Те дикие сладкие ночи в его объятиях произвели новую жизнь.
Слезы стояли у нее в глазах. Эта ужасная беременность режет ей грудь, как ножом. В конце концов, останется доказательство той недели в Сан-Франциско. Ребенок, которого она не планировала, ребенок, которого никто не хочет…
Нет! Нет, это неправда. Она хочет этого ребенка. Он — ее, ее и Алекса. Он остался от того, что могло бы быть, но не произошло.
Дверь распахнулась, появился Алекс — вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь. Под глазами темные круги, рубашка помята, но ей хватило и одного взгляда, чтобы прочесть на его лице, как он был расстроен. Она ожидала, что он будет зол, но тут было нечто другое. Он был похож… похож на змею, сжавшуюся кольцом и выжидающую, чтобы ужалить.
— Ну, — сказал он, — черт побери, это вносит некоторую неразбериху в ход вещей, не так ли?
— Нет, — сказала она спокойно, — не вносит. Ничего не изменилось.
Алекс подбоченился.
— Тебя не затруднит дать разъяснения?
— Доктор велел мне оставаться в постели несколько дней. Но как только я встану на ноги, я найду место…
— Место? — Голос его был нежен, как кошачье мурлыканье. — Какое еще место?
— Как-какое? Место, где жить. — Значит, ты собираешься оставить ребенка? — Да.
Он холодно улыбнулся.
— Давай все выясним. Ты собираешься уйти от меня, найти квартиру и родить ребенка?
— Верно, — сказала она спокойно, хотя никакого спокойствия она не чувствовала. Под одеялом руки ее были сжаты, а пальцы дрожали от волнения.
— А как ты собираешься зарабатывать на жизнь, пока это произойдет?
— Я не стану просить тебя ни о чем, если ты об этом хочешь меня…
— Отвечай на вопрос, — сказал он резко. — Тебе нужны будут деньги за квартиру, на еду, медицинское обслуживание. Где ты их возьмешь?
Уитни пожала плечами.
— Я… я найду работу. Поверь мне, тебе не нужно будет заботиться о моем содержании.
— Какую работу?
Она посмотрела на него.
— Это что, допрос? Я же говорю, что справлюсь. Он надменно задрал подбородок.
— Ты хочешь сказать, что твой папочка справится. Ты бросишься к Дж. Т., и он возьмет на себя заботу о тебе и моем ребенке.
Она тихо вздохнула.
— Алекс, пожалуйста, я устала.
— Это ты задумала? Твой отец будет растить моего сына?
На секунду эти слова порадовали ее сердце. «Мой ребенок, — сказал он, — мой сын». Но, взглянув ему в глаза, она поняла, что в его словах не было того смысла, который ее усталое сердце пыталось придать им.
— Ответь мне, Уитни.
— Я уже ответила. Тебе не нужно беспокоиться об этом ребенке.
Алекс быстро подошел к кровати. Он схватил ее за плечи и почти приподнял.
— Ты ошибаешься, — процедил он сквозь зубы. — То, что в твоем чреве, принадлежит мне. Я буду принимать решения об этом, и никто другой. Ты поняла?
Она понимала только, что он старается запугать ее. Все в нем было пугающим — от холодных, стальных ноток в голосе до давящих на ее плечи пальцев. Но ничего не выйдет — во всяком случае, в этот раз.
— Ты не сможешь воспрепятствовать мне родить этого ребенка, — сказала она спокойно.
— Ты думаешь, я этого хочу? — прошипел он. Она сглотнула.
— Я думала… я думала…
Он пристально посмотрел на нее… и неожиданно отпустил.
— Может быть, я и негодяй, — сказал он тихо. — Но я не такой сукин сын, как ты обо мне думаешь.
Уитни облизала губы.
— Значит, ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?
Он широко улыбнулся.
— Мне неприятно разочаровывать тебя, моя дорогая женушка, но ответ будет «да». Я хочу этого ребенка. И я вовсе не намерен отдавать его — или ее — тебе и Дж. Т.
Пульс ее замедлился.
— Никакой суд не разрешит тебе опеки, — ответила она быстро. — И не важно, сколько у тебя денег.
Он отошел, распрямился и сунул руки в карманы.
— Ну, ну… Даже Уитни Тернер поняла, что за деньги нельзя купить всего. — Он тихо рассмеялся. — Не волнуйся, любовь моя. Я не намерен предоставлять тебе роскошь судебного побоища.
— Тогда о чем мы говорим? Алекс улыбнулся.
— Приготовься к еще одному разочарованию, моя дорогая. Никакого развода не будет.
Она уставилась на него в недоумении.
— Не будет развода?
— Правильно, не будет развода. Ни один из моих детей не будет расти, как вырос я. Ребенку нужны мать и отец — и дом, о котором я позаботился, а не этот… не этот мавзолей. — В изумлении она смотрела, как он развернулся и зашагал к двери. В последнюю секунду он остановился и повернулся к ней. — В это время на следующей неделе мы уже будем жить в доме, в котором и не пахнет Тернерами.
