Она им понравилась. Она могла почувствовать волны душевного тепла, набегающие на нее. Они любили ее, по крайней мере, в этот вечер.
Анни и Тейлор прошли между столиков, вежливо пожимая руки и отвечая на добрые поздравления.
Из-за стола перед ними резко поднялся Натан Патрари.
— Не могу поверить, что вы меня обошли, — резко произнес он.
Тейлор взглянул ему в глаза.
— Ты сам себя наказал, Патрари.
Ведущий постучал по микрофону, и гулкий звук разнесся по залу.
— Еще минутку внимания, пожалуйста, — начал он. — Я забыл кое-что.
Все замолчали, а Анни и Тейлор обернулись к говорившему.
— Мисс Малоун и мистер Мак Куэйд… судьи только что мне напомнили, — он помолчал с неловким видом, — попросить у вас рецепт.
Рецепт. Анни закаменела.
— И будьте любезны сейчас вернуться к микрофону, я уверен, что наши гости просто умирают от желания услышать ваш секрет.
И она тоже, подумала Анни, взглянув на Тейлора.
У микрофона Анни откашлялась. Она чувствовала, что Тейлор стоит рядом с ней. По крайней мере, он не бросил ее в беде.
— Ну, — начала она, — вы берете филе цыпленка.
Одна из судей, редактор журнала «Творчество Кулинарии», подошла к Анни и, наклонившись к ней, шепнула:
— Просто возьмите ваш рецепт, милочка, и прочтите его. — Когда на лице Анни отразилось удивление, женщина продолжала: — Конечно, мы опубликуем его только в рождественском номере, но наши гости хотели бы записать ваш рецепт сегодня. Им было бы приятно узнать его первыми, знаете ли.
Взглянув в зал, Анни увидела, как все вытаскивают блокноты, щелкают шариковыми ручками и смотрят на нее, в ожидании, подняв брови.
И что же она может им сказать? Они только что аплодировали ей, поздравляя с победой. Теперь же ей придется разочаровать их, как раз в тот момент, когда она насладилась их одобрением. Ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Плечи Анни опустились, и она почувствовала свинцовую тяжесть в сердце. Она сглотнула, чувствуя, как пересохло у нее в горле, и осторожно начала:
— Ну, в действительности я не…
— Анни хочет сказать, — плавно прервал ее Тейлор, — что она не захватила с собой карточку с рецептом. — Он поднял руки точно на него навели пистолет. — Вините меня. Поскольку мы закончили готовить еще в полдень, я подумал, что вечером нам понадобится только немного удачи. Простите нас, — добавил он с видом напроказившего школьника, извиняющегося за свои проделки. — Мы в этом деле новички.
Люди в зале пожимали плечами и убирали блокноты. Анни смотрела на Тейлора с восхищением. Да он мог заворожить птиц на деревьях, такой он был обходительный.
Редактор подошла к микрофону.
— Мы простим вас на этот раз, мистер Мак Куэйд. Вы сможете представить нам ваш рецепт утром во время ленча.
Публика зааплодировала.
Анни вспомнила, что финалом уикэнда должен был стать ленч, организуемый шеф-поваром отеля и его помощниками. Благодаря Тейлору Мак Куэйду они только получили передышку до утра.
Проведя еще около получаса в учтивой беседе с доброжелательно настроенными участниками банкета, Анни и Тейлор вышли в холл. Когда они на мгновение оказались почти одни, он решительно направился к лифту, увлекая ее за собой, и быстро нажал кнопку.
— Куда мы идем? — спросила она.
Нагнувшись, он тихо сказал ей на ухо:
— В номер.
Анни резко взглянула на него.
— Нет, подожди минуту, если ты думаешь…
— Нам надо поговорить, — перебил он ее шепотом, — наедине.
В кабине лифта Анни выдернула свою руку из его, как только дверца захлопнулась.
— Мне казалось, я ясно объяснила, что я думаю по этому поводу.
— Совершенно ясно. — Голос его звучал холодно, и в нем совсем не было той галантности и обаяния, которые она заметила, когда он стоял у микрофона. Это только подтвердило ее во мнении, что он может словно включать и выключать свой шарм по желанию. — Нам нужно составить план действий.
— Ну конечно. Очаровать людей, а в следующую минуту обмануть их. — Она не была уверена, говорит ли она о публике или о самой себе.
Он взглянул на нее, нахмурив брови.
— Я так понимаю, тебе бы больше понравилось, чтобы я оставил тебя у микрофона одну пытаться объяснить все?
Когда двери лифта раздвинулись, он вышел и направился прочь по коридору. Она мгновение поколебалась. Двери стали закрываться. Сжав губы, она выскочила из кабины. Двери захлопнулись за нею, и она почти бегом бросилась за ним вдогонку.
