во-первых, он умер два года назад, во-вторых, в понедельник я сказал неправду — он ничего не знал о характере моей работы. Так что он никому не мог передать никаких сведений.
— Один — ноль в вашу пользу, — пробормотал Эллери.
— Что из всего этого вытекает? — спросил инспектор. — Какие ваши выводы, доктор Кнейзел?
— Моя теория включает в себя даже непредвиденные случайности. Убийца после моей смерти получит возможность распоряжаться открытым мной металлическим сплавом и зарабатывать огромные деньги. Дело идет к этому, инспектор. Так что если я неожиданно умру...
Самсон нетерпеливо барабанил пальцами по подлокотнику кресла.
— Я готов разделить вашу тревогу. Но в вашей версии совершенно отсутствует доказательность, конкретность.
Кнейзел холодно улыбнулся:
— Прошу извинить меня, сэр. Но я не могу осмелиться выступать в роли детектива. Поэтому я хотел бы спросить, можете ли вы, или инспектор Квин, или мистер Эллери предложить более убедительную версию этих кажущихся связанными убийств миссис Дурн и доктора Жаннэ? Можете ли вы вообще высказать какое-либо предположение об этих происшествиях?
— Не в этом дело,—сердито проговорил инспектор. —Вы исходите из того, что будут еще одни похороны, на которых вы будете главной фигурой. А что, если вам придется разочароваться, так как убийства в Голландской мемориальной больнице закончились? Тогда что будем делать с вашей теорией?
— Я бы с радостью согласился на ошибку в моей теории ради сохранения научной работы, инспектор. Если я не буду убит — я ошибся. Если же буду убит—я прав. Но прав я или нет, я имею право принять меры предосторожности, инспектор. Я требую защиты!
— О, вы ее непременно получите. Даже вдвое больше, чем вы рассчитываете. Мы не хотим, чтобы с вами что-то случилось, доктор Кнейзел.
— Вы, наверное, понимаете, — добавил Эллери, — что, если ваша теория правильная, мисс Дурн могла доверить секрет более чем одному лицу! Вы согласны?
— Ну да... Что же из этого вытекает? Что вы имеете в виду?
— Я просто стараюсь быть логичным, доктор. — Эллери скрестил руки на груди. — Если покойная доверила секрет больше чем одному человеку, то логично предположить, что ваш загадочный мистер X об этом знает. Тогда вы не единственное лицо, которое нуждается в защите. Есть еще и другие, доктор Кнейзел! Надеюсь, что вы согласны с моей точкой зрения?
Кнейзел кусал губу.
— Да, да! Будут еще другие убийства... Эллери засмеялся.
— Вряд ли.
Однако не будем об этом говорить. Еще одну минуточку, доктор Кнейзел. Прежде чем вы нас покинете, я хочу задать вам несколько вопросов. Дурнит все еще не доведен до завершения?
— Не совсем.
— А когда вы закончите работу?
— Волрос недель, не больше. На это время, во всяком случае, я в безопасности.
— Я не так в этом уверен, — сухо сказал Эллери. Кнейзел глубже спрятался в свое кресло.
— Что вы хотите сказать?
— Просто вот что: ваши опыты фактически закончены. Что мешает вашему мистеру X убить вас сейчас и самому закончить работу? Или пригласить опытного металлурга, чтобы закончить?
Ученый выглядел потрясенным.
— Верно, очень верно. Кто-нибудь другой может закончить мою работу. Это значит... это значит, что я не в безопасности даже теперь.
— Если только, — любезно сказал Эллери, — вы немедленно не сделаете вид, что прекратили все дальнейшие поиски.
На лице Кнейзела изобразилось разочарование.
— Вы даете мне слабое утешение. Предоставляете выбор: жизнь или работа?
— Старая дилемма, не правда ли? — спросил Эллери. Кнейзел выпрямился в кресле.
— Меня могут убить сегодня же, сегодня ночью! Инспектор зашевелился.
— Не думаю, что это очень реально, доктор Кнейзел. Ведь вас будут надежно охранять. Минуточку, извините меня, — старик нажал кнопку селекторного телефона. — Риттер! Я даю вам новое задание. Возьмите под наблюдение доктора Моритца Кнейзела при выходе из моего кабинета. Да, сейчас же... Следуйте за ним, подберите себе надежного партнера на ночь... Нет, вам не надо вести скрытую слежку. Вы будете выступать в качестве телохранителя.
— Очень любезно с вашей стороны. Так я пошел... Он встал и вышел из кабинета.
— Негодяй! —инспектор был вне себя от гнева. — Ну и нахал!
— Что вы имеете в виду? — спросил Самсон.
— Все же ясно как божий день, — воскликнул старик. — Эта его теория чистый вздор. Это ширма, Генри! Когда он разглагольствовал, разве не пришла вам в голову мысль, что он и есть тот самый человек со свободным полем деятельности, что он сам больше всего выигрывает от смерти миссис Дурн и Жаннэ, что он и есть четвертое лицо его теории? Другими словами, четвертого лица не существует.
— Черт возьми, Квин, вы, пожалуй, попали в точку! Старик торжественно повернулся к Эллери:
— Весь этот милый разговор об избавляющемся от Абби, Жаннэ и его самого, — чепуха. Все это бессмысленно! Разве ты не согласен со мной, сынок?
Эллери минуту молчал, его глаза были задумчивыми.
— У меня нет никакого конкретного доказательства, — произнес он наконец, — чтобы создать твердое мнение. Но я полагаю, что вы оба ошибаетесь — и Кнейзел и ты. Я не думаю, что этот четвертый, о котором говорил Кнейзел, не может существовать... Отец, если мы когда-нибудь раскроем это дело, в чем я серьезно сомневаюсь, мы узнаем, что.у.бийства задуманы гораздо хитрее, чем Кнейзел пытается это теоретически обосновать. Они гораздо более сложны и не поддаются подгонке под какой-либо шаблон.
Инспектор почесал в затылке.
— Скажи, стоит ли охранять его, словно он самое главное лицо в этом деле?
— Как ни удивительно, но я именно это и собирался сказать. — Эллери закурил. — И не пойми меня превратно, как это ты сейчас сделал... Кнейзела надо охранять. Я хотел бы иметь информацию о каждой личности, которая приблизится к нему на расстояние десяти футов.
Расследование убийства доктора Жаннэ, так же как и миссис Абби Дурн, достигло своей критической стадии. В судебных и следственных инстанциях все считали, что, если в течение ближайших 24 часов не удастся напасть на след преступников, дело можно сдавать в архив.
В четверг утром после бессонной ночи инспектор Квин встал в плохом настроении. Его кашель снова возобновился, и глаза, блестели, говоря о повышенной температуре. Несмотря на все это, он решительно отверг уговоры Джуна и Эллери лечь в постель. В пальто, хотя на улице было тепло, он спустился к метро и направился в управление.
Эллери сидел у окна и тупо смотрел ему вслед. Стол в гостиной после завтрака был загроможден посудой. Джуна взял чашку и уставился своими цыганскими глазенками на печальную фигуру у окна.
Эллери, почувствовав взгляд, заговорил, не поворачивая головы:
— Джуна! Ты слышал, как мы с отцом говорили о деле Дурн и Жаннэ?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50