Вдоль второй стены от пола до потолка расположился незастекленный книжный стеллаж; с полок на меня вызывающе глядели корешки самых что ни на есть запрещенных книжек – полный джентльменский набор диссидента. Паркет сиял как вылизанный и издавал слабый вкусный запах мастики.
Хозяйка принесла чашки и села в кресло по другую сторону кофейного столика. Я пригляделся: она выглядела максимум лет на двадцать пять. (Впрочем, я и сам из той породы людей, на внешности которых годы не отражаются. В определенных кругах у меня даже было прозвище Дориан Грей.) Красавицей я бы ее не назвал. У нее был изящный подбородок, идеально прямой нос; коротко остриженные волосы открывали маленькие, удивительно красивые уши и ясный лоб. Когда она повернулась, чтобы взять пепельницу, я обнаружил, что высокая скула и впалая щека образуют линию, которой позавидовала бы молодая Марлен Дитрих; но анфас лицо снова стало обыкновенное – холодное, строгое, положительное и довольно бесцветное.
– Давайте познакомимся, – сказала она. – Я Марина. Да это вы знаете. А вы кто?
– Иван Черных. Это вам что?нибудь говорит?
– Говорит. – Она улыбнулась, открывая безупречные, рекламные зубы. – Если бы вы сегодня не объявились, вам бы позвонили. Наши товарищи по несчастью… или по счастью… Кстати, скоро еще один придет, – она взглянула на часы. – Нет, давайте по порядку. Как вы лучше хотите – чтобы я вам рассказала, что знаю, или вы сначала сами хотите рассказать?
Говорить мне было легче, чем слушать, и я начал в подробностях излагать утреннее происшествие. Марина ни разу не перебила меня и только беспрерывно курила, катая в ладонях зажигалку. Руки и ноги у нее были неправдоподобно маленькие. Радужки продолговатых глаз ярко?зеленые. Выражение лица бесстрастное, незаинтересованное. Девушка только раз сдвинула аккуратные брови – когда я назвал фамилию Савельева.
– Иван, вы уверены, что мужчина, убийство которого вы наблюдали, и есть Савельев? Мне седой из «Перекрестка» сказал, что некий Савельев был, как он выразился, «в игре» и погиб, но сама я ничего не видела.
– А вы в котором часу там были?
– В восемь утра. Я жаворонок.
– Ерунда какая?то, – растерянно сказал я. – Его только в одиннадцать убили, сам видел! Что он Савельев, мне сказал седой, а потом я прочитал эту фамилию в списке и решил… Как этот седой мог вам в восемь говорить об убийстве?!
– Тем не менее сказал. Наверное, вы какое?то другое убийство видели…
– Савельев, если верить списку, в вашем доме живет… жил. Надо ему позвонить, – предложил я. – Давайте телефон.
Пока я набирал номер, Марина без стеснения разглядывала меня с ног до головы. Профессиональная привычка? Домашний телефон Савельева не отвечал. Мобильный тоже.
– Вопрос тут не один, – заявил я, стараясь придать голосу солидности и глубокомыслия, а главное, скрыть от собеседницы, что я пьян. – Вопросов много. Проживает ли упомянутый Савельев по указанному адресу? Живой он в данный момент или мертвый? И кого сегодня грохнули возле вашего дома? А может, двоих? Одного в восемь, другого в одиннадцать?
Марина согласилась со мной и велела компьютеру открыть адресную базу.
– Ищи! – приказала она ему, как собаке. – Савельев Максим Иванович… Ищи, болван!
Компьютер бестолково таращился. Он плохо понимал человеческую речь. Зато я сообразил, почему у этой женщины такой четкий выговор: голосовое управление обязывает. После третьего окрика компьютер заморгал и выплюнул полстранички ссылок, но вместо Савельева там говорилось о каких?то соловьях, Соловках и даже о саловарении.
– Как в «глухие телефончики» играешь! – сердито сказала Марина. – Ладно уж, мы как?нибудь по старинке… – Она подсела к столу, утопив пальцы в мягкой клавиатуре. – Ну да, все верно. Есть такой товарищ. Прописан в моем доме, как в файле указано. И вот он в числе акционеров какого?то банка. Про смерть его не упоминается.
– Надо будет завтра посмотреть, – сказал я. – Марина, а кто еще из списка вам звонил?
– Кроме вас, двое, – ответила хозяйка, открыв на мониторе знакомую таблицу с именами и адресами. – Примерно то же самое рассказывают. Один – Губин Артем – как и вы, собственными глазами видел убийство. Его я и жду сейчас. Еще мне звонил некий Холодов Олег – тот ничего не видел, ему седой дядька сказал, как и мне, что Савельев убит.
Я поднялся, подошел к столу и тоже стал вглядываться в список. В некоторых графах содержались явно неверные сведения.
