Мы подошли и остановились над телами, из которых крабы усердно рвали куски кровавой плоти. Один из утопленников лежал лицом вниз, а полуобглоданные черты другого были обращены к небу. Их кожа, а вернее, то, что от нее осталось, была смугло-желтой. Оба были одеты в короткие пурпурные штаны и матросские башмаки, бывшие их единственной одеждой.
— Что за чертовщина? — спросил учитель. — Эти люди лишь недавно умерли, а крабы уже раздирают их на части. Эти создания обычно ждут, пока тело начнет разлагаться. И посмотри — они даже не едят выдранные ими куски мяса, а уносят их куда-то.
Я тут же заметил, что от тел направляется, исчезая в скалах, непрерывная вереница крабов, и каждый несет в своих клешнях по кусочку плоти, тогда как другая процессия возвращается к телам с пустыми клешнями.
— Думаю, — сказал Миор Люмивикс, — что человек, который лежит лицом вверх, тот моряк, которого я видел на пороге покоев Сарканда. Вор, укравший у хозяина карту.
Охваченный ужасом и отвращением, я подобрал осколок камня и собрался запустить им в несущих свой омерзительный груз крабов, уползавших от растерзанных трупов.
— Нет, — остановил меня учитель. — Пойдем вслед за ними.
Обогнув огромную кучу гальки, мы увидели, что двойная процессия входила и выходила из отверстия пещеры, которая раньше была скрыта камнями от нашего взгляда.
Сжав рукоятки кинжалов, мы осторожно подошли к пещере, немного поколебавшись на входе. Однако с этого места не было видно практически ничего, за исключением Цепочек ползущих крабов.
— Войдите! — раздался звучный голос, и долгое эхо начало бесконечно повторять слово, точно голос вампира, отражающийся от сводов глубокого склепа.
Мы узнали голос Сарканда. Учитель бросил на меня предостерегающий взгляд сузившихся глаз, и мы вошли в пещеру.
Она была неизмеримо просторной, с высокими сводами. Свет проникал внутрь через широкую расселину в скалах, сквозь которую в этот час лились прямые солнечные лучи, золотившие переднюю часть пещеры и кидавшие слабые отблески на огромные выросты сталактитов и сталагмитов в сумрачных углах. В одном конце виднелось небольшое озерцо, питаемое тоненьким ручейком, который тек из невидимого источника, нарушая тишину звонким журчанием.
В ярких лучах мы увидели Сарканда в полусидячем-полулежачем положении, он опирался спиной на открытый сундук из потемневшей от времени бронзы. Его огромное черное тело, мускулистое, хотя и начавшее полнеть, было полностью обнажено, если не считать обвивавшего его горло ожерелья из огромных рубинов, каждый — размером с утиное яйцо. Его алый саронг, странно изорванный, обнажал вытянутые ноги. Правая была явно сломана чуть пониже колена, ибо чернокожий колдун неуклюже обвязал ее повязкой, сделанной из щепок и обрывков саронга.
Плащ Сарканда из лазурного шелка он расстелил перед собой. На нем рассыпал драгоценные камни и амулеты, золотые монеты и инкрустированные камнями жертвенные сосуды, сверкавшие среди томов из пергамента и папируса. Книга в черном металлическом переплете, точно только что отложенная в сторону, была раскрыта на странице, украшенной рисунком, выполненным огненно-красными древними чернилами.
Рядом с книгой, в пределах досягаемости Сарканда, возвышалась куча сырых кровавых ошметков. По плащу, по монетам, свиткам и драгоценным камням шествовала вереница крабов, и каждый добавлял свою страшную ношу в кучу, а затем полз в выходящей из пещеры колонне своих товарищей.
Я вполне поверил в истории, касающиеся родителей Сарканда. Он, казалось, пошел по стопам своей матери, ибо его волосы, черты лица, равно как и кожа, были такими же, как у чернокожих людоедов Наата. Я видел их на рисунках путешественников. Он встретил нас с непроницаемым видом, скрестив руки на груди. На его правой руке я заметил массивный изумруд, тускло поблескивающий на указательном пальце.
— Я знал, что вы будете преследовать меня, — сказал он, — точно так же, как знал, что вор и его товарищ тоже поплывут следом. Все вы хотели убить меня и завладеть кладом. Я действительно ранен — осколок расшатавшегося камня упал со свода пещеры, раздробив мне ногу, когда я склонился, чтобы рассмотреть сокровища в открытом сундуке. Мне придется лежать здесь, пока не срастутся кости. Но я неплохо вооружен... И мне хорошо служат и охраняют.
— Мы пришли за кладом, — прямо ответил Миор Люмивикс. — Я собирался убить тебя, но только в честном поединке, мужчина с мужчиной, колдун с колдуном, чему лишь мой ученик Мантар и скалы Ирибоса стали бы свидетелями.
— Ну разумеется, и твой ученик тоже вооружен кинжалом. Однако это не слишком важно. Я спляшу на твоих костях, Миор Люмивикс, а твоя колдовская сила перейдет ко мне.
Учитель словно не слышал его слов.
— Что за мерзость ты придумал? — язвительно спросил он, указывая на крабов, все еще складывавших выдранные ими куски плоти в отвратительную кучу.
Сарканд поднял вверх руку, на указательном пальце которой блестел древний изумруд, оправленный, как мы только что заметили, в кольцо в виде щупальцев спрута, охватывающих круглый, как шар, камень.
— Я обнаружил это кольцо среди других сокровищ, — похвастался он. — Оно было заключено в цилиндр из неизвестного металла вместе со свитком, из которого я узнал о его действии и могущественной магии. Это перстень Басатана, морского бога. Тот, кто долго и внимательно всматривается в изумруд, может увидеть дальние места и события, какие пожелает. Тот, кто носит кольцо, может повелевать морскими ветрами и течениями и обретает власть над морскими тварями, начертив пальцем в воздухе определенный знак.
Пока Сарканд говорил, казалось, что зеленый камень становится все ярче и темнее, точно открывая маленькое окошечко в тайны неизмеримых морских глубин. Покоренный и завороженный, я забыл обстоятельства нашего положения, ибо изумруд затмил мое зрение, закрыв черные пальцы Сарканда, будто водоворот волн, призрачными плавниками и щупальцами, показавшимися из его мерцающей зеленой глубины.
— Будь начеку, Мантар, — шепнул мне на ухо учитель. — Мы столкнулись с грозным волшебством и должны владеть всеми своими чувствами. Отведи глаза от изумруда.
Я подчинился неотчетливо слышному шепоту. Видение померкло, мгновенно исчезнув, и вновь вернулись фигура и лицо Сарканда. Его толстые губы кривились в широкой сардонической ухмылке, обнажающей крепкие белые зубы, острые, как у акулы. Он опустил огромную руку, на которой носил перстень Басатана, погрузив его в стоящий перед ним сундук, и вытащил оттуда пригоршню самоцветов, жемчужин, опалов, сапфиров, гелиотропов, алмазов. Они сверкающим дождем потекли между его пальцев, а колдун возобновил свои разглагольствования:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69