В конце концов, она ведь была там только дважды, да и то десять лет назад.
Каррадины жили в элитном районе, в который можно было попасть только по приглашениям местных обитателей. Живописное местечко — деревья, зелень, пологие холмы, свежий воздух. Идеальное место для привилегированных членов общества, которые предпочитают тишину и уединение.
Именно поэтому отец Джона построил здесь дом, хотя уже владел роскошными апартаментами на бульваре Олимпик — там он ночевал, когда дела вынуждали его остаться в Лос-Анджелесе или когда они с женой отправлялись в город на какой-нибудь прием. Эти апартаменты занимали целый этаж и были обставлены исключительно антикварной мебелью, а в хозяйской спальне красовалась массивная кровать под балдахином, принадлежавшая когда-то фаворитке французского монарха. Карен точно знала это, потому что ей доводилось спать в этой кровати.
То есть… не совсем спать.
Интересно, Джон уже спал со своей невестой на той же самой кровати? Если, конечно, ему удалось свести ее с ума так, как когда-то он свел с ума глупышку Кэрри…
А ну-ка прекрати терзаться! — строго одернула себя Карен. Не трать времени зря, дорогая. Займись лучше делом — то есть постарайся приехать в дом Луизы ровно к одиннадцати часам.
Карен не хотела опоздать. Не хотела дать этой женщине хоть малейший повод снова посмотреть на нее свысока. Стиснув зубы, Карен уткнулась в лежавший перед ней дорожный атлас. Запечатлев в памяти все развилки и повороты, она включила зажигание, и ее свежевымытый. сверкающий полировкой «форд» снова выехал на шоссе.
Держа руки на руле, Карен мрачно усмехнулась уголком рта. Нынче утром блистал не только «форд», но и его хозяйка. Тем самым Карен опровергла собственное гордое заявление, что ради Луизы Каррадин она не намерена подниматься в воскресенье ни свет ни заря.
Гордость вынудила ее проснуться в шесть. К девяти часам внешность Карен была образцом элегантности — от тщательно уложенных волос до педикюра. Карен сказала себе, что, если вдруг ей зачем-то придется снять чулки и туфли, ее ноги должны выглядеть так же ухоженно и блестяще, как и все остальное.
Как ни странно, больше всего хлопот доставил ей выбор одежды. И это притом что ее гардероб был битком набит самыми изысканными нарядами, какие только можно купить за деньги! Черные костюмы, которые Карен предпочитала надевать на работу, выглядели, на ее вкус, чересчур мрачно, шоколадный и краснокирпичный костюмы отпадали сразу — эти цвета были в моде год назад. Оставались кремовый или бежевый. Карен никогда не носила одежду ярких цветов. Или белого цвета.
Уж конечно не белый, с горечью подумала она.
Она мучилась выбором, пока время не стало поджимать. В отчаянии Карен остановилась на светло-кремовом брючном костюме-тройке. Пуговицы были с золотым ободком, так что надевать украшения на шею не стоило. Зато в уши Карен вдела золотые сережки, а на запястье надела золотые часики, исполненные в строгом классическом стиле, — подарки одного из бывших любовников. Бежевые туфли, перчатки и сумочка из тонкой, хорошо выделанной кожи стоили целое состояние. Накладывать макияж она не стала, лишь подчеркнула губы коричневой помадой. Духи тоже были подарком бывшего любовника — он уверял, что их запах, экзотический и чувственный, подходит Карен идеально.
Наконец Карен решила, что вполне удовлетворена своим внешним видом, и около десяти утра покинула свою квартиру, готовая встретиться лицом к лицу с женщиной, которая едва не уничтожила ее.
— Но я восстала, Луиза, — сказала Карен, сворачивая с шоссе. — Восстала из пепла, как Феникс.
Карен тихо засмеялась: Кэрри Стокман и понятия не имела о мифической священной птице.
— Далеко же ты продвинулась, дорогая, — похвалила она себя. — Очень, очень далеко. Стоило немного понервничать, чтобы показать это драгоценной мамочке Джона!
Солнце пробилось сквозь облака и, отразившись от зеркально блестящего капота машины, едва не ослепило Карен. Она достала из бардачка темные очки в дорогой изысканной оправе, надела их и улыбнулась.
Через четверть часа Карен медленно ехала вдоль ограды особняка Каррадинов, и уверенная усмешка на ее лице сменялась недоуменной гримасой.
За десять лет здесь все изменилось. И дело даже не в том, что особняк теперь обнесен высокой металлической оградой. Сейчас дом отчего-то кажется меньше, не таким подавляющим. И все же он внушителен — истинный особняк богатой семьи и все так же стоит на вершине холма, с которого хорошо видны окрестности.
