Он опять покачал головой, не отрывая от нее взгляда.
– Просто не хочу, чтобы закончился этот особенный момент.
Тут сердце Дарби екнуло.
– Никто еще никогда... – Шейн помотал головой и улыбнулся всего чуть-чуть: его челюсти были крепко сжаты от напряжения. Он поднял руку, погладил ее по лицу и наклонился, чтобы подарить девушке самый восхитительный, самый нежный поцелуй в ее жизни.
Сейчас один этот поцелуй в ней все перевернул, Дарби не владела собой. Слезы текли по ее щекам, когда Шейн поднял голову Нежно, так нежно, вот все, о чем она могла думать. А теперь его тело внутри нее было таким напряженным, таким твердым, требовательным. Как можно уберечь свое сердце от такого?
Шейн ухмыльнулся.
– Да. Погублен на всю жизнь. Подожди. Дарби все еще приходила в себя от первого толчка, когда он сделал уже второй и закричал.
Девушка не представляла себе, сколько потом прошло времени. Все вокруг плыло. Это не имело значения. Все еще улыбаясь, она стала возвращаться в реальность. Шейн скатился с нее, она лежала на его груда. Дарби слышала, как стучит его сердце: тук-тук-тук Глаза она не открывала.
Просто не хотела, чтобы закончился этот особенный момент.
Слова Шейна эхом прозвучали в голове Дарби, и она могла ответить только «Аминь».
Потребовалась еще пара секунд, чтобы осознать: это не сердце Шейна стучит, а кто-то колотит в дверь.
– Господин Морган? Вы у себя, сэр?
Шейн поднял голову, как только Дарби поднялась.
– Ты куда? – спросил он сонным голосом.
– Тебя зовут. Стук повторился.
– Господин Морган? Дарби ухмыльнулась.
– Господин Морган, – повторила она, подражая вежливой интонации, – могу поспорить, что тебе это нравится.
Девушка чуть не вскрикнула от неожиданности, когда он притянул ее к себе и перекатился с ней к краю постели.
– Когда это говоришь ты – мне нравится. Она закрыла глаза, чувствуя, как они скользят по гладкому шелку на пол.
– Только в твоих мечтах.
Шейну удалось извернуться и первым оказаться на полу, запутавшись в простынях.
– Я вот что думаю: реальность гораздо веселее. Дарби, пытаясь выскользнуть из его объятий, стала извиваться.
– Да, реальность сейчас будет очень неуютной, если мы не встанем и не оденемся.
Где, черт побери, ее одежда? Она освободила руку, чтобы убрать волосы с лица. Все безнадежно перепуталось. Все, что она знала, – ее одежда разбросана вокруг них.
– Можем спрятаться, – предложил Шейн. – Притворимся, что нас здесь нет.
– Забыл, что ты здесь вроде как вечеринку устраиваешь? Люди заметят, что тебя нет. А может, кто-то уже заметил мое отсутствие.
– О да. Он.
– О да, – подтвердила Дарби, пытаясь не думать о Стефане. – И еще сотни гостей.
– Ну их. Они же не будут тебя провожать домой.
Дарби убрала волосы за уши и внимательно посмотрела на Шейна. Он дразнил ее или на самом деле ревновал? Человек, который мог назначить свидание любой женщине там, внизу?
– Он не будет провожать меня, – напомнила она Шейну. – Мы же здесь на все выходные, забыл?
Стук в дверь прекратился, или они были слишком заняты друг другом и не слышали его. Шейн приник к ее щеке.
– Почему бы тебе не остаться прямо здесь на все выходные?
Он не дал Дарби ответить, закрыв ее рот поцелуем.
Когда Шейн оторвался от ее губ, девушка знала, что нужно сделать, учитывая, что она находится здесь, – выдать какой-нибудь остроумный ответ, который его позабавит, потом выбраться из простыней прежде, чем Шейн уговорит ее продолжить. Вместо этого Дарби удовлетворенно вздохнула и прижалась щекой к его груди.
– Не соблазняй меня.
Но было слишком поздно.
Его руки скользнули под простынями к ее спине. Дарби ждала, что он станет ее гладить, попытается ее соблазнить.
А Шейн просто обнял ее и уткнулся носом в щеку.
– Останься.
Одно слово. Такое искреннее – ни самоуверенности, ни высокомерия. Это слово поразило Дарби прежде, чем она успела приготовиться к обороне.
Девушка поцеловала его, стараясь вложить в поцелуй то, что была не в силах произнести. Она отдала бы что угодно, чтобы все люди, приехавшие на вечеринку, исчезли и они могли быть вдвоем, сколько захотят.
– Я бы очень хотела, – сказала Дарби, уткнувшись ему в плечо.
Молчание слишком затянулось. Дарби даже подумала, не просит ли он ее остаться с ним после вечеринки, после того, как она сыграет роль. Представила, что ответит, если он действительно это скажет. Неожиданно штат Монтана показался ей очень, очень далеким. И это было не так уж и плохо.
Потом стук повторился. Только теперь он донесся откуда-то из-за ее спины. Наверное, была еще одна дверь – из спальни в коридор.
Как унизительно.
– Минуту, – выкрикнул Шейн, продолжая смотреть Дарби в глаза.
Дарби решила, что ей потребуется гораздо больше времени, чтобы привести себя в порядок. Неделя, например.
– Я пойду в другую комнату, – сказал ей Шейн. – Ты можешь одеться здесь, а я посмотрю, что можно сделать с этой напастью... Что самое смешное – как правило, напастью ты считала меня, – добавил он с фирменной улыбочкой.
Она судорожно ухватилась за эту соломинку. Они вернулись к их простым, шутливым отношениям, их обычному обмену колкостями. Только теперь Дарби не была уверена, что сможет притворяться, будто ничего не произошло. Прежде чем задаться вопросом, не думает ли он о том же, девушка быстро выбралась из-под простыней.
– Извини, – сказала она, увидев, как у Шейна перехватило дыхание. – Боюсь, верховая езда не предполагает такой же фации и обаяния при пешей ходьбе.
Шейн схватил конец простыни, когда она вставала. Один рывок – и она голая предстанет перед ним.
– У тебя нет никаких проблем с фацией и обаянием, – сообщил ей Шейн, все еще лежа на полу на белоснежном белье.
Вместо того чтобы поддаться желанию прыгнуть на него сверху, Дарби самым наивыгодным образом откинула назад волосы, хотя спутанные пряди вовсе не захотели лечь, как это было задумано. Затем живо подмигнула Шейну и пошла аккуратной, выверенной походкой выпускницы «Хрустальной туфельки».
Надеясь только, что дверь, к которой она направляется таким элегантным образом, ведет в ванную комнату, а не в шкаф или в коридор.
Когда девушка открыла эту дверь изящным движением и с радостью увидела сверкающий кафель, Шейн зааплодировал. Борясь со смехом, Дарби развернулась, сделала реверанс, который порадовал бы даже королеву, ухмыльнулась и захлопнула дверь.
– О, Дармилла Беатрис, – прошептала девушка, откинувшись и чувствуя слабость в коленях. – Что же ты натворила?
Шейн был прекрасен во всем. С ним она переставала быть собой. Или, может быть, наоборот, становилась собой. Не Дармиллой, дочерью Пола Ландона Третьего. Не Дарби, бежавшей от богатства и живущей на ранчо. Самой собой. Она вскинула голову и увидела свое отражение в зеркале напротив двери.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76