– Марина, тут ошибка, – сказал я. – Вам… тебе сколько лет?
– Тридцать девять. Как в файле указано.
– Этого не может быть, – сказал я почти искренне.
– Хорошо выгляжу? – спросила она сухо, без малейшего намека на кокетство. – Гены… здоровый образ жизни… Тебе ведь тоже никогда в жизни не дашь твоих лет. Может, обойдемся без взаимных комплиментов?
– Не думал о комплиментах, – ответил я бесстрастно, в тон. – А ошибки в списке все же есть. Род моих занятий указан неверно.
– А моих – верно, – сказала Марина с некоторой долей вызова.
– Где ж ты клиентов берешь? – нагло спросил я. – На улице? Конечно, будь я трезвым, не стал бы приставать с такими вопросами. Сам не знаю, что на меня нашло. Вполне можно было ожидать, что получу по роже, но этого не произошло.
– Зачем на улице? А Сеть на что? – она посмотрела на меня как на полоумного. – Просто удивительно, как много в Москве мужчин, одиноких душой…
– И много у тебя… друзей? – я опять споткнулся на слове.
Вся она была как ее духи унисекс – ледяная, свежая, ясная, сплошной эфир и астрал, ничего плотского. Такая женщина наводит на мысль о библиотеке и кафедре. На проститутку она походила не больше, чем я на Фридриха Энгельса. Впрочем, что я знаю о современных проститутках; может, они такие и должны быть.
– Трое?четверо одновременно, не больше.
– Можно на это прожить? – удивился я.
– У меня скромные потребности… Скажи лучше, ты какие?нибудь документы у этого седого типа спросил?
– Не спросил, – вздохнул я. – Честно говоря, он оказывал на меня странное действие, вроде гипноза. Холодок, необъяснимое отвращение и что?то еще. Даже вспомнил мистера Хайда…
– Не зна?аю насчет Хайда, – протянула Марина. – Я ничего странного не заметила. Глазки он мне строил премерзко – это было. И подмигивал. Гаденький распутный старикашечка. Он ведь в парике был, да?
– Да. Если жулик, это вполне естественно. Пытался изменить свою внешность… Марина! – сообразил я. – Если этого Савельева убили –должны ведь по телевизору показать. Включи.
– Думаешь, про всех говорят? Если б он политик какой был или жулик известный. А так – мало ли кого убивают? Но давай послушаем, – она опять взглянула на часы. – В четыре как раз будут криминальные новости.
Не успели мы включить телевизор, как дверной звонок мяукнул – неприятно, тревожно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
Хозяйка принесла чашки и села в кресло по другую сторону кофейного столика. Я пригляделся: она выглядела максимум лет на двадцать пять. (Впрочем, я и сам из той породы людей, на внешности которых годы не отражаются. В определенных кругах у меня даже было прозвище Дориан Грей.) Красавицей я бы ее не назвал. У нее был изящный подбородок, идеально прямой нос; коротко остриженные волосы открывали маленькие, удивительно красивые уши и ясный лоб. Когда она повернулась, чтобы взять пепельницу, я обнаружил, что высокая скула и впалая щека образуют линию, которой позавидовала бы молодая Марлен Дитрих; но анфас лицо снова стало обыкновенное – холодное, строгое, положительное и довольно бесцветное.
– Давайте познакомимся, – сказала она. – Я Марина. Да это вы знаете. А вы кто?
– Иван Черных. Это вам что?нибудь говорит?
– Говорит. – Она улыбнулась, открывая безупречные, рекламные зубы. – Если бы вы сегодня не объявились, вам бы позвонили. Наши товарищи по несчастью… или по счастью… Кстати, скоро еще один придет, – она взглянула на часы. – Нет, давайте по порядку. Как вы лучше хотите – чтобы я вам рассказала, что знаю, или вы сначала сами хотите рассказать?
Говорить мне было легче, чем слушать, и я начал в подробностях излагать утреннее происшествие. Марина ни разу не перебила меня и только беспрерывно курила, катая в ладонях зажигалку. Руки и ноги у нее были неправдоподобно маленькие. Радужки продолговатых глаз ярко?зеленые. Выражение лица бесстрастное, незаинтересованное. Девушка только раз сдвинула аккуратные брови – когда я назвал фамилию Савельева.
– Иван, вы уверены, что мужчина, убийство которого вы наблюдали, и есть Савельев? Мне седой из «Перекрестка» сказал, что некий Савельев был, как он выразился, «в игре» и погиб, но сама я ничего не видела.
– А вы в котором часу там были?
– В восемь утра. Я жаворонок.
– Ерунда какая?то, – растерянно сказал я. – Его только в одиннадцать убили, сам видел! Что он Савельев, мне сказал седой, а потом я прочитал эту фамилию в списке и решил… Как этот седой мог вам в восемь говорить об убийстве?!
