пыхтя огромными трубками, они отмечали вход в долину.
На высоте семисот метров Макартур еще раз посмотрел вниз. Что-то было не так, ему показалось, что буро-зеленые пятна как-то сместились. Двигалась сама земля. Не веря своим глазам, он вгляделся пристальнее и увидел… бесчисленные стада животных. Все видимое пространство равнины занимали эти медленно перемещающиеся массы.
Некоторые из них были темно-коричневые, другие — красноватые, третьи — золотистые и даже почти желтые.
Макартур немного изменил скорость дрейфа. Он мог бы, пожалуй, избежать падения прямо в стадо, тем более, что ветер помогал ему в этом, относя к холмам, где животных было не столь много. Честен, более тяжелый и, вероятно, бесчувственный, летел в самую гущу. Капрал размышлял: последовать за товарищем? А если он уже мертв? Попадешь под копыта.
А если всего лишь без сознания и нуждается в медицинской помощи? Он мог задохнуться. Могло унести ветром и разбить о камни. Или утащить в реку. Макартур достал из-за спины винтовку и приготовился к приземлению.
При спуске он уже примерно в течение часа испытывал ощущение притяжения, но только теперь, когда его ноги ударились о каменистую почву, иллюзия стала реальностью.
Пасущиеся рядом животные обрели индивидуальные формы: массивные, с большой головой и короткими рогами, густо поросшие шерстью, на могучих, крепких ногах, они напоминали бизонов. Вот им-то на спины и обрушилось безвольное тело Честена.
Однако, как это бывает при посадке вертолета на хлебное поле или падении камня в спокойную гладь пруда, животные, почуяв приближение чего-то незнакомого, волнами отхлынули от того места, куда должен был упасть посланец небес, так что землянин грохнулся на расчищенную площадку. В воздух взлетели комья земли, грязь, тяжелый стук копыт вдребезги расколол мирную тишину наступающего дня. Макартур поспешно расстегнул ремни, подтянул стропы, автоматически отметив, что земля под ногами мягкая, мшистая, но при этом сухая и пружинистая.
Тундра! Или тайга! По крайней мере, все это весьма напоминало север Канады. В памяти почему-то всплыли картины далекой юности долгие пешие прогулки, первые опыты в охоте.
Идти было нелегко.
Связав стропы обоих якорей, чтобы их не унесло ветром, Макартур попытался заняться Честеном. Первым делом он перевернул его на спину и приподнял за плечи. Но тут же разжал пальцы и отступил на шаг. Слизняки! Черные аморфные твари величиной с большой палец вылезали из зеленовато-черной кучи помета, в которую угораздило упасть Честена. Они ползли, изгибаясь, сталкивались друг с другом, зарывались в пористую землю, но не все! Десятки, а может, и сотни покрывали тело, руки, лицо распростертого матроса. С трудом преодолевая отвращение, глядя под ноги, Макартур осторожно перетащил товарища на относительно чистое место и смахнул скользких червяков, которые тут же исчезли, зарывшись в мох.
Честен дышал, хотя и был без сознания. Переломов Макартур не заметил. Он отстегнул ремни, и тяжелый ранец свалился со спины раненого. Потом капрал отодвинул визор и поднял маску. Честен содрогнулся, глаза его широко раскрылись; в них застыл страх. Он судорожно хватал ртом воздух, но после первого же вздоха его снова передернуло, руки метнулись к лицу, воздух со свистом вырвался из ноздрей, а на глаза навернулись слезы.
— Не могу дышать! — натужно проговорил он — в легких не было воздуха. — Не мо… — скрюченные пальцы нащупали маску; он натянул ее на лицо и откинулся на спину. Затем попытался сесть, но острый приступ боли пронзил беднягу. Честен замер и упал навзничь, прижав маску к лицу обеими руками.
Макартур потянулся к своей. Но едва он ослабил страховочный зажим, как едкий, острый запах хлынул в ноздри, бронхи, легкие. Глаза моментально повлажнели, резкая боль прошила дыхательные пути и разлилась в груди. Он упал на колено, отчаянно пытаясь выдохнуть из себя и вонь, и боль, пусть даже с кровью. Не воспринимая уже окружающий мир, ничего не видя и не слыша, капрал прижал к лицу дыхательный аппарат и осмелился вдохнуть. Откуда-то изнутри поднялась волна тошноты. Пытаясь не поддаться панике, он еще раз глубоко вздохнул, наполняя легкие кислородом.
Дыхательные пути постепенно очищались, но кисловатый металлический привкус еще не прошел. Макартур взглянул на Честена и понял, что тот тоже напутан. Нужно было связаться с группой. Единственным средством связи, помимо языка знаков, оставалось радио. Капрал открыл коробку передатчика и включил прибор.
