– Я чувствую себя превосходно.
– То есть дело было в напряжении? Физическом напряжении?
Сэм облизнул нижнюю губу.
– Все дело было в подушке. Я всегда думал, что мне нужна новая подушка.
– Я должна идти, – резко проговорила Патрисия, пытаясь собрать волосы в привычный хвост, но под рукой нс оказалось, ни заколки, ни даже простой резинки. Она нетерпеливо отбросила волосы назад и по оценивающему взгляду Сэма поняла, что стало хуже. – Я думала, что знаю тебя, Сэм Уэнрайт.
– Конечно, знаешь. Знаешь, как никто другой. Но теперь мы знаем друг друга еще лучше.
– Значит, это была ночь узнавания и снятия физического напряжения?
– Отличная комбинация, ты не находишь?
– Я ухожу.
– Я подвезу тебя к салону Гаскона – предложил Сэм. – Ты же там оставила машину? Не хочешь позавтракать?
– Нет. Я должна уйти. Сейчас. – Патрисия прошмыгнула мимо Сэма.
– Патрисия, с тобой все в порядке? – озабоченно спросил он, спускаясь за ней в гостиную. – Хочешь выйти из игры? Я пойму и не обижусь. Прямо сейчас позвоню Рексу домой и скажу, что мы с Мелиссой расторгли помолвку, поэтому она не придет на вечеринку.
– Со мной все в порядке.
Да уж, в порядке! Вдруг выясняется, что она подарила свою девственность – какое старомодное выражение! – мужчине, для которого любовь с ней – это что-то между тридцатью минутами езды на велосипеде и двадцатью минутами плавания. Кроме того, она ничегошеньки не помнит!
Патрисия Пил, как же ты так, а?
Одна туфля обнаружилась под диваном. Патрисии снова пришлось встать на четвереньки, чтобы достать се.
– Я совершенно ничего не помню из прошлой ночи! – вдруг взвизгнула она и заплакала.
– А что ты должна помнить? – спокойно спросил Сэм. – Мы поужинали, потом приехали сюда.
– Вот вторую часть я как раз и не могу вспомнить! Ночь снятия напряжения? Что это значит, черт побери?
– Это значит, что мы спали.
– А до того?
– А до того ничего не было. Ни-че-го.
Все еще стоя на четвереньках, Патрисия подняла голову и внимательно посмотрела Сэму в лицо.
– Ничего?
– Ничего.
– Действительно ничего?
– Абсолютно.
Она почувствовала разочарование и обиду.
– Ни малейшего намека?
– Нет. Ты сразу уснула в шезлонге.
– А потом? – Патрисия все никак не могла успокоиться. Тут под злосчастным шезлонгом она заметила вторую туфлю.
– А потом я решил, что утром у тебя будет нестерпимо болеть шея, если я оставлю тебя в шезлонге на всю ночь. Поэтому перенес тебя на кровать.
– Ты нес меня? На руках?
– В следующий раз попробую сделать это ногами.
Патрисия надела туфли и почувствовала себя увереннее.
– Сэм. – Она покачнулась.
– А я пошел спать в комнату для гостей. – Сэм отставил чашку и подхватил ее под локоть, помогая удержать равновесие. – Успокоилась?
– А как насчет снятия напряжения?
– Я просто действительно хорошо выспался впервые за всю неделю. – рассмеялся он. – А ты что подумала? Поверь мне, если бы что-нибудь было, ты не забыла бы об этом. – И уже серьезно добавил: – Патрисия, неужели ты и впрямь подумала, что я мог воспользоваться ситуацией? Предать нашу дружбу?
Ну вот, опять он о дружбе.
– Извини, – пробормотала она, расправляя плечи. – Я была не в своей тарелке. Проснулась в чужом доме, в мужской постели… Извини.
– На, выпей.
Сэм почти насильно вложил ей в руку чашку, взяв под локоть, вывел в патио и помог сесть в плетеный шезлонг возле бассейна.
– Я как раз заканчивал готовить завтрак, – сказал он. – Я принесу его сюда. У нас есть еще часок до наступления жары.
Под неяркими еще лучами солнца и легким ветерком Патрисия расслабилась, сделала глоток кофе и блаженно закрыла глаза. Воздух вокруг был наполнен ароматом поздних цветов и свежестью, пришедшей ночью с гор.
Сэм вернулся с подносом, на котором стояли тарелки с фруктами, тостами и пышным омлетом, который он приготовил с сосисками и помидорами. Патрисия решила помочь и сходила на кухню за кувшином свежевыжатого апельсинового сока и двумя стаканами.
– За успех нашего предприятия. – Сэм чокнулся стаканом об ее стакан. – За сегодняшнюю вечеринку. Я не могу выразить, как я тебе благодарен. Скажи, что я могу для тебя сделать, и я сделаю.
– Сэм, ради Бога! Я не меркантильна.
– Я знаю, но хочу как-нибудь тебя отблагодарить.
– Ничего не надо, – попросила Патрисия, качая головой.
– Совсем?
– Ну ладно, так и быть – попрошу.