Карен остановила машину, внимательнее пригляделась к дому и медленно кивнула. Ну конечно! Как же она глупа! Это не дом изменился, а она сама, ее восприятие. Просто она уже привыкла к виду роскошных особняков и больше не испытывает трепета при виде чужого богатства.
Уверенная улыбка вернулась на лицо Карен в тот самый момент, когда она подъехала к распахнутым настежь чугунным воротам, за которыми начиналась подъездная аллея.
Несмотря на охрану, все же довольно неосторожно держать ворота открытыми, но, наверное, Луиза открыла их, ожидая гостью. Часы на руке Карен показывали без двух минут одиннадцать. Она въехала и, мельком взглянув в зеркало заднего вида, убедилась, что ворота так и не закрылись за ней.
Подумаешь! Карен выразительно пожала плечами. Безопасность Луизы Каррадин — не ее забота, хотя все же глупо лезть на рожон. Дома богачей часто становятся мишенью для изобретательных грабителей, а потому осторожность никогда не бывает лишней.
Правда, семейство Джона не так знаменито, как братья его отца. Один его дядя владеет кинокомпанией, другой — телекомпанией и сетью кинотеатров.
Персивал, отец Джона, был младшим из трех братьев Каррадин. Он основал юридическую фирму, которая вела все деловые операции его братьев. Джон как-то сказал Карен, что его отец, наверное, даже богаче своих братьев, потому что не тратит деньги на игру и на женщин.
Братья в свое время женились на красивых девушках из богатых семей, таким образом умножив свое состояние и обеспечив хорошую наследственность будущим отпрыскам. У старшего брата было четверо детей, у среднего — трое. Персивал произвел на свет только одного — Джона.
Все три миссис Каррадин регулярно появлялись на страницах воскресных газет и светских журналов, ослепительно сверкая искусственными зубами и демонстрируя миру чудеса пластической хирургии. Казалось, вся их жизнь проходит на кинопремьерах, вечеринках и благотворительных балах.
Когда-то вся эта мишура произвела на Карен глубокое впечатление.
Впрочем, это было давно.
Теперь ее карие глаза холодно озирали ухоженные газоны и ровные ряды деревьев. И сердце ее ни на миг не забилось чаше оттого, что она подъезжала к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Каррадины жили в элитном районе, в который можно было попасть только по приглашениям местных обитателей. Живописное местечко — деревья, зелень, пологие холмы, свежий воздух. Идеальное место для привилегированных членов общества, которые предпочитают тишину и уединение.
Именно поэтому отец Джона построил здесь дом, хотя уже владел роскошными апартаментами на бульваре Олимпик — там он ночевал, когда дела вынуждали его остаться в Лос-Анджелесе или когда они с женой отправлялись в город на какой-нибудь прием. Эти апартаменты занимали целый этаж и были обставлены исключительно антикварной мебелью, а в хозяйской спальне красовалась массивная кровать под балдахином, принадлежавшая когда-то фаворитке французского монарха. Карен точно знала это, потому что ей доводилось спать в этой кровати.
То есть… не совсем спать.
Интересно, Джон уже спал со своей невестой на той же самой кровати? Если, конечно, ему удалось свести ее с ума так, как когда-то он свел с ума глупышку Кэрри…
А ну-ка прекрати терзаться! — строго одернула себя Карен. Не трать времени зря, дорогая. Займись лучше делом — то есть постарайся приехать в дом Луизы ровно к одиннадцати часам.
Карен не хотела опоздать. Не хотела дать этой женщине хоть малейший повод снова посмотреть на нее свысока. Стиснув зубы, Карен уткнулась в лежавший перед ней дорожный атлас. Запечатлев в памяти все развилки и повороты, она включила зажигание, и ее свежевымытый. сверкающий полировкой «форд» снова выехал на шоссе.
Держа руки на руле, Карен мрачно усмехнулась уголком рта. Нынче утром блистал не только «форд», но и его хозяйка. Тем самым Карен опровергла собственное гордое заявление, что ради Луизы Каррадин она не намерена подниматься в воскресенье ни свет ни заря.
Гордость вынудила ее проснуться в шесть. К девяти часам внешность Карен была образцом элегантности — от тщательно уложенных волос до педикюра. Карен сказала себе, что, если вдруг ей зачем-то придется снять чулки и туфли, ее ноги должны выглядеть так же ухоженно и блестяще, как и все остальное.
