какой ужыс! — воскликнула миссис Райлли. — Игнациус, что ж ты сделал этому беньдяшке, а?
Игнациус уже был готов пуститься в обсуждение осмотрительности своего поведения в «Штанах Леви», как зазвонил телефон.
— Алё? — ответила миссис Райлли. — Я его мама. Конечно, трезвая. — Он бросила на сына яростный взгляд. — Вот как? Правда? Что? Ой, нет. — Она пристально посмотрела на Игнациуса, уже начавшего скрести одной лапой по другой. — Ладно, мистер, все свое вы получите — только кроме сережки. Она у птички осталась. Ладно. Чего б я не запомнила, что вы мне сказали? Я ж не выпивоха какая-нибудь! — И миссис Райлли шваркнула трубкой о рычаг и повернулась к сыну: — Это звонил сосысочник. Тебя уволили.
— Хвала Господу, — вздохнул Игнациус. — Боюсь, я бы не вынес одного вида этой тележки снова.
— Что ты ему наплел про меня, мальчик? Ты сказал ему, что я выпивоха?
— Разумеется, нет. Как смехотворно. Я не обсуждаю вас с посторонними. Вне сомнения, он уже разговаривал с вами прежде, когда вы пребывали в состоянии интоксикации. Возможно, вы даже назначили ему свидание и учинили пьяный дебош в нескольких сосисочных boites [От boite de nuit — ночной клуб (фр.)] .
— Да ты даже сосыски торговать на улице средь бела дня не можешь. Человек этот так сердился, так сердился. Грит, ты ему больше безобразий учинил, чем все остальные киоскеры вместе.
— Мое мировоззрение пришлось ему не по вкусу довольно активно.
— Ох, да заткнись же ты, пока я тебя вообще не прибила, — взвилась миссис Райлли. — А теперь скажи мистеру Леви правду.
Как же убого их бытовое прозябание, подумал мистер Леви. Эта женщина явно держит сына под каблуком.
— Но я и говорю правду, — возмутился Игнациус.
— Дайте-ка, я погляжу на это письмо, мистер Леви.
— Не предъявляйте его ей. Она умеет читать довольно-таки кошмарно. Оно повергнет ее в смятение на несколько дней.
Миссис Райлли стукнула сына сумочкой в висок.
— Вы опять за свое? — вскричал Игнациус.
— Не бейте его, — вмешался мистер Леви. Вся голова этого ненормального и так уже забинтована. От насилия за ограждением профессионального ринга мистера Леви тошнило. Дурачок Райлли и без того представлял собой жалкое зрелище. Мать спуталась с каким-то стариком, пьет, сын ей мешает. Полиция ее уже на карандаш взяла. Наверное, если у дурачка что-то и было в жизни — то эта собака. Иногда чтобы рассмотреть человека по-настоящему, нужно увидеть его в естественной среде. Райлли по-своему был весьма заинтересован в «Штанах Леви». И теперь мистеру Леви стало жаль, что он его уволил. Дурачок так гордился своей работой в компании. — Оставьте его в покое, миссис Райлли. Мы сами во всем разберемся.
— Помогите же мне, сэр, — пролепетал Игнациус, театрально хватаясь за лацканы спортивного пиджака мистера Леви. — Одной Фортуне ведомо, что мамаша со мной сделает. Мне слишком хорошо известна вся ее сомнительная деятельность. Меня следует ликвидировать. Вы не думали побеседовать с этой женщиной Трикси? Она знает больше, чем вы подозреваете.
— То же самое говорит мне и моя супруга, но я никогда ей не верил. В конечном итоге, мисс Трикси слишком стара. Она даже список покупок составить не сможет.
— Старая? — спросила миссис Райлли. — Игнациус! Ты ж мне говорил, что так девчоночку хорошенькую звали, которая в «Штанах Леви» работает. Ты ж мне говорил, что вы друг другу ндравитесь. А счас я узнаю, что она бабуся, да ищщо и писать не умеет. Игнациус!
Тут все гораздо прискорбнее, чем мистер Леви думал в начале. Бедный дурачок пытался убедить мамашу, что у него есть подружка.
— Я вас умоляю, — прошептал Игнациус мистеру Леви. — Зайдите ко мне в комнату. Я должен вам кое-что показать.
— Ни верьте ни единому его слову, — крикнула им вслед миссис Райлли, когда Игнациус втаскивал мистера Леви в свои затхлые хоромы.
— А вы оставьте его в покое, — с излишней жесткостью отвечал ей мистер Леви. Эта Райлли ни единого шанса сыну не дает. Ничем не лучше его супруги. Не удивительно, что Райлли — такая развалина.
Потом дверь за ними закрылась, и мистер Леви неожиданно ощутил подступившую тошноту. В спальне воняло спитой заваркой, и этот запах напомнил ему о чайнике, вечно стоявшем под рукой у Леона Леви, о фарфоровом чайнике с нежными трещинками, дно которого постоянно закрывал осадок прокипяченных чаинок. Он подошел к окну и приотворил ставень, однако снаружи его глаза встретились со взглядом мисс Энни — та подсматривала в щелочку своего окна. Мистер Леви отвернулся от окна и увидел, что Игнациус ищет что-то в большой конторской папке.
— Вот они, — сказал он. — Вот заметки, которые я набросал, работая в вашей компании. Они докажут вам, что я любил «Штаны Леви» больше самой жизни и каждый сознательный свой час посвящал рассмотрению способов, как помочь вашей организации.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117