Мы ее едва узнали на улице — волосы стянуты в пучок, строгая такая. Она же само очарование, сама заботливость!
— Совершенно с вами согласен, — кивнул Гийом. — Мне бы тоже хотелось, чтобы она вела себя естественно. Но вот о чем я собирался вас спросить: она так тщательно разработала свой образ, захочет ли от него отказаться?
Подруги обменялись взглядами.
— Понимаю, что вы имеете в виду. Актрисе обидно, если она не сыграет роль до конца. И тем не менее мне не хотелось бы, чтобы она заболела от переутомления. Мне не нравится видеть ее такой, даже если все остальные считают, что Беатрис ведет себя естественно.
— Тогда сделайте что-нибудь.
— Я готов. Но что?
— Уберите ее на некоторое время со сцены, хотя бы ненадолго. Вообще-то Беатрис это не в новинку. Она так живет: расслабляется, когда занимается с детьми, сценки там ставит, а потом надевает маску, когда присутствует на педсовете или на конференции. Все мы так делаем, но в ее случае разница более значительна, поскольку она такая… живая, непосредственная. И все же Беатрис может выдохнуться, если приходится играть двадцать четыре часа в сутки.
— Убрать со сцены, значит. Интересная мысль. Может быть, и удастся. Большое спасибо, дамы.
— Не за что. И вот еще что, месье д'Эссиньи…
— Да?
— Будьте с ней нежны. Не хотелось бы вам делать больно, но придется, если вы обидите Беатрис. — Тон Арпаис был шутливый, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
— Совершенно с вами согласен, — серьезно ответил Гийом. — Любой, кто посмеет причинить этой даме боль, заслуживает самого сурового наказания.
Подруги Беатрис правы, она непрерывно на сцене, поэтому, если он сумеет вытащить ее за кулисы хоть на пару минут, бедняжка сможет отдышаться. А жертвовать здоровьем ради развлечения Бланш — такое никому не нужно.
Но, как показала практика, вытащить Беатрис за кулисы — дело непростое. Она целый день не отходила от Бланш, Селины и Элоизы. Если Элоиза проявляла интерес к устрицам, услужливая хозяйка отправлялась в кухню вести переговоры с мадам Ферье. Когда Бланш упомянула местные магазинчики, Беатрис организовала поход за покупками-. Ее связывал только один человек, и этого-то человека Гийом старательно избегал со дня его, точнее, ее появления в доме.
Именно поэтому во второй половине дня он отправился в комнату Марго.
— Через несколько дней работа закончится, и Беатрис не придется напрягаться до конца лета, — сказал себе молодой человек. — Она будет собой сколько захочет. Но я, увы, этого не увижу.
А ему так хотелось видеть Беатрис спокойной, счастливой! Ему так не хватало тепла и жизнерадостности этой женщины!
Понимая это, следовало немедленно повернуть назад, оставить ее в покое. Но Гийом продолжал подниматься и, добравшись до комнаты Марго, легонько постучал в дверь и вошел.
Малышка мирно спала в кроватке. Беатрис сидела в кресле. Туфли валялись на полу, ноги в чулках она поджала под себя. На ней была те же зеленая юбка и белая шелковая блузка, что и с утра, но шпильки из волос она вынула, и они темными волнами падали на плечи. Молодая женщина расстегнула две верхние пуговицы блузки и закатала рукава. В одной руке она держала огрызок яблока, а в другой книгу. При виде своего работодателя она вскочила и попыталась одновременно исправить все недочеты внешнего облика.
— Не надо, — тихо попросил Гийом. — Пожалуйста, не надо. Если ты попытаешься застегнуть хоть одну пуговицу или собрать волосы в пучок, я встану на колени и буду умолять тебя не делать этого. Очень унизительно для потомка древнего рода, ты не находишь?
— Гийом, — произнесла Беатрис растерянно, — я, наверное, потеряла счет времени и мне давно пора быть внизу. Подожди минутку…
Можно подумать, что эта женщина прислушается к его словам, если ее ждут некие обязанности. Беатрис настолько же упряма, насколько очаровательна.
При слове «упряма» Гийом мысленно улыбнулся. Хоть что-то от той женщины, которую он стремится отыскать.
Он опустился на одно колено возле кресла.
— О, донна, прошу вас… В общем, я предупреждал…
— Гийом, что ты делаешь?
Теперь он привлек ее внимание. Наконец-то! Глаза ее расширились, и в них отразилось бескрайнее изумление. Ему очень хотелось подняться и обнять ее.
— Прошу тебя отдохнуть несколько часов. Более того, как твой работодатель, я этого требую. Несколько минут отдыха в день явно недостаточно.
— Но я в порядке. Все прекрасно. Беатрис села прямо, вытащила из-под себя ноги. Книга, которую она читала, со стуком упала на пол. Оба потянулись за ней, и их пальцы встретились.