– Тем не менее сказал. Наверное, вы какое?то другое убийство видели…
– Савельев, если верить списку, в вашем доме живет… жил. Надо ему позвонить, – предложил я. – Давайте телефон.
Пока я набирал номер, Марина без стеснения разглядывала меня с ног до головы. Профессиональная привычка? Домашний телефон Савельева не отвечал. Мобильный тоже.
– Вопрос тут не один, – заявил я, стараясь придать голосу солидности и глубокомыслия, а главное, скрыть от собеседницы, что я пьян. – Вопросов много. Проживает ли упомянутый Савельев по указанному адресу? Живой он в данный момент или мертвый? И кого сегодня грохнули возле вашего дома? А может, двоих? Одного в восемь, другого в одиннадцать?
Марина согласилась со мной и велела компьютеру открыть адресную базу.
– Ищи! – приказала она ему, как собаке. – Савельев Максим Иванович… Ищи, болван!
Компьютер бестолково таращился. Он плохо понимал человеческую речь. Зато я сообразил, почему у этой женщины такой четкий выговор: голосовое управление обязывает. После третьего окрика компьютер заморгал и выплюнул полстранички ссылок, но вместо Савельева там говорилось о каких?то соловьях, Соловках и даже о саловарении.
– Как в «глухие телефончики» играешь! – сердито сказала Марина. – Ладно уж, мы как?нибудь по старинке… – Она подсела к столу, утопив пальцы в мягкой клавиатуре. – Ну да, все верно. Есть такой товарищ. Прописан в моем доме, как в файле указано. И вот он в числе акционеров какого?то банка. Про смерть его не упоминается.
– Надо будет завтра посмотреть, – сказал я. – Марина, а кто еще из списка вам звонил?
– Кроме вас, двое, – ответила хозяйка, открыв на мониторе знакомую таблицу с именами и адресами. – Примерно то же самое рассказывают. Один – Губин Артем – как и вы, собственными глазами видел убийство. Его я и жду сейчас. Еще мне звонил некий Холодов Олег – тот ничего не видел, ему седой дядька сказал, как и мне, что Савельев убит.
Я поднялся, подошел к столу и тоже стал вглядываться в список. В некоторых графах содержались явно неверные сведения.
– Марина, тут ошибка, – сказал я. – Вам… тебе сколько лет?
– Тридцать девять. Как в файле указано.
– Этого не может быть, – сказал я почти искренне.
– Хорошо выгляжу? – спросила она сухо, без малейшего намека на кокетство. – Гены… здоровый образ жизни… Тебе ведь тоже никогда в жизни не дашь твоих лет. Может, обойдемся без взаимных комплиментов?
– Не думал о комплиментах, – ответил я бесстрастно, в тон. – А ошибки в списке все же есть. Род моих занятий указан неверно.
– А моих – верно, – сказала Марина с некоторой долей вызова.
– Где ж ты клиентов берешь? – нагло спросил я. – На улице? Конечно, будь я трезвым, не стал бы приставать с такими вопросами. Сам не знаю, что на меня нашло. Вполне можно было ожидать, что получу по роже, но этого не произошло.
– Зачем на улице? А Сеть на что? – она посмотрела на меня как на полоумного. – Просто удивительно, как много в Москве мужчин, одиноких душой…
– И много у тебя… друзей? – я опять споткнулся на слове.
Вся она была как ее духи унисекс – ледяная, свежая, ясная, сплошной эфир и астрал, ничего плотского. Такая женщина наводит на мысль о библиотеке и кафедре. На проститутку она походила не больше, чем я на Фридриха Энгельса. Впрочем, что я знаю о современных проститутках; может, они такие и должны быть.
– Трое?четверо одновременно, не больше.
– Можно на это прожить? – удивился я.
– У меня скромные потребности… Скажи лучше, ты какие?нибудь документы у этого седого типа спросил?
– Не спросил, – вздохнул я. – Честно говоря, он оказывал на меня странное действие, вроде гипноза. Холодок, необъяснимое отвращение и что?то еще. Даже вспомнил мистера Хайда…
– Не зна?аю насчет Хайда, – протянула Марина. – Я ничего странного не заметила. Глазки он мне строил премерзко – это было. И подмигивал. Гаденький распутный старикашечка. Он ведь в парике был, да?
– Да. Если жулик, это вполне естественно. Пытался изменить свою внешность… Марина! – сообразил я. – Если этого Савельева убили –должны ведь по телевизору показать. Включи.
– Думаешь, про всех говорят? Если б он политик какой был или жулик известный. А так – мало ли кого убивают? Но давай послушаем, – она опять взглянула на часы. – В четыре как раз будут криминальные новости.
Не успели мы включить телевизор, как дверной звонок мяукнул – неприятно, тревожно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49