..
— Тут ты прав, — после продолжительного молчания произнес Мегид. — Кто еще был свидетелем этой стычки?
— Никого, — качнул отрицательно головой Арсак. — Эта парочка шла последней.
— Тогда так, — решил хозяин школы. — Покусанного при первой же возможности сбыть куда подальше, чтобы не болтал лишнего. А новичка переводи в старшую группу и начинай натаскивать в работе с оружием. И смотри мне, чтобы ни один волос не упал с его головы!
— Чему там падать-то? — пробурчал Арсак, направляясь к выходу и вспоминая бритые головы учеников. — А вот какого цвета у него волосы, было бы интересно узнать...
Он замолчал и испуганно оглянулся, но Мегид занялся очередной плетенкой, внутри которой покоилась бутыль с ирремельским вином, и ничего не слышал.
— Прямо, прямо стой! — Удар гибкой палки ожег поясницу. — Не горбись!
Мальчик торопливо выпрямился, вскидывая руку с уже начавшим было опускаться тренировочным мечом. Пот заливал глаза, от усталости дрожали ноги, но учитель был неумолим. Мальчик скосил глаза на клепсидру. Песок почти пересыпался в нижний отсек. После, пока учитель переворачивал клепсидру, он должен был сменить стойку и перехватить оружие другой рукой. В этот короткий момент можно было пошевелиться, размять затекшие мышцы. И хотя потом следовал еще один утомительный срок неподвижного стояния с деревяшкой в вытянутой руке, но мальчик в полной мере научился ценить миг блаженства.
Кархи — учитель фехтования в школе — прошел путь от простого воина на арене до наставника молодых бойцов. Он бы давно мог купить себе вольную, но почему-то не сделал этого и предпочел свободе должность учителя в школе Мегида. Учил он будущих бойцов по своей, специально разработанной схеме, сильно отличающейся, по слухам, от методов обучения в других школах. Мегид никак не реагировал на особенности воспитания Кархи. Хозяину школы было достаточно того, что пока его школа считалась одной из лучших в империи.
Начинал же учебу Кархи с разучивания боевых стоек мастеров ближнего боя. И ученикам приходилось подолгу застывать в тех или иных, казавшихся поначалу нелепыми, положениях. Кархи же внимательно следил за каждым — у старика будто был десяток глаз. И только стоило кому-то в строю шевельнуться или переступить с ноги на ногу, как следовал мгновенный и хлесткий удар пальмовой палки. Эти мучения продолжались до полудня, а после следовал бег по лабиринту, но построенному уже на территории школы. Представлял собой этот очередной полигон узкий, неожиданно петляющий коридор, за стенками которого находились сами ученики. Кархи по очереди запускал их по одному в лабиринт, а остальные, рассыпавшись снаружи вдоль щелястых стен, должны были во что бы то ни стало ткнуть палкой пробегавшего внутри ученика. Бежавший же внутри лабиринта должен был суметь увернуться от выскакивающих из дырявых стен шестов. И бегущий, и стоящие за стенами старались работать изо всех сил, ибо сидевший на одной из стен помощник Кархи внимательно следил за учениками. Кархи установил простую, но эффективную систему оплаты за лабиринт. Не попавший шестом в бегущего награждался одним ударом палки, за попадание — удар наказания снимался. То же самое было установлено и для бегущего внутри лабиринта. Только там удар полагался за то, что бегущий не смог увернуться от выскочившего из стены шеста, и снимался, если испытуемый благополучно ускользнул от елозившей в щели палки. Ничего сложного, но бегущие внутри и стоящие за стенами старались изо всех сил. Никому не улыбалось лишний раз знакомиться с палкой Кархи.
Прогнав весь состав вверенных ему будущих бойцов через лабиринт, Кархи опять возвращался к ненавидимым учениками бесконечным повторам стоек...
Так прошел весь Холодный Сезон. А в один из дней учеников разбудил рано утром скрип колес и крики погонщиков. В школу прибыли вместительные повозки-клетки, каждую из которых влекли сразу четыре быка. Из барака, где теперь проживал Немой, вывезли тех, кто уже закончил обучение. Начиналось время цветения винограда и крэга, которого так ждали и так боялись обучаемые... Потом последовал период жары, когда хозяин школы отбыл к Северному морю, а в занятиях наступил короткий перерыв. После палящего зноя в школе должны были начаться учебные бои, а к следующему окончанию Холодного Сезона Мегид выставлял своих вновь обученных воинов на аренах Зиальга и Ангала, развлекая собиравшуюся в это время в южных городах многочисленную знать империи.