Невероятный жар охватил его, лишая воли.
— Я скучал по вам, донна, — сказал он. — Господь свидетель, я по вам скучал.
Она прикусила губу, И он едва слышно застонал.
— Но я здесь, Гийом, — прошептала Беатрис. — И всегда была здесь.
— Недостаточно, слишком далеко. Он взял ее за руки и притянул к себе, сжал в объятиях и поцеловал со всей страстью, на которую был способен.
Гийом словно поднес спичку к бочке с порохом. Беатрис моментально обвила его шею руками, возвращая поцелуй. Прижалась к нему сильнее и прошептала, когда он на секунду отпустил ее:
— Я не хотела этого.
— Знаю, — ответил Гийом и поцеловал ее еще раз. Затем провел губами по шее, нежному подбородку и ниже, к ложбинке между грудями. — Прости. Мне не следовало тебя касаться. Сейчас перестану.
— Нет, не сейчас. Через пару минут, — ответила она, снова прижимаясь к нему, расстегивая, а точнее, разрывая ворот его рубашки — пуговицы с сухим треском полетели на пол — и касаясь губами шеи.
Потом он снова нашел ее губы. Гийом понял, что никогда не забудет их неповторимого вкуса. Другой такой нет на свете. Это Беатрис. И он еще немного насладится ею, а потом отпустит, поскольку не имеет на нее никаких прав.
Но вслед за этим случилось одновременно две беды: Марго сладко зевнула и заворочалась в кроватке, дверь в комнату распахнулась и на пороге возникла Бланш, у которой едва глаза на лоб не полезли.
Гийом прижал к себе Беатрис и выразительно посмотрел на сестру. Та немедленно поняла намек и поспешила скрыться, но, увы, его помощница успела ее заметить.
Молодая женщина немедленно высвободилась и вскочила на ноги. Гийом тоже поднялся и с тоской смотрел, как она застегивает пуговицы дрожащими руками, испуганно поглядывая на дверь. Бланш ушла, но непоправимое случилось.
— Что она теперь подумает? — в ужасе прошептала Беатрис, опуская рукава и застегивая манжеты, разглаживая складки на юбке. — Я целовалась в комнате моей племянницы с работодателем! Боже мой!
У Гийома возникло искушение снова обнять ее, но для чего? Поцеловать? Или утешить, сказав, что все в порядке? Но это ведь не так. Напротив, все просто ужасно. История повторяется, причем наихудшим образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
— Совершенно с вами согласен, — кивнул Гийом. — Мне бы тоже хотелось, чтобы она вела себя естественно. Но вот о чем я собирался вас спросить: она так тщательно разработала свой образ, захочет ли от него отказаться?
Подруги обменялись взглядами.
— Понимаю, что вы имеете в виду. Актрисе обидно, если она не сыграет роль до конца. И тем не менее мне не хотелось бы, чтобы она заболела от переутомления. Мне не нравится видеть ее такой, даже если все остальные считают, что Беатрис ведет себя естественно.
— Тогда сделайте что-нибудь.
— Я готов. Но что?
— Уберите ее на некоторое время со сцены, хотя бы ненадолго. Вообще-то Беатрис это не в новинку. Она так живет: расслабляется, когда занимается с детьми, сценки там ставит, а потом надевает маску, когда присутствует на педсовете или на конференции. Все мы так делаем, но в ее случае разница более значительна, поскольку она такая… живая, непосредственная. И все же Беатрис может выдохнуться, если приходится играть двадцать четыре часа в сутки.
— Убрать со сцены, значит. Интересная мысль. Может быть, и удастся. Большое спасибо, дамы.
— Не за что. И вот еще что, месье д'Эссиньи…
— Да?
— Будьте с ней нежны. Не хотелось бы вам делать больно, но придется, если вы обидите Беатрис. — Тон Арпаис был шутливый, но, как известно, в каждой шутке есть доля правды.
— Совершенно с вами согласен, — серьезно ответил Гийом. — Любой, кто посмеет причинить этой даме боль, заслуживает самого сурового наказания.
Подруги Беатрис правы, она непрерывно на сцене, поэтому, если он сумеет вытащить ее за кулисы хоть на пару минут, бедняжка сможет отдышаться. А жертвовать здоровьем ради развлечения Бланш — такое никому не нужно.
Но, как показала практика, вытащить Беатрис за кулисы — дело непростое. Она целый день не отходила от Бланш, Селины и Элоизы. Если Элоиза проявляла интерес к устрицам, услужливая хозяйка отправлялась в кухню вести переговоры с мадам Ферье. Когда Бланш упомянула местные магазинчики, Беатрис организовала поход за покупками-. Ее связывал только один человек, и этого-то человека Гийом старательно избегал со дня его, точнее, ее появления в доме.
Именно поэтому во второй половине дня он отправился в комнату Марго.