Уитни пристально смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал.
— Подожди минутку, Алекс, подожди! — Она села и наклонилась вперед. — Ты не можешь принимать такие решения и… и…
Он засмеялся.
— Не могу? Я?
Дверь за ним затворилась. В изнеможении она упала на подушки и закрыла глаза.
Он был абсолютно прав. Он — Александр Барон и может делать все, черт его возьми, что хочет.
Он погорячился, сказав, что через неделю они съедут из дома Тернеров. Потребовался почти месяц, чтобы найти дом, который бы ему понравился, — современный дом, разместившийся в укромном местечке на холмах над Гонолулу. Несмотря на то что дом находился недалеко от города, он стоял в уединении, добраться до него можно было только вертолетом или по узкой, мощенной осколками скал проселочной дороге, которая змеей вилась из низины, петляя такими крутыми поворотами, что дух захватывало.
— Его необходимо будет отремонтировать и покрыть заново, — заявил Алекс, — когда закончится сезон дождей.
Уитни не сомневалась, что при других обстоятельствах ей понравилось бы это место. Дом был просторным и полон воздуха и прекрасно обставлен — Алекс умудрился убедить самые лучшие магазины на островах поставить все, что ему было необходимо, чуть ли не за один день. Вокруг было много разных пристроек: гараж, который вмещал «блейзер» и, если Алекс был дома, «рэнджровер»; конюшня для пары арабских скакунов и зимний сад. Овальный бассейн блестел за домом, как голубая жемчужина, вокруг был разбит сад с живописными тропическими цветами невообразимой расцветки и разнообразных сортов.
В усадьбе было полно слуг. Алекс нанял экономку, повара, горничную, садовника, конюха и шофера. Он решил, что Уитни не должна готовить обеды, стелить постель, копаться в саду, ездить на лошадях и не должна никуда ездить на машине одна.
— Что же мне остается делать тогда? — требовательно спросила она.
Он одарил ее короткой улыбкой.
— Ты должна заботиться о моем ребенке. Бесполезно было говорить, что с ребенком и так все в порядке. Доктор сказал, что она совершенно здорова, но, видимо, Алекс был убежден, что здоровье у нее хрупкое. Не то чтобы он волновался за нее — не нужно было быть очень сообразительной, чтобы понять, что им движет беспокойство о благополучии младенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Слезы стояли у нее в глазах. Эта ужасная беременность режет ей грудь, как ножом. В конце концов, останется доказательство той недели в Сан-Франциско. Ребенок, которого она не планировала, ребенок, которого никто не хочет…
Нет! Нет, это неправда. Она хочет этого ребенка. Он — ее, ее и Алекса. Он остался от того, что могло бы быть, но не произошло.
Дверь распахнулась, появился Алекс — вид у него был такой, как будто он не спал всю ночь. Под глазами темные круги, рубашка помята, но ей хватило и одного взгляда, чтобы прочесть на его лице, как он был расстроен. Она ожидала, что он будет зол, но тут было нечто другое. Он был похож… похож на змею, сжавшуюся кольцом и выжидающую, чтобы ужалить.
— Ну, — сказал он, — черт побери, это вносит некоторую неразбериху в ход вещей, не так ли?
— Нет, — сказала она спокойно, — не вносит. Ничего не изменилось.
Алекс подбоченился.
— Тебя не затруднит дать разъяснения?
— Доктор велел мне оставаться в постели несколько дней. Но как только я встану на ноги, я найду место…
— Место? — Голос его был нежен, как кошачье мурлыканье. — Какое еще место?
— Как-какое? Место, где жить. — Значит, ты собираешься оставить ребенка? — Да.
Он холодно улыбнулся.
— Давай все выясним. Ты собираешься уйти от меня, найти квартиру и родить ребенка?
— Верно, — сказала она спокойно, хотя никакого спокойствия она не чувствовала. Под одеялом руки ее были сжаты, а пальцы дрожали от волнения.
— А как ты собираешься зарабатывать на жизнь, пока это произойдет?
— Я не стану просить тебя ни о чем, если ты об этом хочешь меня…
— Отвечай на вопрос, — сказал он резко. — Тебе нужны будут деньги за квартиру, на еду, медицинское обслуживание. Где ты их возьмешь?
Уитни пожала плечами.
— Я… я найду работу. Поверь мне, тебе не нужно будет заботиться о моем содержании.
— Какую работу?
Она посмотрела на него.
— Это что, допрос? Я же говорю, что справлюсь. Он надменно задрал подбородок.
— Ты хочешь сказать, что твой папочка справится. Ты бросишься к Дж. Т., и он возьмет на себя заботу о тебе и моем ребенке.
Она тихо вздохнула.
— Алекс, пожалуйста, я устала.
— Это ты задумала? Твой отец будет растить моего сына?