Как ни странно, больше всего хлопот доставил ей выбор одежды. И это притом что ее гардероб был битком набит самыми изысканными нарядами, какие только можно купить за деньги! Черные костюмы, которые Карен предпочитала надевать на работу, выглядели, на ее вкус, чересчур мрачно, шоколадный и краснокирпичный костюмы отпадали сразу — эти цвета были в моде год назад. Оставались кремовый или бежевый. Карен никогда не носила одежду ярких цветов. Или белого цвета.
Уж конечно не белый, с горечью подумала она.
Она мучилась выбором, пока время не стало поджимать. В отчаянии Карен остановилась на светло-кремовом брючном костюме-тройке. Пуговицы были с золотым ободком, так что надевать украшения на шею не стоило. Зато в уши Карен вдела золотые сережки, а на запястье надела золотые часики, исполненные в строгом классическом стиле, — подарки одного из бывших любовников. Бежевые туфли, перчатки и сумочка из тонкой, хорошо выделанной кожи стоили целое состояние. Накладывать макияж она не стала, лишь подчеркнула губы коричневой помадой. Духи тоже были подарком бывшего любовника — он уверял, что их запах, экзотический и чувственный, подходит Карен идеально.
Наконец Карен решила, что вполне удовлетворена своим внешним видом, и около десяти утра покинула свою квартиру, готовая встретиться лицом к лицу с женщиной, которая едва не уничтожила ее.
— Но я восстала, Луиза, — сказала Карен, сворачивая с шоссе. — Восстала из пепла, как Феникс.
Карен тихо засмеялась: Кэрри Стокман и понятия не имела о мифической священной птице.
— Далеко же ты продвинулась, дорогая, — похвалила она себя. — Очень, очень далеко. Стоило немного понервничать, чтобы показать это драгоценной мамочке Джона!
Солнце пробилось сквозь облака и, отразившись от зеркально блестящего капота машины, едва не ослепило Карен. Она достала из бардачка темные очки в дорогой изысканной оправе, надела их и улыбнулась.
Через четверть часа Карен медленно ехала вдоль ограды особняка Каррадинов, и уверенная усмешка на ее лице сменялась недоуменной гримасой.
За десять лет здесь все изменилось. И дело даже не в том, что особняк теперь обнесен высокой металлической оградой. Сейчас дом отчего-то кажется меньше, не таким подавляющим. И все же он внушителен — истинный особняк богатой семьи и все так же стоит на вершине холма, с которого хорошо видны окрестности.
Карен остановила машину, внимательнее пригляделась к дому и медленно кивнула. Ну конечно! Как же она глупа! Это не дом изменился, а она сама, ее восприятие. Просто она уже привыкла к виду роскошных особняков и больше не испытывает трепета при виде чужого богатства.
Уверенная улыбка вернулась на лицо Карен в тот самый момент, когда она подъехала к распахнутым настежь чугунным воротам, за которыми начиналась подъездная аллея.
Несмотря на охрану, все же довольно неосторожно держать ворота открытыми, но, наверное, Луиза открыла их, ожидая гостью. Часы на руке Карен показывали без двух минут одиннадцать. Она въехала и, мельком взглянув в зеркало заднего вида, убедилась, что ворота так и не закрылись за ней.
Подумаешь! Карен выразительно пожала плечами. Безопасность Луизы Каррадин — не ее забота, хотя все же глупо лезть на рожон. Дома богачей часто становятся мишенью для изобретательных грабителей, а потому осторожность никогда не бывает лишней.
Правда, семейство Джона не так знаменито, как братья его отца. Один его дядя владеет кинокомпанией, другой — телекомпанией и сетью кинотеатров.
Персивал, отец Джона, был младшим из трех братьев Каррадин. Он основал юридическую фирму, которая вела все деловые операции его братьев. Джон как-то сказал Карен, что его отец, наверное, даже богаче своих братьев, потому что не тратит деньги на игру и на женщин.
Братья в свое время женились на красивых девушках из богатых семей, таким образом умножив свое состояние и обеспечив хорошую наследственность будущим отпрыскам. У старшего брата было четверо детей, у среднего — трое. Персивал произвел на свет только одного — Джона.
Все три миссис Каррадин регулярно появлялись на страницах воскресных газет и светских журналов, ослепительно сверкая искусственными зубами и демонстрируя миру чудеса пластической хирургии. Казалось, вся их жизнь проходит на кинопремьерах, вечеринках и благотворительных балах.
Когда-то вся эта мишура произвела на Карен глубокое впечатление.
Впрочем, это было давно.
Теперь ее карие глаза холодно озирали ухоженные газоны и ровные ряды деревьев. И сердце ее ни на миг не забилось чаше оттого, что она подъезжала к дому.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36