Словно клеймо выбил, подумала она. Застолбил свою собственность! Какой великолепный бриллиант! Камень редкой красоты, он стоит целое состояние. Но нет ничего более фальшивого, чем этот бриллиант. Ведь он лишь фикция: кольцо символизирует любовь, но этой любви нет и в помине.
Не нужны ей никакие бриллиантовые кольца, она согласна на дешевую подделку, лишь бы за ней стояло истинное чувство, настоящая любовь. Та, что – она это понимала – потеряна для нее, и теперь уже навсегда.
7
Бенедикт оглядела себя в зеркале. Интересно, сколько времени она еще сможет прикидываться? Ей и так уже до смерти осточертел весь этот спектакль, а ведь главное еще впереди. Сегодня торжественный прием по случаю их свадьбы. Внизу ее ожидают несколько сотен гостей. А завтра – сама свадьба. И на том и на другом мероприятии надо выглядеть счастливой новобрачной, мило беседовать с гостями и без конца улыбаться.
Что-что, а улыбка никак не появляется, хоть тресни!
Два года назад, накануне свадьбы в Майербауме, она чувствовала себя совсем иначе. Тогда напряжение, радостное предчувствие были столь велики, что она ни минуты не могла усидеть на месте, постоянно бегала из комнаты в комнату, проверяла, в порядке ли цветы, не помялось ли свадебное платье… и смеялась. Она не могла остановиться. Улыбка не сходила с ее лица, а глаза искрились неподдельным счастьем.
Но что поделать. Обстоятельства изменились.
Ну давай, улыбнись! – приказала она себе, сидя перед зеркалом. Ты же не на похороны идешь, а на свадьбу!
Вместо улыбки на ее лице появилась гримаса боли. Рот как-то искривился, и было непонятно, то ли засмеяться она собирается, то ли заплакать.
Ей позвонил Фернандо. Откуда? А черт его знает!
– Жди меня в своей спальне, – приказал он. – Я уже еду. Когда вернусь и переоденусь, спустимся к гостям вместе.
Еще месяц назад, когда он пообещал всегда на подобных церемониях сопровождать ее, Бенедикт была вне себя от счастья. Значит, Фернандо ее любит! Ну даже если не любит, то хотя бы заботится о ней, а раз так, стало быть, она ему небезразлична.
Но прошли эти четыре недели, и ситуация поменялась настолько кардинально, что Бенедикт уже не знала, на каком она свете. Фернандо, ее жених и будущий муж, казался чужаком, который неизвестно как уговорил ее выйти за него замуж.
Так и сегодня. После обеда он куда-то пропал, не сказав ни слова, и ожидание настолько затянулось, что Бенедикт начала уже гадать: а не решил ли он махнуть рукой на свадьбу и пожить лет до сорока беззаботной холостяцкой жизнью?
За дверью раздались шаги, чей-то увесистый кулак нанес по тяжелой дубовой двери несколько ударов.
Так судьба стучится в дверь! – подумала она.
– Бенедикт! – раздался знакомый голос.
Она встрепенулась и бросилась к двери. Чем раньше они со всем этим покончат, тем лучше.
К тому, что увидела Бенедикт, она была и готова и не готова. Разумеется, за дверью стоял Фернандо, но какой! Она никогда прежде не видела мужчину, на котором смокинг смотрелся бы настолько элегантно.
Фернандо действительно выглядел сногсшибательно. Портной постарался на славу, но, надо признать, отличная фигура клиента сильно ему помогла. Черный кашемировый смокинг подчеркивал его широкие плечи и мощный торс, дорогая итальянская ткань нежно струилась вниз, а брюки акцентировали узкую талию и длинные мускулистые ноги. Плюс белоснежная рубашка, черный галстук-бабочка, и все это – на фоне иссиня-черных волос и смуглой кожи. Да такому виду позавидовал бы сам Джеймс Бонд!
– Рад, что ты уже одета.
А что мне, нагишом тебя встречать?
– В этом платье ты выглядишь необычайно привлекательно, – отвесил он комплимент.
– Благодарю. – Впервые за эти недели она услышала из его уст слова одобрения. – Рада, что тебе понравилось.
– «Понравилось» – слабо сказано.
Он махнул рукой: мол, повернись, дай оглядеть со всех сторон. Бенедикт с затаенной гордостью повиновалась. Почему с гордостью? Да потому что знала, как идет ей розовый цвет, оттеняющий ее светлую кожу, как шелк подчеркивает безупречные линии ее фигуры.
– Ты просто великолепна. – Фернандо еще раз окинул ее восхищенным взглядом. – Но этому платью чего-то не хватает… – Он запустил руку в карман пиджака и протянул ей небольшую коробочку. – Надень его сегодня. Я прошу.
Такого Бенедикт не ожидала. Прорычать приказ – вот это было бы вполне в его стиле. Но обратиться к ней с мягкой просьбой… Нет, это что-то новое.
Слезы застлали ей глаза: то ли блеск бриллиантового ожерелья ослепил ее, то ли снова проснулись в сердце прежние чувства.
– Фернандо… – На мгновение она лишилась дара речи. – Это… это ожерелье… Я не видела ничего красивее! – наконец выдохнула она. – Но право, зря ты…
– Надень! Пожалуйста. Ведь я покупал его именно для такого случая.
Выбирая ожерелье, он представлял, как будут сверкать крупные бриллианты, подчеркивая блеск шелкового платья, а мягкое сияние небольших камней оттенит ее матовую кожу и высокую шею.
Бенедикт покорно взяла из его рук ожерелье, но чувства переполняли ее, а в таком состоянии духа не каждый справится с хитроумной застежкой.
– Позволь, я тебе помогу. – Фернандо склонился над ней и принялся колдовать над ожерельем.
Впервые за эти несколько недель он прикоснулся к ней! Впервые с тех пор, как они приехали из Европы… Каждая клеточка ее тела отозвалась на это прикосновение. Она склонила голову, ниспадающие волосы закрыли ей лицо, чтобы Фернандо по глазам не догадался, какое невыразимое наслаждение она испытывает, ощущая нежное тепло его пальцев.
Бенедикт и не подозревала, как истосковалась по его ласкам. Наверное, зря она так сильно отреагировала. Несомненно, он заметил, как изменилось ее дыхание, как сильнее забилось сердце.
– Прости, – сказал он и взглянул в зеркало, висевшее напротив.
Их глаза встретились, и ей показалось, будто ушат воды вылился на вспыхнувший в ее душе огонь. В его взгляде не было ни малейшего признака сильных чувств. Он думал о чем-то своем, а ей помогал лишь из вежливости.
Да, впервые за этот месяц он прикоснулся к ней. Но не потому, что был равнодушен, что ему ничуть не хотелось близости – если не душевной, то хотя бы физической. Просто он считал, что не имеет на это права, потому что секс должен сопровождаться любовью, а любовь – Бенедикт права – немыслима без доверия.
Ведь она столько раз говорила ему, как оскорбили ее его нелепая подозрительность и откровенное недоверие, упорство, с которым он настаивал, что она ему изменила.
И Бенедикт была права. Ведь он бросил ей в лицо свои гневные обвинения и ушел, даже не пожелав выслушать, положил конец их браку, вместо того чтобы хладнокровно во всем разобраться. Каким же глупцом я оказался, подумал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37