— Воздух не пригоден. Положение — не позавидуешь, — выдохнул он, оглядываясь на мирно пасущееся стадо. Бизоны — другого названия он не придумал — уже успокоились и щипали травку в отдалении. Пестрые буровато-рыжие особи были массивные, примерно полтора метра высотой, с тяжелым горбом в районе загривка, наподобие доисторических мастодонтов. Черные острые глаза взрослых животных внушали уважение к их обладателям.
Макартур поднялся и посмотрел на Честена. Бледный, с выпученными глазами, великан все еще страдал от глотка местной атмосферы.
— Где болит, Джокко? — спросил Макартур.
Тяжело дыша, Честен закрыл глаза и включил приемник.
— Спина. Что-то с тормозным двигателем… Ударился… Как тонна кирпича. Должно быть, потерял сознание. Что будем делать, Мак?
Голова все еще была как в тумане. Что делать? Запаса воздуха хватит на два, в лучшем случае четыре часа. Хотя на лучшее, учитывая стресс, рассчитывать нечего.
— Надо трогаться. Ты можешь идти?
— Не знаю, — ответил Честен. Он осторожно перекатился на живот и встал на колени. Будь их двое, они, возможно, могли бы тащить его, держа под руки. Да и то вряд ли. Согнувшись и накренившись вправо, Честен сделал несколько неуверенных шагов, с трудом поднимая ноги, которые глубоко проваливались под тяжестью тела.
Макартур подобрал его ранец и подтянул стропы воздушного якоря. И тут его осенило. Связав оба ранца, он привязал их к стропам и ухватился сам. Налетевший порыв ветра надул ткань якоря, и она, испугав нескольких бродивших поблизости бизонов, поднялась в воздух, волоча за собой груз.
Скорость ветра заметно превосходила скорость движения человека, и капрал едва успевал переставлять ноги. Через несколько секунд он догнал своего ушедшего вперед товарища.
— Как дела, Джокко? — окликнул его Макартур по УКВ, едва удерживая рвущийся из рук груз.
— Не уверен, что дойду, Мак, — прохрипел Честен. Его посеревшее лицо блестело от пота.
— Можешь и дойдешь, Джокко. Если что, я тебя подожду.
Честен кивнул, и Макартур двинулся дальше. Оптимизма хватило только на то, чтобы подбодрить раненого, причин же для беспокойства было предостаточно. И главная — воздух.
По мере спуска изменялась и почва:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
На высоте семисот метров Макартур еще раз посмотрел вниз. Что-то было не так, ему показалось, что буро-зеленые пятна как-то сместились. Двигалась сама земля. Не веря своим глазам, он вгляделся пристальнее и увидел… бесчисленные стада животных. Все видимое пространство равнины занимали эти медленно перемещающиеся массы.
Некоторые из них были темно-коричневые, другие — красноватые, третьи — золотистые и даже почти желтые.
Макартур немного изменил скорость дрейфа. Он мог бы, пожалуй, избежать падения прямо в стадо, тем более, что ветер помогал ему в этом, относя к холмам, где животных было не столь много. Честен, более тяжелый и, вероятно, бесчувственный, летел в самую гущу. Капрал размышлял: последовать за товарищем? А если он уже мертв? Попадешь под копыта.
А если всего лишь без сознания и нуждается в медицинской помощи? Он мог задохнуться. Могло унести ветром и разбить о камни. Или утащить в реку. Макартур достал из-за спины винтовку и приготовился к приземлению.
При спуске он уже примерно в течение часа испытывал ощущение притяжения, но только теперь, когда его ноги ударились о каменистую почву, иллюзия стала реальностью.
Пасущиеся рядом животные обрели индивидуальные формы: массивные, с большой головой и короткими рогами, густо поросшие шерстью, на могучих, крепких ногах, они напоминали бизонов. Вот им-то на спины и обрушилось безвольное тело Честена.
Однако, как это бывает при посадке вертолета на хлебное поле или падении камня в спокойную гладь пруда, животные, почуяв приближение чего-то незнакомого, волнами отхлынули от того места, куда должен был упасть посланец небес, так что землянин грохнулся на расчищенную площадку. В воздух взлетели комья земли, грязь, тяжелый стук копыт вдребезги расколол мирную тишину наступающего дня. Макартур поспешно расстегнул ремни, подтянул стропы, автоматически отметив, что земля под ногами мягкая, мшистая, но при этом сухая и пружинистая.
Тундра! Или тайга! По крайней мере, все это весьма напоминало север Канады. В памяти почему-то всплыли картины далекой юности долгие пешие прогулки, первые опыты в охоте.
Идти было нелегко.