Немой после удара о камень и схватки с Бабеком в каменоломнях начал говорить. Как будто какая-то плотина, прежде сковывающая его мозг, прорвалась, и у мальчика начали возникать в голове отрывочные, короткие воспоминания. Он даже вспомнил свое имя, хотя и не был до конца уверен, что его звали именно так. Имя было очень коротким: Кир — и все. Больше он, как ни напрягался, не мог вспомнить ничего. Но ученики уже привыкли к прежнему прозвищу и звали его, как и раньше, Немым. Тем более он после столь длительного молчания стал очень неразговорчив, ограничиваясь в общении короткими односложными ответами.
— Ты действительно не помнишь больше ничего из своего прошлого? — допытывался у Немого Джоли.
— Нет. — Мальчик качнул головой и, коротко глянув на развалившегося под лучами Сиба Джоли, уставился на потрескавшиеся скалы видневшейся вдали каменоломни.
Единственным, с кем близко сошелся в школе Немой, так и остался шелт. Вот и сейчас остальные ученики заползли внутрь барака, ища хоть какое-то укрытие от поднимавшегося все выше паляшего Сиба. У стены барака остались лишь шелт, которому любая жара была нипочем, да Немой.
— Но имя же ты вспомнил? — продолжал допытываться Джоли.
— Да, — кивнул мальчик. — Кир.
— Тебя точно так звали?
еше Не знаю.
— Но хоть что-то ты должен помнить? — завозился, устраиваясь поудобнее, Джоли. — У тебя блок начал слабеть, ты понял?
— Что за блок?
— Кто-то из моих соплеменников или соплеменниц поставил тебе перед продажей блок, — пояснил Джоли. — Чтобы ты не помнил того, что было раньше. А сейчас блок начал разрушаться...
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! Мой народ может блокировать или совсем уничтожать память. Не все, но многие. И особенно сильны в этом искусстве женщины.
Кир безразлично пожал плечами и опять уставился на потрескавшиеся скалы каменоломни. Он был не в восторге от обрушившихся на него обрывков воспоминаний, по большей части присутствовавших в его голове в виде ночных кошмаров. Уж лучше бы и дальше оставаться просто Немым...
Шаал (заказ третий)
... он бежал что было сил по коридору, стараясь поспеть за звеневшим впереди кольчугой высоким воином, а вокруг плавились, корчась в нестерпимом жаре, каменные стены и, угрожающе потрескивая, все ниже опускались каменные же перекрытия свода, грозя похоронить под собой его и бегущего мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
— Тут ты прав, — после продолжительного молчания произнес Мегид. — Кто еще был свидетелем этой стычки?
— Никого, — качнул отрицательно головой Арсак. — Эта парочка шла последней.
— Тогда так, — решил хозяин школы. — Покусанного при первой же возможности сбыть куда подальше, чтобы не болтал лишнего. А новичка переводи в старшую группу и начинай натаскивать в работе с оружием. И смотри мне, чтобы ни один волос не упал с его головы!
— Чему там падать-то? — пробурчал Арсак, направляясь к выходу и вспоминая бритые головы учеников. — А вот какого цвета у него волосы, было бы интересно узнать...
Он замолчал и испуганно оглянулся, но Мегид занялся очередной плетенкой, внутри которой покоилась бутыль с ирремельским вином, и ничего не слышал.
— Прямо, прямо стой! — Удар гибкой палки ожег поясницу. — Не горбись!
Мальчик торопливо выпрямился, вскидывая руку с уже начавшим было опускаться тренировочным мечом. Пот заливал глаза, от усталости дрожали ноги, но учитель был неумолим. Мальчик скосил глаза на клепсидру. Песок почти пересыпался в нижний отсек. После, пока учитель переворачивал клепсидру, он должен был сменить стойку и перехватить оружие другой рукой. В этот короткий момент можно было пошевелиться, размять затекшие мышцы. И хотя потом следовал еще один утомительный срок неподвижного стояния с деревяшкой в вытянутой руке, но мальчик в полной мере научился ценить миг блаженства.
Кархи — учитель фехтования в школе — прошел путь от простого воина на арене до наставника молодых бойцов. Он бы давно мог купить себе вольную, но почему-то не сделал этого и предпочел свободе должность учителя в школе Мегида. Учил он будущих бойцов по своей, специально разработанной схеме, сильно отличающейся, по слухам, от методов обучения в других школах. Мегид никак не реагировал на особенности воспитания Кархи. Хозяину школы было достаточно того, что пока его школа считалась одной из лучших в империи.
