Не похоже, что она грохнется без сознания, скорее уж просто исчезнет из его жизни. Не знай Мэлия Дэнни так давно, она бы уже так и поступила.
— Дэнни, — осторожно начала девушка, — тебе не приходило в голову, что мне еще четыре месяца руководить салоном?
— А то. Анри справится. Проклятье, милая, всякий, кто водил машины в Корее, сумеет руководить небольшим и старомодным салоном красоты!
— Ты бы смог?
— Я! Да меня туда на аркане не затащишь, разве что выручить тебя. Настоящему мужчине там не место.
— Дэнни, в Анри больше от мужчины, чем в тебе. Ты остался подростком, который так и не вырос. Да ты же настоящий Питер Пэн!
Заведя машину, она выехала со стоянки и погнала ее с такой скоростью, что у Дэнни екнуло сердце.
— Ты сохранил те же самые представления, что были у тебя в средней школе. В колледже они только приобрели четкую форму. Вот почему ты сражаешься со мной.
— Я сражаюсь против этих нелепых причесок, шутовского грима и появившейся в тебе раздражительности.
— Вот уж нет. Ты злишься, потому что я уже не та девушка, которую ты знал в школе и колледже. Я осмелилась стать другой, пускай и временно, но ты недостаточно сообразителен, чтобы понять это. Ты просто ненавидишь перемены.
Он начал было возражать, но девушка одной фразой заставила его замолчать:
— Мы не поженились сразу же по окончании колледжа лишь потому, что тебе хотелось найти себя. Ладно. Дэнни, ты все еще ищешь себя?
Девушка притормозила около огромного вокзала, где в гараже стоял его грузовик. Машина остановилась, и он тут же отворил дверь.
— Дэнни, в старших классах и в колледже я была твердо уверена, что люблю тебя. Но я стала взрослой. Если я еще интересна тебе, тогда возвращайся сюда, когда поймешь, кем же ты собираешься стать.
— Ты изменилась, — прокурорским тоном огрызнулся он, вылезая из машины.
— Так и должно быть, — с сожалением ответила девушка. — Когда взрослеешь, меняешься.
Дэнни снисходительно улыбнулся ей, как капризному ребенку:
— По возвращении из рейса я обязательно повидаюсь с тобой. Ты слишком здравомыслящая девушка, чтобы потерять голову из-за какого-то косметического салона.
Мэлия вновь завела мотор. Неужто и впрямь салон повлиял на ее рассудительность? Она ведь разговаривала с Дэнни точно так же, как с той женщиной, которая была не в ладах со своей свекровью.
«Ладно, — сказала она своему отражению в зеркале заднего обзора. — По крайней мере, Дэнни выложил все начистоту. Да ведь это же уму непостижимо: он считает, что ради его спокойствия я должна всю жизнь оставаться прежней. Ну уж нет! Брак — дело обоюдное».
Мэлия представила себя замужем за Дэнни. Они жили бы, как она мысленно выразилась, «на редкость средней» жизнью, в доме, как у всех, в каком-нибудь городишке, где всякая смелая затея безжалостно пресекалась бы на корню.
«Да я скорее выйду за Анри, — решила она. — По крайней мере, над моей головой вечно будет парить нечто удивительное. Или возвышаться на ней», — поправилась девушка, дотрагиваясь рукой до Пизанской башни на своей голове.
Выйди она за Дэнни, ей бы пришлось постоянно торчать дома. Выгнать его оттуда могут разве что ураган или пожар.
Да он же всегда видел во мне предмет обстановки! Нечто вроде мягкого кресла, в котором, по его разумению, ничего не требуется менять — ни обивку, ни пружины. Оно ему нравится таким, каким он его некогда приобрел.
Все же расставаться с привычками нелегко. Выкинув из своей жизни Дэнни, Мэлия появилась в салоне с потерянным видом. Поджидающий ее Анри буквально одним прыжком преодолел разделяющее их пространство. Сначала он посмотрел на ее руку, а затем на волосы.
— У меня к вам есть предложение, — серьезным тоном произнес он. — Сегодня вечером все женщины будут носить на голове Пизанскую башню. Может быть, поменяем прическу?
— Мне все равно, — вздохнула Мэлия.
— У меня для вас есть шляпка, — сообщил он ей по секрету, провожая девушку к своему креслу. — Она произведет фурор.
Анри терпеливо ждал, когда же она придет в себя и начнется извечная женская болтовня. Не дождавшись, он бросил пробный камешек:
— Вчерашняя вечеринка, наверное, здорово вас вымотала?
— Нет. Просто я как будто отрезала себе ногу, и теперь она побаливает. Хотя, если разобраться, зачем мне три ноги.
Дэнни посоветовал бы ей обратиться к ближайшему психиатру. Берт был бы озадачен — по крайней мере, на некоторое время. Анри же сразу все понял.