Связав стропы обоих якорей, чтобы их не унесло ветром, Макартур попытался заняться Честеном. Первым делом он перевернул его на спину и приподнял за плечи. Но тут же разжал пальцы и отступил на шаг. Слизняки! Черные аморфные твари величиной с большой палец вылезали из зеленовато-черной кучи помета, в которую угораздило упасть Честена. Они ползли, изгибаясь, сталкивались друг с другом, зарывались в пористую землю, но не все! Десятки, а может, и сотни покрывали тело, руки, лицо распростертого матроса. С трудом преодолевая отвращение, глядя под ноги, Макартур осторожно перетащил товарища на относительно чистое место и смахнул скользких червяков, которые тут же исчезли, зарывшись в мох.
Честен дышал, хотя и был без сознания. Переломов Макартур не заметил. Он отстегнул ремни, и тяжелый ранец свалился со спины раненого. Потом капрал отодвинул визор и поднял маску. Честен содрогнулся, глаза его широко раскрылись; в них застыл страх. Он судорожно хватал ртом воздух, но после первого же вздоха его снова передернуло, руки метнулись к лицу, воздух со свистом вырвался из ноздрей, а на глаза навернулись слезы.
— Не могу дышать! — натужно проговорил он — в легких не было воздуха. — Не мо… — скрюченные пальцы нащупали маску; он натянул ее на лицо и откинулся на спину. Затем попытался сесть, но острый приступ боли пронзил беднягу. Честен замер и упал навзничь, прижав маску к лицу обеими руками.
Макартур потянулся к своей. Но едва он ослабил страховочный зажим, как едкий, острый запах хлынул в ноздри, бронхи, легкие. Глаза моментально повлажнели, резкая боль прошила дыхательные пути и разлилась в груди. Он упал на колено, отчаянно пытаясь выдохнуть из себя и вонь, и боль, пусть даже с кровью. Не воспринимая уже окружающий мир, ничего не видя и не слыша, капрал прижал к лицу дыхательный аппарат и осмелился вдохнуть. Откуда-то изнутри поднялась волна тошноты. Пытаясь не поддаться панике, он еще раз глубоко вздохнул, наполняя легкие кислородом.
Дыхательные пути постепенно очищались, но кисловатый металлический привкус еще не прошел. Макартур взглянул на Честена и понял, что тот тоже напутан. Нужно было связаться с группой. Единственным средством связи, помимо языка знаков, оставалось радио. Капрал открыл коробку передатчика и включил прибор.
— Воздух не пригоден. Положение — не позавидуешь, — выдохнул он, оглядываясь на мирно пасущееся стадо. Бизоны — другого названия он не придумал — уже успокоились и щипали травку в отдалении. Пестрые буровато-рыжие особи были массивные, примерно полтора метра высотой, с тяжелым горбом в районе загривка, наподобие доисторических мастодонтов. Черные острые глаза взрослых животных внушали уважение к их обладателям.
Макартур поднялся и посмотрел на Честена. Бледный, с выпученными глазами, великан все еще страдал от глотка местной атмосферы.
— Где болит, Джокко? — спросил Макартур.
Тяжело дыша, Честен закрыл глаза и включил приемник.
— Спина. Что-то с тормозным двигателем… Ударился… Как тонна кирпича. Должно быть, потерял сознание. Что будем делать, Мак?
Голова все еще была как в тумане. Что делать? Запаса воздуха хватит на два, в лучшем случае четыре часа. Хотя на лучшее, учитывая стресс, рассчитывать нечего.
— Надо трогаться. Ты можешь идти?
— Не знаю, — ответил Честен. Он осторожно перекатился на живот и встал на колени. Будь их двое, они, возможно, могли бы тащить его, держа под руки. Да и то вряд ли. Согнувшись и накренившись вправо, Честен сделал несколько неуверенных шагов, с трудом поднимая ноги, которые глубоко проваливались под тяжестью тела.
Макартур подобрал его ранец и подтянул стропы воздушного якоря. И тут его осенило. Связав оба ранца, он привязал их к стропам и ухватился сам. Налетевший порыв ветра надул ткань якоря, и она, испугав нескольких бродивших поблизости бизонов, поднялась в воздух, волоча за собой груз.
Скорость ветра заметно превосходила скорость движения человека, и капрал едва успевал переставлять ноги. Через несколько секунд он догнал своего ушедшего вперед товарища.
— Как дела, Джокко? — окликнул его Макартур по УКВ, едва удерживая рвущийся из рук груз.
— Не уверен, что дойду, Мак, — прохрипел Честен. Его посеревшее лицо блестело от пота.
— Можешь и дойдешь, Джокко. Если что, я тебя подожду.
Честен кивнул, и Макартур двинулся дальше. Оптимизма хватило только на то, чтобы подбодрить раненого, причин же для беспокойства было предостаточно. И главная — воздух.
По мере спуска изменялась и почва:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66