Он оставил дверь раскрытой, и, входя в номер и закрывая ее за собой, она испытала раздражение от того, что он был так уверен, что она последует за ним.
— Итак, — сказала она, чувствуя себя более уверенно, — в чем же дело?
— Дело, как ты это называешь, в том, что нам надо составить рецепт нашего блюда. — Он подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Пошарив в нем несколько секунд, он вытащил блокнот и наполовину исписанный карандаш, сел на кровать, положил блокнот на колено и выжидательно посмотрел на нее.
Отойдя на другой конец комнаты, она пристроилась на краешке стула у камина.
— Так, — сказал он, принимаясь писать, — сначала филе цыпленка. Сколько?
— Фунт… наверное. — Под его пристальным взглядом она всплеснула руками. — Я просто подбираю пакет, который, как мне кажется, подходит.
— Значит, фунт филе цыпленка, — сказал он твердо, записывая это.
— Лучше сделать полтора фунта.
Он тяжело вздохнул, исправляя цифру.
— Дальше, сметана. — Он оторвался от бумаги. — Сколько?
Откинувшись на спинку, она смотрела в потолок.
— Сейчас соображу: в пакете восемь унций… Я использую два пакета… нет, иногда больше, иногда меньше.
— Двадцать четыре унции сметаны, — сказал он, записывая.
— Двадцать четыре унции! Ой, это кажется ужасно большим количеством. Лучше скажем два… с половиной пакета по восемь унций. — Она помахала в воздухе рукой. — Так лучше звучит.
Он сердито посмотрел на нее.
— Знаешь, с этим карандашом не дают ластик.
Она пожала плечами.
— Тогда зачеркни.
Склонив голову, он решительно нажал на карандаш. Даже на другой стороне комнаты она услышала, как сломался грифель.
— Черт возьми! — Он отбросил карандаш на ночной столик. — Почему в отеле никогда нельзя найти нормальный карандаш? — Швырнув блокнот на кровать, он вскочил на ноги.
— Так у нас все равно ничего не получится, — сказала она спокойно.
Он нервно ходил взад-вперед вдоль кровати, засунув руки в карманы и сгорбившись.
— Это ты мне говоришь?
Она не обращала внимания на его гнев и даже почему-то становилась спокойнее по мере того, как он все более расстраивался.
— Единственный способ составить рецепт, это снова приготовить наше блюдо, и при этом все тщательно взвешивать, отмерять и записывать.
Он остановился, взглянув на часы.
— Сейчас без двадцати пяти двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Анни и Тейлор прошли между столиков, вежливо пожимая руки и отвечая на добрые поздравления.
Из-за стола перед ними резко поднялся Натан Патрари.
— Не могу поверить, что вы меня обошли, — резко произнес он.
Тейлор взглянул ему в глаза.
— Ты сам себя наказал, Патрари.
Ведущий постучал по микрофону, и гулкий звук разнесся по залу.
— Еще минутку внимания, пожалуйста, — начал он. — Я забыл кое-что.
Все замолчали, а Анни и Тейлор обернулись к говорившему.
— Мисс Малоун и мистер Мак Куэйд… судьи только что мне напомнили, — он помолчал с неловким видом, — попросить у вас рецепт.
Рецепт. Анни закаменела.
— И будьте любезны сейчас вернуться к микрофону, я уверен, что наши гости просто умирают от желания услышать ваш секрет.
И она тоже, подумала Анни, взглянув на Тейлора.
У микрофона Анни откашлялась. Она чувствовала, что Тейлор стоит рядом с ней. По крайней мере, он не бросил ее в беде.
— Ну, — начала она, — вы берете филе цыпленка.
Одна из судей, редактор журнала «Творчество Кулинарии», подошла к Анни и, наклонившись к ней, шепнула:
— Просто возьмите ваш рецепт, милочка, и прочтите его. — Когда на лице Анни отразилось удивление, женщина продолжала: — Конечно, мы опубликуем его только в рождественском номере, но наши гости хотели бы записать ваш рецепт сегодня. Им было бы приятно узнать его первыми, знаете ли.
Взглянув в зал, Анни увидела, как все вытаскивают блокноты, щелкают шариковыми ручками и смотрят на нее, в ожидании, подняв брови.
И что же она может им сказать? Они только что аплодировали ей, поздравляя с победой. Теперь же ей придется разочаровать их, как раз в тот момент, когда она насладилась их одобрением. Ничего не оставалось, кроме как сказать правду. Плечи Анни опустились, и она почувствовала свинцовую тяжесть в сердце. Она сглотнула, чувствуя, как пересохло у нее в горле, и осторожно начала:
— Ну, в действительности я не…
— Анни хочет сказать, — плавно прервал ее Тейлор, — что она не захватила с собой карточку с рецептом. — Он поднял руки точно на него навели пистолет. — Вините меня. Поскольку мы закончили готовить еще в полдень, я подумал, что вечером нам понадобится только немного удачи. Простите нас, — добавил он с видом напроказившего школьника, извиняющегося за свои проделки. — Мы в этом деле новички.
