Рана уже затянулась и больше не сочилась. Какое облегчение! Он довольно много ходил сегодня, утрясая разные дела, и опасался, что напряжение могло быть сильнее, чем нога пока что сможет выдержать.
В конце концов, он восстанавливал силы вот уже три недели, а пуля все еще находилась в ноге. Роджер сел, откинувшись на спинку кресла, зажег еще одну сигарету и снова задумался, наверное уже в тысячный раз, о том, что эта чертова пуля может остаться в его теле навсегда. Он знал, что сам не сможет вытащить ее, а доктор Липстон, который был личным врачом Роджера последние восемь лет, тот самый, что за очень хорошие деньги закрывал глаза на происхождение таких ранений, умер этой весной от запоя. Это отрезало Роджеру практически все пути к профессиональному лечению во всех тех многочисленных случаях гнойных ран, которые он получал на своей работе.
Пожалуй, ему иногда не хватало этого старого забулдыги. Не так-то легко найти врача со спокойным отношением к ранениям очевидно уголовного происхождения.
Роджер попытался отыскать такого человека, когда он впервые приехал во Флориду со своей «федеральной» пулей тридцать восьмого калибра, горящей у него в ноге. Короткие поиски оказались бесплодными, и в итоге ему пришлось лечиться подручными средствами. Годы научили его многое делать самостоятельно.
Очевидно, его усилия увенчались успехом. При помощи того, что ему удалось достать в местной аптеке, он смог остановить кровотечение, не получив гангрены и избежав ампутации ноги. Он слышал, что некоторые люди живут с пулями в теле, которые нельзя извлечь по разным причинам. Роджер свыкся с этой мыслью. Такого рода особые случаи не были внове для него.
Перевязав ногу, Роджер натянул рабочие брюки из грубой хлопчатобумажной ткани, достал банку пива из холодильника и пошел на пляж «работать» над своим загаром. Он уже «поджарил» себя до темного бронзового оттенка в течение последних нескольких недель, но ему хотелось стать еще темнее. Роджер уже подумывал о своей следующей работе, и было похоже, что ему придется выдавать себя за испанца, чтобы ее выполнить.
Полная дама и молодая парочка с маленьким мальчиком уже отдыхали на пляже, когда Роджер приковылял на песчаный простор. Он развалился в шезлонге и сделал глоток пива из банки, чувствуя восхитительную легкость. Роджер подумал, как было бы хорошо провести здесь остаток жизни: ничего не делать, а только наслаждаться солнцем и пляжем на побережье залива. Но так никогда не будет. Роджер знал это.
Мышца на щеке задергалась, как только действительность вторглась в его мечту. У него был особый, данный богом талант и предназначение. Легкая жизнь не для него. Даже карты говорили об этом. Он научился с этим жить и приспособился ко множеству маленьких и больших проблем, которые вторгались в его жизнь. Хотя иногда Роджер и сам удивлялся собственной способности приспосабливаться. Он прошел долгий путь со времени своей далекой юности в Уоррене, штат Мичиган.
Роджер заметил женщину, идущую по пляжу. Золотисто-коричневая от загара, длинноногая, с белокурыми волосами, она была поглощена мыслями о кареглазом мужчине, которого встретила на этой неделе. Она медленно исчезла из виду и из его сознания: он тут же забыл о ней.
Жизненная позиция Роджера в том и заключалась. Это был ключ к успеху. Именно такое отношение к жизни завело его так далеко. Весь фокус состоял в том, чтобы не воспринимать жизнь слишком серьезно. Судьба произвольно дает тебе только то, что считает нужным, думал он, поэтому незачем тратить много времени на раздумья. Но о работе Роджер любил поразмышлять. Работа была единственным аспектом в его жизни, над которым он сохранял некоторый контроль. Лучший способ существования, считал он, — наслаждаться всем хорошим в жизни и смеяться над плохим. А главное, надеяться, что и то, и другое скоро пройдет. Но аромат жизни состоит в том, чтобы не примкнуть слишком сильно только к хорошему или только к плохому, потому что в жизни все так эфемерно.
Дэвид Вандемарк не мог примириться с этим простым фактом. Боль и потери разбили человека. Вот поэтому Дэвид умер, и вот почему Роджер сейчас вселился в его тело. Бедный Дэвид. Он просто не мог жить со знанием того, что вся жизнь была дурной шуткой и смеяться надо было над ним.
Роджер сидел, вглядываясь в синеву горизонта. Самодовольная усмешка уверенного в себе человека играла на его лице. Да, единственный путь пробиться — это научиться оценивать черный юмор жизни.
Госпожа Эмма Адлер, полнотелая вдова из Ньюарка, повернулась, сидя в своем пляжном кресле, и уставилась на Роджера. Ей показалось, что этот пьяный дурак смеется над ее фигурой.
Глава 3
Федеральное Бюро Расследований.
Здание отдела юстиции, Вашингтон.
«Это не может быть правильным. Это почти подвал!» — думала Вида Джонсон, выходя из лифта. Но это было именно то место, куда ее направил человек из прихожей. Перед ней был длинный, тускло освещенный коридор. Трубы отопления и водопровода тянулись вдоль всего потолка. Она почувствовала, что нервы ее непроизвольно напряглись, словно узлом завязываясь в животе. Совершенно очевидно, что все это было значительно хуже, чем она предполагала. Она ожидала, что только ее спорный вопрос будет ужасным. Но это не шло ни в какое сравнение.
Вида осмотрелась, совершенно ошеломленная и растерявшаяся в таком окружении. Ее голубое летнее платье стало цвета «электрик» от казенно-серого цвета стен, и выглядела она сногсшибательно красивой в холодном свете простых лампочек коридора, немного хрупкой, но в какой-то мере властной. Интересный парадокс. Но тут не было никого, кто бы мог оценить этот эффект по достоинству. Агент ФБР Вида Джонсон стояла одна, совершенно одинокая черная женщина, расправляющая плечи перед очень враждебным миром.
Стрелка на стене указывала, что справа от нее находится морг. Ее проинструктировали, что ей следует идти в другую сторону, к залу. Это, по крайней мере, казалось хорошей приметой. Вида миновала дверь с табличкой «Кочегарка» и несколько других, без всяких обозначений. Тут коридор делал крутой поворот вправо, и она тоже повернула. Впереди в тупике, примерно в ста футах от нее, находилась открытая дверь и легкий голубой дымок лениво кружился, выходя из нее. Вида осторожно приблизилась.
Когда она заглянула внутрь, то не увидела ничего, кроме его спины. Маленькая тесная комната была темной, лампа тускло освещала только письменный стол. Он сгорбился над столом, голова его была окутана густым синим дымом. Вида, авторитетно кашлянув, спросила:
— Агент Левитт? — как ей показалось, значительно тише, чем она мысленно репетировала накануне.
«Гора» повернула голову к двери, выпрямилась, стала подниматься со своего сиденья и поднималась до тех пор, пока, казалось, не заполнила всю эту тесную прокуренную комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98