На секунду эти слова порадовали ее сердце. «Мой ребенок, — сказал он, — мой сын». Но, взглянув ему в глаза, она поняла, что в его словах не было того смысла, который ее усталое сердце пыталось придать им.
— Ответь мне, Уитни.
— Я уже ответила. Тебе не нужно беспокоиться об этом ребенке.
Алекс быстро подошел к кровати. Он схватил ее за плечи и почти приподнял.
— Ты ошибаешься, — процедил он сквозь зубы. — То, что в твоем чреве, принадлежит мне. Я буду принимать решения об этом, и никто другой. Ты поняла?
Она понимала только, что он старается запугать ее. Все в нем было пугающим — от холодных, стальных ноток в голосе до давящих на ее плечи пальцев. Но ничего не выйдет — во всяком случае, в этот раз.
— Ты не сможешь воспрепятствовать мне родить этого ребенка, — сказала она спокойно.
— Ты думаешь, я этого хочу? — прошипел он. Она сглотнула.
— Я думала… я думала…
Он пристально посмотрел на нее… и неожиданно отпустил.
— Может быть, я и негодяй, — сказал он тихо. — Но я не такой сукин сын, как ты обо мне думаешь.
Уитни облизала губы.
— Значит, ты хочешь, чтобы у меня был ребенок?
Он широко улыбнулся.
— Мне неприятно разочаровывать тебя, моя дорогая женушка, но ответ будет «да». Я хочу этого ребенка. И я вовсе не намерен отдавать его — или ее — тебе и Дж. Т.
Пульс ее замедлился.
— Никакой суд не разрешит тебе опеки, — ответила она быстро. — И не важно, сколько у тебя денег.
Он отошел, распрямился и сунул руки в карманы.
— Ну, ну… Даже Уитни Тернер поняла, что за деньги нельзя купить всего. — Он тихо рассмеялся. — Не волнуйся, любовь моя. Я не намерен предоставлять тебе роскошь судебного побоища.
— Тогда о чем мы говорим? Алекс улыбнулся.
— Приготовься к еще одному разочарованию, моя дорогая. Никакого развода не будет.
Она уставилась на него в недоумении.
— Не будет развода?
— Правильно, не будет развода. Ни один из моих детей не будет расти, как вырос я. Ребенку нужны мать и отец — и дом, о котором я позаботился, а не этот… не этот мавзолей. — В изумлении она смотрела, как он развернулся и зашагал к двери. В последнюю секунду он остановился и повернулся к ней. — В это время на следующей неделе мы уже будем жить в доме, в котором и не пахнет Тернерами.
Уитни пристально смотрела на него, пытаясь осмыслить то, что он сказал.
— Подожди минутку, Алекс, подожди! — Она села и наклонилась вперед. — Ты не можешь принимать такие решения и… и…
Он засмеялся.
— Не могу? Я?
Дверь за ним затворилась. В изнеможении она упала на подушки и закрыла глаза.
Он был абсолютно прав. Он — Александр Барон и может делать все, черт его возьми, что хочет.
Он погорячился, сказав, что через неделю они съедут из дома Тернеров. Потребовался почти месяц, чтобы найти дом, который бы ему понравился, — современный дом, разместившийся в укромном местечке на холмах над Гонолулу. Несмотря на то что дом находился недалеко от города, он стоял в уединении, добраться до него можно было только вертолетом или по узкой, мощенной осколками скал проселочной дороге, которая змеей вилась из низины, петляя такими крутыми поворотами, что дух захватывало.
— Его необходимо будет отремонтировать и покрыть заново, — заявил Алекс, — когда закончится сезон дождей.
Уитни не сомневалась, что при других обстоятельствах ей понравилось бы это место. Дом был просторным и полон воздуха и прекрасно обставлен — Алекс умудрился убедить самые лучшие магазины на островах поставить все, что ему было необходимо, чуть ли не за один день. Вокруг было много разных пристроек: гараж, который вмещал «блейзер» и, если Алекс был дома, «рэнджровер»; конюшня для пары арабских скакунов и зимний сад. Овальный бассейн блестел за домом, как голубая жемчужина, вокруг был разбит сад с живописными тропическими цветами невообразимой расцветки и разнообразных сортов.
В усадьбе было полно слуг. Алекс нанял экономку, повара, горничную, садовника, конюха и шофера. Он решил, что Уитни не должна готовить обеды, стелить постель, копаться в саду, ездить на лошадях и не должна никуда ездить на машине одна.
— Что же мне остается делать тогда? — требовательно спросила она.
Он одарил ее короткой улыбкой.
— Ты должна заботиться о моем ребенке. Бесполезно было говорить, что с ребенком и так все в порядке. Доктор сказал, что она совершенно здорова, но, видимо, Алекс был убежден, что здоровье у нее хрупкое. Не то чтобы он волновался за нее — не нужно было быть очень сообразительной, чтобы понять, что им движет беспокойство о благополучии младенца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44