Начинал же учебу Кархи с разучивания боевых стоек мастеров ближнего боя. И ученикам приходилось подолгу застывать в тех или иных, казавшихся поначалу нелепыми, положениях. Кархи же внимательно следил за каждым — у старика будто был десяток глаз. И только стоило кому-то в строю шевельнуться или переступить с ноги на ногу, как следовал мгновенный и хлесткий удар пальмовой палки. Эти мучения продолжались до полудня, а после следовал бег по лабиринту, но построенному уже на территории школы. Представлял собой этот очередной полигон узкий, неожиданно петляющий коридор, за стенками которого находились сами ученики. Кархи по очереди запускал их по одному в лабиринт, а остальные, рассыпавшись снаружи вдоль щелястых стен, должны были во что бы то ни стало ткнуть палкой пробегавшего внутри ученика. Бежавший же внутри лабиринта должен был суметь увернуться от выскакивающих из дырявых стен шестов. И бегущий, и стоящие за стенами старались работать изо всех сил, ибо сидевший на одной из стен помощник Кархи внимательно следил за учениками. Кархи установил простую, но эффективную систему оплаты за лабиринт. Не попавший шестом в бегущего награждался одним ударом палки, за попадание — удар наказания снимался. То же самое было установлено и для бегущего внутри лабиринта. Только там удар полагался за то, что бегущий не смог увернуться от выскочившего из стены шеста, и снимался, если испытуемый благополучно ускользнул от елозившей в щели палки. Ничего сложного, но бегущие внутри и стоящие за стенами старались изо всех сил. Никому не улыбалось лишний раз знакомиться с палкой Кархи.
Прогнав весь состав вверенных ему будущих бойцов через лабиринт, Кархи опять возвращался к ненавидимым учениками бесконечным повторам стоек...
Так прошел весь Холодный Сезон. А в один из дней учеников разбудил рано утром скрип колес и крики погонщиков. В школу прибыли вместительные повозки-клетки, каждую из которых влекли сразу четыре быка. Из барака, где теперь проживал Немой, вывезли тех, кто уже закончил обучение. Начиналось время цветения винограда и крэга, которого так ждали и так боялись обучаемые... Потом последовал период жары, когда хозяин школы отбыл к Северному морю, а в занятиях наступил короткий перерыв. После палящего зноя в школе должны были начаться учебные бои, а к следующему окончанию Холодного Сезона Мегид выставлял своих вновь обученных воинов на аренах Зиальга и Ангала, развлекая собиравшуюся в это время в южных городах многочисленную знать империи.
Немой после удара о камень и схватки с Бабеком в каменоломнях начал говорить. Как будто какая-то плотина, прежде сковывающая его мозг, прорвалась, и у мальчика начали возникать в голове отрывочные, короткие воспоминания. Он даже вспомнил свое имя, хотя и не был до конца уверен, что его звали именно так. Имя было очень коротким: Кир — и все. Больше он, как ни напрягался, не мог вспомнить ничего. Но ученики уже привыкли к прежнему прозвищу и звали его, как и раньше, Немым. Тем более он после столь длительного молчания стал очень неразговорчив, ограничиваясь в общении короткими односложными ответами.
— Ты действительно не помнишь больше ничего из своего прошлого? — допытывался у Немого Джоли.
— Нет. — Мальчик качнул головой и, коротко глянув на развалившегося под лучами Сиба Джоли, уставился на потрескавшиеся скалы видневшейся вдали каменоломни.
Единственным, с кем близко сошелся в школе Немой, так и остался шелт. Вот и сейчас остальные ученики заползли внутрь барака, ища хоть какое-то укрытие от поднимавшегося все выше паляшего Сиба. У стены барака остались лишь шелт, которому любая жара была нипочем, да Немой.
— Но имя же ты вспомнил? — продолжал допытываться Джоли.
— Да, — кивнул мальчик. — Кир.
— Тебя точно так звали?
еше Не знаю.
— Но хоть что-то ты должен помнить? — завозился, устраиваясь поудобнее, Джоли. — У тебя блок начал слабеть, ты понял?
— Что за блок?
— Кто-то из моих соплеменников или соплеменниц поставил тебе перед продажей блок, — пояснил Джоли. — Чтобы ты не помнил того, что было раньше. А сейчас блок начал разрушаться...
— Откуда ты знаешь?
— Знаю! Мой народ может блокировать или совсем уничтожать память. Не все, но многие. И особенно сильны в этом искусстве женщины.
Кир безразлично пожал плечами и опять уставился на потрескавшиеся скалы каменоломни. Он был не в восторге от обрушившихся на него обрывков воспоминаний, по большей части присутствовавших в его голове в виде ночных кошмаров. Уж лучше бы и дальше оставаться просто Немым...
Шаал (заказ третий)
... он бежал что было сил по коридору, стараясь поспеть за звеневшим впереди кольчугой высоким воином, а вокруг плавились, корчась в нестерпимом жаре, каменные стены и, угрожающе потрескивая, все ниже опускались каменные же перекрытия свода, грозя похоронить под собой его и бегущего мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100