Одри уставилась на него, задумчиво покусывая нижнюю губу.
— Пап, а что ты имел в виду, что многое будет зависеть… ну в смысле, повредит ли развод карьере Мартина?
— Все будет зависеть от того, как это будет обставлено, — объяснил Фейн. — Если вина за развод, ну хотя бы большая ее часть, ляжет на его жену, думаю, для него все обойдется.
— То есть если Ракель застукают с другим и представят неопровержимые улики?
— Можно и так. Но как тебе это удастся? Не слышал, чтобы Ракель с кем-нибудь путалась…
— А по-моему, это можно устроить. Она ведь приглашена к нам завтра на прием после парада Рекса, она и Мартин, так?
— Да. Они приглашены. Вместе с дюжиной других гостей.
— Уверена, что Ракель подозревает насчет Мартина и меня. Но точно ничего не знает. Теперь давай предположим, что завтра вечером я не оставлю у нее никаких по этому поводу сомнений. Как женщина, думается, могу предсказать ее реакцию. Она будет оскорблена, она выйдет из себя, она захочет отплатить ему той же монетой. Другими словами, будет готова броситься на первого же попавшегося мужика. А мы ей такого мужика подставим и позаботимся о том, чтобы заполучить доказательства ее… супружеской неверности.
— Может получиться, по-моему. Будет очень глупо с ее стороны, но я поверю тебе на слово, что она поведет себя имен но так. А мужик для нее у меня есть. Лофтин. Смотрится не хуже других, трахать готов все, что движется, а главное, беспрекословно сделает, что прикажут. Теперь надо подумать, как застукать их так, чтобы Мартину было с чем идти в суд. Если же он этого не захочет, а, зная Мартина, могу предположить и такой вариант, мы подкинем наш материальчик в газеты. Некоторые из этих нынешних листков напечатают что угодно.
— Ну, пап, эта-то часть, по-моему, самая простая. — Она подмигнула ему. — Запиши их на магнитофон, и все дела.
Лицо Фейна приняло такое выражение, что Одри не удержалась от самодовольного смеха.
— А ты считал меня совсем дурочкой, пап? Думал, я не знаю, что ты прослушиваешь все комнаты в доме? И те, что на заднем дворе, тоже?
Лофтин не стал буквально следовать полученным от Фейна инструкциям. У него уже был некоторый опыт общения с газетчиками. Тот, кто все время на виду у людей, никогда не станет обсуждать свои личные дела в присутствии репортера. Кроме того, до полудня оставалось еще два часа.
Поэтому Лофтин побрился, принял душ, оделся в течение пятнадцати минут и отправился в гостиницу «Рузвельт» на своем «фольксвагене». Этого «клопа» он терпеть не мог и предпочел бы более классную машину — что-нибудь обтекаемое с низкой посадкой и иностранного производства, но нынешнее состояние его финансов ограничивало его возможности «фольксвагеном».
Ему повезло. Кружа по кварталу в поисках свободного места для парковки, он заметил, как сенатор Сент-Клауд выскользнул из боковой двери гостиницы и остановил такси.
Лофтин последовал за ним, пропустив впереди себя два автомобиля. На протяжении своей пестрой карьеры ему как-то довелось работать властном сыскном агентстве. Девяносто процентов дел, которым оно занималось, было связано с добыванием улик для получения развода, что означало практически постоянную слежку за неверными мужьями и женами, так что Лофтин успел овладеть всеми тонкостями этого искусства. Уволили его из агентства после того, как застукали в постели с одной из неверных жен, за которой ему было поручено следить.
Лофтин преследовал такси вплоть до временного командного пункта капитана Джима Боба Форбса, где сенатор Сент-Клауд вышел и отпустил такси. Лофтин поставил «фольксваген» на противоположной стороне улицы и стал ждать, куря одну сигарету за другой.
Когда сенатор Сент-Клауд вновь появился на улице, Лофтин собрался было перехватить его прямо здесь и сейчас. Но пока он раздумывал, Сент-Клауд вошел в будку телефона-автомата на углу улицы.
Когда сенатор, быстро переговорив, вышел из будки и остановился на тротуаре, озираясь в поисках свободного такси, какое-то внутреннее чувство приказало Лофтину оставаться в машине. Сент-Клауд остановил проходящее такси, и Лофтин вновь сел ему на хвост.
Через некоторое время он начал подозревать, что интуиция его на этот раз подвела. Такси везло сенатора к Французскому кварталу, где находился ресторан Бреннана. Хотя для делового завтрака еще слишком рано…
Когда такси остановилось у старой-старой гостиницы, у Лофтина вырвался вздох облегчения. Сенатор вышел из машины и скрылся в ветхом здании.
Лофтин опять приготовился ждать.
Сенатор Сент-Клауд находился в гостинице около получаса. Покинув ее, он не стал искать такси, а пошел пешком.
Лофтин уже решил, как будет действовать дальше. Он был уверен, что на этот раз сенатор направляется на намеченную встречу за завтраком, поэтому преследовать его не стал. Он продолжал сидеть в машине и ждать, не спуская глаз с двери гостиницы.
Через несколько минут еще одна догадка заставила его тревожно заерзать на сиденье. Он включил двигатель и медленно тронул «фольксваген» с места. Догадка оказалась правильной. Он только успел въехать в узкий переулок, как из гостиницы черным ходом вышел высоченный бритоголовый негр и торопливо зашагал прочь. Вчера на балу Лофтин видел Эбона лишь мельком, но все же у него не было никаких сомнений, что сейчас перед ним тот, кто ему нужен.
Лофтин ехал за ним на приличном расстоянии, чтобы только не потерять Эбона из виду. Пройдя несколько кварталов, Эбон зашел в ресторан Холмса на Берганди-стрит. И вновь Лофтин решил ждать.
Он понимал, что переполненный народом ресторан не лучшее место для беседы с Эбоном.
Выйдя из ресторана, Эбон направился обратно в свою гостиницу. За два квартала до нее Лофтин резко прибавил скорость, нашел место, где оставить «фольксваген», и поспешил в гостиницу. В холле обнаружилась небольшая стойка, за которой, однако, никого не оказалось. Это Лофтина даже устраивало, поскольку он был убежден, что номер комнаты Эбона ему бы все равно не сообщили ни под каким видом. Гостиница была двухэтажной, без лифта.
Прикинувшись постояльцем, Лофтин поднялся наверх и пошел по безлюдному коридору. Тут он услышал, как кто-то поднимается по черной лестнице.
Лофтин пошел навстречу. С Эбоном их не знакомили, и тот в лицо его не знал. Они встретились посередине коридора, Эбон прошел мимо него с ничего не выражающим лицом, даже не удостоив белого взглядом. Лофтин замедлил шаг и навострил уши. Заслышав звук поворачиваемого в замочной скважине ключа, он украдкой оглянулся через плечо, чтобы увидеть, в какой номер вошел Эбон.
Лофтин осмотрелся, убедился, что коридор пуст, и прокрался к двери в номер Эбона. Она заперта на замок, в этом он был абсолютно уверен. Даже если и нет, вломиться сейчас к Эбону будет последней ошибкой в его жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64