— Через несколько дней работа закончится, и Беатрис не придется напрягаться до конца лета, — сказал себе молодой человек. — Она будет собой сколько захочет. Но я, увы, этого не увижу.
А ему так хотелось видеть Беатрис спокойной, счастливой! Ему так не хватало тепла и жизнерадостности этой женщины!
Понимая это, следовало немедленно повернуть назад, оставить ее в покое. Но Гийом продолжал подниматься и, добравшись до комнаты Марго, легонько постучал в дверь и вошел.
Малышка мирно спала в кроватке. Беатрис сидела в кресле. Туфли валялись на полу, ноги в чулках она поджала под себя. На ней была те же зеленая юбка и белая шелковая блузка, что и с утра, но шпильки из волос она вынула, и они темными волнами падали на плечи. Молодая женщина расстегнула две верхние пуговицы блузки и закатала рукава. В одной руке она держала огрызок яблока, а в другой книгу. При виде своего работодателя она вскочила и попыталась одновременно исправить все недочеты внешнего облика.
— Не надо, — тихо попросил Гийом. — Пожалуйста, не надо. Если ты попытаешься застегнуть хоть одну пуговицу или собрать волосы в пучок, я встану на колени и буду умолять тебя не делать этого. Очень унизительно для потомка древнего рода, ты не находишь?
— Гийом, — произнесла Беатрис растерянно, — я, наверное, потеряла счет времени и мне давно пора быть внизу. Подожди минутку…
Можно подумать, что эта женщина прислушается к его словам, если ее ждут некие обязанности. Беатрис настолько же упряма, насколько очаровательна.
При слове «упряма» Гийом мысленно улыбнулся. Хоть что-то от той женщины, которую он стремится отыскать.
Он опустился на одно колено возле кресла.
— О, донна, прошу вас… В общем, я предупреждал…
— Гийом, что ты делаешь?
Теперь он привлек ее внимание. Наконец-то! Глаза ее расширились, и в них отразилось бескрайнее изумление. Ему очень хотелось подняться и обнять ее.
— Прошу тебя отдохнуть несколько часов. Более того, как твой работодатель, я этого требую. Несколько минут отдыха в день явно недостаточно.
— Но я в порядке. Все прекрасно. Беатрис села прямо, вытащила из-под себя ноги. Книга, которую она читала, со стуком упала на пол. Оба потянулись за ней, и их пальцы встретились.
Невероятный жар охватил его, лишая воли.
— Я скучал по вам, донна, — сказал он. — Господь свидетель, я по вам скучал.
Она прикусила губу, И он едва слышно застонал.
— Но я здесь, Гийом, — прошептала Беатрис. — И всегда была здесь.
— Недостаточно, слишком далеко. Он взял ее за руки и притянул к себе, сжал в объятиях и поцеловал со всей страстью, на которую был способен.
Гийом словно поднес спичку к бочке с порохом. Беатрис моментально обвила его шею руками, возвращая поцелуй. Прижалась к нему сильнее и прошептала, когда он на секунду отпустил ее:
— Я не хотела этого.
— Знаю, — ответил Гийом и поцеловал ее еще раз. Затем провел губами по шее, нежному подбородку и ниже, к ложбинке между грудями. — Прости. Мне не следовало тебя касаться. Сейчас перестану.
— Нет, не сейчас. Через пару минут, — ответила она, снова прижимаясь к нему, расстегивая, а точнее, разрывая ворот его рубашки — пуговицы с сухим треском полетели на пол — и касаясь губами шеи.
Потом он снова нашел ее губы. Гийом понял, что никогда не забудет их неповторимого вкуса. Другой такой нет на свете. Это Беатрис. И он еще немного насладится ею, а потом отпустит, поскольку не имеет на нее никаких прав.
Но вслед за этим случилось одновременно две беды: Марго сладко зевнула и заворочалась в кроватке, дверь в комнату распахнулась и на пороге возникла Бланш, у которой едва глаза на лоб не полезли.
Гийом прижал к себе Беатрис и выразительно посмотрел на сестру. Та немедленно поняла намек и поспешила скрыться, но, увы, его помощница успела ее заметить.
Молодая женщина немедленно высвободилась и вскочила на ноги. Гийом тоже поднялся и с тоской смотрел, как она застегивает пуговицы дрожащими руками, испуганно поглядывая на дверь. Бланш ушла, но непоправимое случилось.
— Что она теперь подумает? — в ужасе прошептала Беатрис, опуская рукава и застегивая манжеты, разглаживая складки на юбке. — Я целовалась в комнате моей племянницы с работодателем! Боже мой!
У Гийома возникло искушение снова обнять ее, но для чего? Поцеловать? Или утешить, сказав, что все в порядке? Но это ведь не так. Напротив, все просто ужасно. История повторяется, причем наихудшим образом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33