– Говори, и это будет твоим, – торжественно пообещал Сэм.
– Дай мне какую-нибудь твою рубашку. Этот наряд Гаскона не подходит для утра – он выглядит не то что неуместно, а просто неприлично.
– Патрисия, дорогая, где ты была? – раздался в телефонной трубке голос матери. – Я звонила тебе всю ночь.
– Извини, мам. Я только что вошла.
– У вас уже час дня. – В материнском голосе не было упрека. – Надеюсь, ты хорошо провела время?
– Я была у… у друга.
– Он красивый?
– Да, мам. Но большую часть времени я проспала.
– Дорогая, тебе надо приехать в Париж. Французы не позволяют своим подругам спать подолгу. Все-таки американские мужчины такие скучные…
– Мама, это не то, о чем ты подумала. – Патрисия автоматически посмотрела на дисплей определителя – мать звонила ей двадцать четыре раза!
По дороге к салону Гаскона, где Патрисия оставила свою машину, они с Сэмом заехали в один из бутиков и купили ей чудесное вечернее платье. Потом Сэм поцеловал ее в щеку, и это было очень естественно – близость, возникшая между ними за последние дни, оправдывала этот поцелуй.
Какими станут их отношения после завершения этого фарса?
Для себя Патрисия решила: когда все закончится, она уволится из компании и уедет из Феникса – оставаться было бы слишком унизительно, слишком мучительно. А увидеть в один прекрасный день миссис Сэм Уэнрайт было бы просто выше ее сил.
Патрисия провела рукой по лицу и почувствовала слабый аромат Сэма – она все еще была в его рубашке.
– Патрисия, ты меня слушаешь?
– Извини, мам. Что ты сказала?
– Я звонила тебе вчера весь вечер, потому что подумываю прилететь к тебе на выходные. Я была уверена, что в пятницу в семь часов вечера ты непременно будешь дома, даже если весь мир спешит на свидания.
– Мам!
– Затем я позвонила в восемь, восемь тридцать… Надеюсь, прошлая ночь означает начало твоей новой жизни?
– Когда ты собираешься приехать? – спросила Патрисия, решив переменить тему.
– В следующие выходные.
– Отлично, у меня как раз ничего не запланировано, – И тут она вспомнила, что в следующий выходной все еще будет считаться помолвленной – Рекс уезжает в кругосветное путешествие только через две недели. – Ой, мама! Я совсем забыла, я буду очень занята на работе.
– А через выходной? Патрисия быстро прикинула в уме.
– Боюсь, что тоже. Мам, может, приедешь ближе к сентябрю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
– То есть дело было в напряжении? Физическом напряжении?
Сэм облизнул нижнюю губу.
– Все дело было в подушке. Я всегда думал, что мне нужна новая подушка.
– Я должна идти, – резко проговорила Патрисия, пытаясь собрать волосы в привычный хвост, но под рукой нс оказалось, ни заколки, ни даже простой резинки. Она нетерпеливо отбросила волосы назад и по оценивающему взгляду Сэма поняла, что стало хуже. – Я думала, что знаю тебя, Сэм Уэнрайт.
– Конечно, знаешь. Знаешь, как никто другой. Но теперь мы знаем друг друга еще лучше.
– Значит, это была ночь узнавания и снятия физического напряжения?
– Отличная комбинация, ты не находишь?
– Я ухожу.
– Я подвезу тебя к салону Гаскона – предложил Сэм. – Ты же там оставила машину? Не хочешь позавтракать?
– Нет. Я должна уйти. Сейчас. – Патрисия прошмыгнула мимо Сэма.
– Патрисия, с тобой все в порядке? – озабоченно спросил он, спускаясь за ней в гостиную. – Хочешь выйти из игры? Я пойму и не обижусь. Прямо сейчас позвоню Рексу домой и скажу, что мы с Мелиссой расторгли помолвку, поэтому она не придет на вечеринку.
– Со мной все в порядке.
Да уж, в порядке! Вдруг выясняется, что она подарила свою девственность – какое старомодное выражение! – мужчине, для которого любовь с ней – это что-то между тридцатью минутами езды на велосипеде и двадцатью минутами плавания. Кроме того, она ничегошеньки не помнит!
Патрисия Пил, как же ты так, а?
Одна туфля обнаружилась под диваном. Патрисии снова пришлось встать на четвереньки, чтобы достать се.
– Я совершенно ничего не помню из прошлой ночи! – вдруг взвизгнула она и заплакала.
– А что ты должна помнить? – спокойно спросил Сэм. – Мы поужинали, потом приехали сюда.
– Вот вторую часть я как раз и не могу вспомнить! Ночь снятия напряжения? Что это значит, черт побери?
– Это значит, что мы спали.
– А до того?
– А до того ничего не было. Ни-че-го.
Все еще стоя на четвереньках, Патрисия подняла голову и внимательно посмотрела Сэму в лицо.
– Ничего?
– Ничего.
– Действительно ничего?
– Абсолютно.
Она почувствовала разочарование и обиду.
– Ни малейшего намека?
– Нет. Ты сразу уснула в шезлонге.