Люди в зале пожимали плечами и убирали блокноты. Анни смотрела на Тейлора с восхищением. Да он мог заворожить птиц на деревьях, такой он был обходительный.
Редактор подошла к микрофону.
— Мы простим вас на этот раз, мистер Мак Куэйд. Вы сможете представить нам ваш рецепт утром во время ленча.
Публика зааплодировала.
Анни вспомнила, что финалом уикэнда должен был стать ленч, организуемый шеф-поваром отеля и его помощниками. Благодаря Тейлору Мак Куэйду они только получили передышку до утра.
Проведя еще около получаса в учтивой беседе с доброжелательно настроенными участниками банкета, Анни и Тейлор вышли в холл. Когда они на мгновение оказались почти одни, он решительно направился к лифту, увлекая ее за собой, и быстро нажал кнопку.
— Куда мы идем? — спросила она.
Нагнувшись, он тихо сказал ей на ухо:
— В номер.
Анни резко взглянула на него.
— Нет, подожди минуту, если ты думаешь…
— Нам надо поговорить, — перебил он ее шепотом, — наедине.
В кабине лифта Анни выдернула свою руку из его, как только дверца захлопнулась.
— Мне казалось, я ясно объяснила, что я думаю по этому поводу.
— Совершенно ясно. — Голос его звучал холодно, и в нем совсем не было той галантности и обаяния, которые она заметила, когда он стоял у микрофона. Это только подтвердило ее во мнении, что он может словно включать и выключать свой шарм по желанию. — Нам нужно составить план действий.
— Ну конечно. Очаровать людей, а в следующую минуту обмануть их. — Она не была уверена, говорит ли она о публике или о самой себе.
Он взглянул на нее, нахмурив брови.
— Я так понимаю, тебе бы больше понравилось, чтобы я оставил тебя у микрофона одну пытаться объяснить все?
Когда двери лифта раздвинулись, он вышел и направился прочь по коридору. Она мгновение поколебалась. Двери стали закрываться. Сжав губы, она выскочила из кабины. Двери захлопнулись за нею, и она почти бегом бросилась за ним вдогонку.
Он оставил дверь раскрытой, и, входя в номер и закрывая ее за собой, она испытала раздражение от того, что он был так уверен, что она последует за ним.
— Итак, — сказала она, чувствуя себя более уверенно, — в чем же дело?
— Дело, как ты это называешь, в том, что нам надо составить рецепт нашего блюда. — Он подошел к прикроватному столику и выдвинул ящик. Пошарив в нем несколько секунд, он вытащил блокнот и наполовину исписанный карандаш, сел на кровать, положил блокнот на колено и выжидательно посмотрел на нее.
Отойдя на другой конец комнаты, она пристроилась на краешке стула у камина.
— Так, — сказал он, принимаясь писать, — сначала филе цыпленка. Сколько?
— Фунт… наверное. — Под его пристальным взглядом она всплеснула руками. — Я просто подбираю пакет, который, как мне кажется, подходит.
— Значит, фунт филе цыпленка, — сказал он твердо, записывая это.
— Лучше сделать полтора фунта.
Он тяжело вздохнул, исправляя цифру.
— Дальше, сметана. — Он оторвался от бумаги. — Сколько?
Откинувшись на спинку, она смотрела в потолок.
— Сейчас соображу: в пакете восемь унций… Я использую два пакета… нет, иногда больше, иногда меньше.
— Двадцать четыре унции сметаны, — сказал он, записывая.
— Двадцать четыре унции! Ой, это кажется ужасно большим количеством. Лучше скажем два… с половиной пакета по восемь унций. — Она помахала в воздухе рукой. — Так лучше звучит.
Он сердито посмотрел на нее.
— Знаешь, с этим карандашом не дают ластик.
Она пожала плечами.
— Тогда зачеркни.
Склонив голову, он решительно нажал на карандаш. Даже на другой стороне комнаты она услышала, как сломался грифель.
— Черт возьми! — Он отбросил карандаш на ночной столик. — Почему в отеле никогда нельзя найти нормальный карандаш? — Швырнув блокнот на кровать, он вскочил на ноги.
— Так у нас все равно ничего не получится, — сказала она спокойно.
Он нервно ходил взад-вперед вдоль кровати, засунув руки в карманы и сгорбившись.
— Это ты мне говоришь?
Она не обращала внимания на его гнев и даже почему-то становилась спокойнее по мере того, как он все более расстраивался.
— Единственный способ составить рецепт, это снова приготовить наше блюдо, и при этом все тщательно взвешивать, отмерять и записывать.
Он остановился, взглянув на часы.
— Сейчас без двадцати пяти двенадцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43