— Четыре ноги хорошо, а вот три — нет. На двух можно далеко уйти.
Его слова убаюкивали. Мэлия устроилась поудобнее в кресле и заснула.
Проснувшись, она потрясенно уставилась на собственное отражение в зеркале. На голове у нее возвышалась рождественская елка, широкая у основания и сужающаяся кверху. На ее ветках, или складках, висели какие-то блестящие штучки, а на макушке сверкала звезда.
Включили свет. У нее отлегло от души. Сущая безделица.
Вокруг кабинки, улыбаясь, толпились служащие салона.
— Боже, — вздохнула Дав, — на конференции только о вас и будут говорить.
— Очень уместно, — тихо промолвила Беттин. Лорин, озорно сверкая глазами, добавила:
— Осталось только подключить ее к розетке, и пускай она крутится.
Анри стоял сзади кресла, и на его красивом лице играла самодовольная улыбка. Он ужасно гордился своим творением. Скверно. Разделаться с двумя мужчинами за один день — это уж чересчур.
— Тетушка Мэри Морган позволила бы себе появиться на конференции в том, что стало бы предметом всеобщих пересудов? — осведомилась девушка.
На лицах собравшихся отразилось полнейшее замешательство. Особенно заметно исказилось лицо Анри, на котором можно было явственно прочесть всю глубину его поражения. Мэлия задала тот единственный вопрос, на который он не смог бы достойно ответить.
Лорин быстро нашла слова утешения:
— Вам все до такой степени к лицу, мисс Мэлия! Поэтому мы просто забыли, что вы хозяйка, а не модель. Вы, конечно, правы. Мисс Мэри всегда выглядела величественно, как королева, вне зависимости от наряда и прически.
Джулиан, судя по озорным огонькам в глазах, уже поджидала Мэлию. Разумеется, они будут рады обменять рождественскую шляпку на что-нибудь менее экстравагантное. На мисс Мэлии сегодня вечером будет серебристо-бежевое платье? В таком случае, не примерит ли она вот эту шляпку?
Искрящийся ток пришелся как раз впору. Лишь внизу выбивалось несколько серебристых локонов, на которые падала тень от бежевой шляпки.
Мэлия поехала домой одеваться. Войдя в квартиру, она замерла. В прихожей на крошечном столике лежали коробка из цветочного магазина и громадная коробка с конфетами.
— Не успела я забыть о боли, — простонала она, — как на тебе: цветы и шоколадные конфеты.
— Он сам их принес, — с порога комнаты сказала Мэгги, — и задал массу вопросов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Дэнни, — осторожно начала девушка, — тебе не приходило в голову, что мне еще четыре месяца руководить салоном?
— А то. Анри справится. Проклятье, милая, всякий, кто водил машины в Корее, сумеет руководить небольшим и старомодным салоном красоты!
— Ты бы смог?
— Я! Да меня туда на аркане не затащишь, разве что выручить тебя. Настоящему мужчине там не место.
— Дэнни, в Анри больше от мужчины, чем в тебе. Ты остался подростком, который так и не вырос. Да ты же настоящий Питер Пэн!
Заведя машину, она выехала со стоянки и погнала ее с такой скоростью, что у Дэнни екнуло сердце.
— Ты сохранил те же самые представления, что были у тебя в средней школе. В колледже они только приобрели четкую форму. Вот почему ты сражаешься со мной.
— Я сражаюсь против этих нелепых причесок, шутовского грима и появившейся в тебе раздражительности.
— Вот уж нет. Ты злишься, потому что я уже не та девушка, которую ты знал в школе и колледже. Я осмелилась стать другой, пускай и временно, но ты недостаточно сообразителен, чтобы понять это. Ты просто ненавидишь перемены.
Он начал было возражать, но девушка одной фразой заставила его замолчать:
— Мы не поженились сразу же по окончании колледжа лишь потому, что тебе хотелось найти себя. Ладно. Дэнни, ты все еще ищешь себя?
Девушка притормозила около огромного вокзала, где в гараже стоял его грузовик. Машина остановилась, и он тут же отворил дверь.
— Дэнни, в старших классах и в колледже я была твердо уверена, что люблю тебя. Но я стала взрослой. Если я еще интересна тебе, тогда возвращайся сюда, когда поймешь, кем же ты собираешься стать.
— Ты изменилась, — прокурорским тоном огрызнулся он, вылезая из машины.
— Так и должно быть, — с сожалением ответила девушка. — Когда взрослеешь, меняешься.
Дэнни снисходительно улыбнулся ей, как капризному ребенку:
— По возвращении из рейса я обязательно повидаюсь с тобой. Ты слишком здравомыслящая девушка, чтобы потерять голову из-за какого-то косметического салона.
Мэлия вновь завела мотор. Неужто и впрямь салон повлиял на ее рассудительность? Она ведь разговаривала с Дэнни точно так же, как с той женщиной, которая была не в ладах со своей свекровью.