– А потом? – Патрисия все никак не могла успокоиться. Тут под злосчастным шезлонгом она заметила вторую туфлю.
– А потом я решил, что утром у тебя будет нестерпимо болеть шея, если я оставлю тебя в шезлонге на всю ночь. Поэтому перенес тебя на кровать.
– Ты нес меня? На руках?
– В следующий раз попробую сделать это ногами.
Патрисия надела туфли и почувствовала себя увереннее.
– Сэм. – Она покачнулась.
– А я пошел спать в комнату для гостей. – Сэм отставил чашку и подхватил ее под локоть, помогая удержать равновесие. – Успокоилась?
– А как насчет снятия напряжения?
– Я просто действительно хорошо выспался впервые за всю неделю. – рассмеялся он. – А ты что подумала? Поверь мне, если бы что-нибудь было, ты не забыла бы об этом. – И уже серьезно добавил: – Патрисия, неужели ты и впрямь подумала, что я мог воспользоваться ситуацией? Предать нашу дружбу?
Ну вот, опять он о дружбе.
– Извини, – пробормотала она, расправляя плечи. – Я была не в своей тарелке. Проснулась в чужом доме, в мужской постели… Извини.
– На, выпей.
Сэм почти насильно вложил ей в руку чашку, взяв под локоть, вывел в патио и помог сесть в плетеный шезлонг возле бассейна.
– Я как раз заканчивал готовить завтрак, – сказал он. – Я принесу его сюда. У нас есть еще часок до наступления жары.
Под неяркими еще лучами солнца и легким ветерком Патрисия расслабилась, сделала глоток кофе и блаженно закрыла глаза. Воздух вокруг был наполнен ароматом поздних цветов и свежестью, пришедшей ночью с гор.
Сэм вернулся с подносом, на котором стояли тарелки с фруктами, тостами и пышным омлетом, который он приготовил с сосисками и помидорами. Патрисия решила помочь и сходила на кухню за кувшином свежевыжатого апельсинового сока и двумя стаканами.
– За успех нашего предприятия. – Сэм чокнулся стаканом об ее стакан. – За сегодняшнюю вечеринку. Я не могу выразить, как я тебе благодарен. Скажи, что я могу для тебя сделать, и я сделаю.
– Сэм, ради Бога! Я не меркантильна.
– Я знаю, но хочу как-нибудь тебя отблагодарить.
– Ничего не надо, – попросила Патрисия, качая головой.
– Совсем?
– Ну ладно, так и быть – попрошу.
– Говори, и это будет твоим, – торжественно пообещал Сэм.
– Дай мне какую-нибудь твою рубашку. Этот наряд Гаскона не подходит для утра – он выглядит не то что неуместно, а просто неприлично.
– Патрисия, дорогая, где ты была? – раздался в телефонной трубке голос матери. – Я звонила тебе всю ночь.
– Извини, мам. Я только что вошла.
– У вас уже час дня. – В материнском голосе не было упрека. – Надеюсь, ты хорошо провела время?
– Я была у… у друга.
– Он красивый?
– Да, мам. Но большую часть времени я проспала.
– Дорогая, тебе надо приехать в Париж. Французы не позволяют своим подругам спать подолгу. Все-таки американские мужчины такие скучные…
– Мама, это не то, о чем ты подумала. – Патрисия автоматически посмотрела на дисплей определителя – мать звонила ей двадцать четыре раза!
По дороге к салону Гаскона, где Патрисия оставила свою машину, они с Сэмом заехали в один из бутиков и купили ей чудесное вечернее платье. Потом Сэм поцеловал ее в щеку, и это было очень естественно – близость, возникшая между ними за последние дни, оправдывала этот поцелуй.
Какими станут их отношения после завершения этого фарса?
Для себя Патрисия решила: когда все закончится, она уволится из компании и уедет из Феникса – оставаться было бы слишком унизительно, слишком мучительно. А увидеть в один прекрасный день миссис Сэм Уэнрайт было бы просто выше ее сил.
Патрисия провела рукой по лицу и почувствовала слабый аромат Сэма – она все еще была в его рубашке.
– Патрисия, ты меня слушаешь?
– Извини, мам. Что ты сказала?
– Я звонила тебе вчера весь вечер, потому что подумываю прилететь к тебе на выходные. Я была уверена, что в пятницу в семь часов вечера ты непременно будешь дома, даже если весь мир спешит на свидания.
– Мам!
– Затем я позвонила в восемь, восемь тридцать… Надеюсь, прошлая ночь означает начало твоей новой жизни?
– Когда ты собираешься приехать? – спросила Патрисия, решив переменить тему.
– В следующие выходные.
– Отлично, у меня как раз ничего не запланировано, – И тут она вспомнила, что в следующий выходной все еще будет считаться помолвленной – Рекс уезжает в кругосветное путешествие только через две недели. – Ой, мама! Я совсем забыла, я буду очень занята на работе.
– А через выходной? Патрисия быстро прикинула в уме.
– Боюсь, что тоже. Мам, может, приедешь ближе к сентябрю?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27