«Ладно, — сказала она своему отражению в зеркале заднего обзора. — По крайней мере, Дэнни выложил все начистоту. Да ведь это же уму непостижимо: он считает, что ради его спокойствия я должна всю жизнь оставаться прежней. Ну уж нет! Брак — дело обоюдное».
Мэлия представила себя замужем за Дэнни. Они жили бы, как она мысленно выразилась, «на редкость средней» жизнью, в доме, как у всех, в каком-нибудь городишке, где всякая смелая затея безжалостно пресекалась бы на корню.
«Да я скорее выйду за Анри, — решила она. — По крайней мере, над моей головой вечно будет парить нечто удивительное. Или возвышаться на ней», — поправилась девушка, дотрагиваясь рукой до Пизанской башни на своей голове.
Выйди она за Дэнни, ей бы пришлось постоянно торчать дома. Выгнать его оттуда могут разве что ураган или пожар.
Да он же всегда видел во мне предмет обстановки! Нечто вроде мягкого кресла, в котором, по его разумению, ничего не требуется менять — ни обивку, ни пружины. Оно ему нравится таким, каким он его некогда приобрел.
Все же расставаться с привычками нелегко. Выкинув из своей жизни Дэнни, Мэлия появилась в салоне с потерянным видом. Поджидающий ее Анри буквально одним прыжком преодолел разделяющее их пространство. Сначала он посмотрел на ее руку, а затем на волосы.
— У меня к вам есть предложение, — серьезным тоном произнес он. — Сегодня вечером все женщины будут носить на голове Пизанскую башню. Может быть, поменяем прическу?
— Мне все равно, — вздохнула Мэлия.
— У меня для вас есть шляпка, — сообщил он ей по секрету, провожая девушку к своему креслу. — Она произведет фурор.
Анри терпеливо ждал, когда же она придет в себя и начнется извечная женская болтовня. Не дождавшись, он бросил пробный камешек:
— Вчерашняя вечеринка, наверное, здорово вас вымотала?
— Нет. Просто я как будто отрезала себе ногу, и теперь она побаливает. Хотя, если разобраться, зачем мне три ноги.
Дэнни посоветовал бы ей обратиться к ближайшему психиатру. Берт был бы озадачен — по крайней мере, на некоторое время. Анри же сразу все понял.
— Четыре ноги хорошо, а вот три — нет. На двух можно далеко уйти.
Его слова убаюкивали. Мэлия устроилась поудобнее в кресле и заснула.
Проснувшись, она потрясенно уставилась на собственное отражение в зеркале. На голове у нее возвышалась рождественская елка, широкая у основания и сужающаяся кверху. На ее ветках, или складках, висели какие-то блестящие штучки, а на макушке сверкала звезда.
Включили свет. У нее отлегло от души. Сущая безделица.
Вокруг кабинки, улыбаясь, толпились служащие салона.
— Боже, — вздохнула Дав, — на конференции только о вас и будут говорить.
— Очень уместно, — тихо промолвила Беттин. Лорин, озорно сверкая глазами, добавила:
— Осталось только подключить ее к розетке, и пускай она крутится.
Анри стоял сзади кресла, и на его красивом лице играла самодовольная улыбка. Он ужасно гордился своим творением. Скверно. Разделаться с двумя мужчинами за один день — это уж чересчур.
— Тетушка Мэри Морган позволила бы себе появиться на конференции в том, что стало бы предметом всеобщих пересудов? — осведомилась девушка.
На лицах собравшихся отразилось полнейшее замешательство. Особенно заметно исказилось лицо Анри, на котором можно было явственно прочесть всю глубину его поражения. Мэлия задала тот единственный вопрос, на который он не смог бы достойно ответить.
Лорин быстро нашла слова утешения:
— Вам все до такой степени к лицу, мисс Мэлия! Поэтому мы просто забыли, что вы хозяйка, а не модель. Вы, конечно, правы. Мисс Мэри всегда выглядела величественно, как королева, вне зависимости от наряда и прически.
Джулиан, судя по озорным огонькам в глазах, уже поджидала Мэлию. Разумеется, они будут рады обменять рождественскую шляпку на что-нибудь менее экстравагантное. На мисс Мэлии сегодня вечером будет серебристо-бежевое платье? В таком случае, не примерит ли она вот эту шляпку?
Искрящийся ток пришелся как раз впору. Лишь внизу выбивалось несколько серебристых локонов, на которые падала тень от бежевой шляпки.
Мэлия поехала домой одеваться. Войдя в квартиру, она замерла. В прихожей на крошечном столике лежали коробка из цветочного магазина и громадная коробка с конфетами.
— Не успела я забыть о боли, — простонала она, — как на тебе: цветы и шоколадные конфеты.
— Он сам их принес, — с порога комнаты сказала Мэгги, — и задал массу вопросов:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36