Мне не терпится расспросить вас, но отложим это на завтра.
– Еще вопрос. – Я с просящей улыбкой посмотрел на врача. – Где побывали мои предшественники?
– Я не знаю, уполномочен ли вам рассказывать, – заколебался Семен Иванович.
– Тогда и от меня не услышите ничего, – решил надавить я.
– Вы что? – удивился эскулап. – Никак пытаетесь меня шантажировать?
– Да нет, я прекрасно осознаю свое положение и понимаю, что вы можете сделать со мной все, что захотите. Но руководство, я думаю, заинтересовано в моем добровольном сотрудничестве и не будет вышибать из меня сведения под пытками или под гипнозом?
Семен Иванович молча смотрел на меня, и было заметно, что ему очень хочется применить один из озвученных мною способов. И не исключено, что в глубине души он склонялся к первому из перечисленных.
– Ну, ладно, – наконец сдался врач. – Ваши коллеги побывали в неких полусказочных мирах, населенных людьми и мифическими личностями.
– Какими?
– Ну… – протянул мой собеседник, – например, вампирами или уж совсем сказочными персонажами типа лешего.
– Как назывался этот мир или миры?
– Да что вас это так волнует? После того как вы напишете отчет, вам дадут ознакомиться с показаниями ваших сослуживцев.
– Название мира!? – Я решил ковать железо, пока горячо.
– Хорошо, – вздохнул Семен Иванович, – вы толкаете меня на должностное преступление, но больше я вам ничего не скажу… Просто не имею права.
– Я жду.
– Один из испытуемых успел узнать название… Он сообщил, что был в так называемом Белом мире.
Через неделю непрерывных осмотров медицинскими светилами, от проктолога до окулиста, мне позволили приступить к физическим тренировкам опять же под наблюдением вездесущего Семена Ивановича. Вот только он был такой же рядовой психиатр, как я – космонавт, судя по тому, как перед ним тянулась охрана Центра и наблюдавшие меня последователи Гиппократа.
Тело постепенно восстанавливало форму. Конечно, с помощью хитроумной массирующей аппаратуры, слишком долгое время я пробыл в неподвижном состоянии. Скоро я почувствовал, что организм справился: исчезли мышечные судороги, перестала кружиться голова при резких движениях, пища усваивалась без особых проблем.
Все это время я писал отчет о моем путешествии – в несуществующем, по словам опекавшего меня Семена Ивановича, Белом мире. Вот только почему он интересовался мельчайшими подробностями моего присутствия там, в гипотетическом мире? И его слова об одном испытателе, побывавшем там же… Как могут два человека почти одновременно побывать в том месте, что не существует на самом деле? На все вопросы мой заботливый куратор отвечал шуточками. Если же я настаивал, пускался в такие дебри психиатрии, что я переставал воспринимать его рассуждения уже где-то с третьего предложения. Или он хитрил, или на самом деле у меня была одна извилина от фуражки – непонятно. В конце концов я потребовал отчеты моих предшественников, но тут он был непреклонен.
– Милейший Артем, – так ласково называл он меня теперь, – ради чистоты эксперимента вы должны полностью закончить свой отчет. Я, в свою очередь, должен представить его для изучения туда, – Семен Иванович подымал глаза к потолку. – После ознакомления с вашими необычайными приключениями руководство даст санкцию на допуск к закрытому архиву, и вы все непременно узнаете.
– Мне осточертело находиться в этом заведении. – Я обвел рукой крашенные в унылый зеленоватый цвет стены моей палаты. – Когда меня выпустят отсюда?
– А вам так хочется наружу? Может, еще полежите? Понаблюдаетесь?
– Я чувствую себя прекрасно. Ваши же белые халаты вгоняют меня в черную меланхолию.
– Ну ладно, – Семен Иванович сделал вид, что уступил моим настойчивым просьбам. – Вы заканчиваете на этой неделе свой отчет и, пока мы будем изучать ваши записи, я выпущу вас из карантинного корпуса. При условии, что будете посещать Центр для восстановительных процедур и не нарушать режим, рекомендованный врачами.
Старый знакомый
На улице уже вовсю хозяйничала зима. Опять наступал самый неприятный и длинный период года, когда в какую бы сторону ты ни шел, ветер был встречный, сыплющий в лицо целые горсти колючего снега. Хорошо еще, что я не требовался на рабочем месте полный день: тренировки в реабилитационном корпусе, осмотр у врача – и можно уходить. Поэтому единственным светлым пятном в нынешней зиме для меня был полупустой общественный транспорт, в который я садился на остановке “Радиофизический институт”. Наш Центр имел такую “крышу”, в первых двух корпусах действительно работали какие-то радиофизики. Вернее, пытались прожить на жалкие бюджетные крохи, выделяемые государством на науку.
Оттрясшись положенное время в расхлябанном, стылом автобусе, я заскакивал в ближайший универсам, закупал обычный, давно определенный набор продуктов на сутки и спешил к одной из безликих и обшарпанных девятиэтажек, стоящих на пустыре. За этим архитектурным творением времен развитого социализма начинался овраг, заросший ракитой и одичавшими кустами мелкой, кислой вишни, которую тем не менее местные жители исправно обдирали каждое лето.
Скрипящий, разрисованный местными тинэйджерами и провонявший мочой лифт поднимал меня на шестой этаж, где руководством была мне предоставлена однокомнатная квартира. В таких же ящиках в разных частях города проживали мои коллеги по испытаниям, прибывшие к последнему месту службы. Я думаю, руководство Центра с гораздо большим удовольствием поселило бы нас в казарме, желательно в пределах тщательно охраняемого периметра института, чтобы все были на глазах, но приходилось соответствовать “крыше” и маскировать служащих объекта под обычных научных сотрудников.
Приготовление ужина (обедал я в столовой Центра) занимало минимум времени, дальше наступало самое тягостное, муторное состояние. Я валился на кровать, включал работающий в последнее время исключительно в режиме рекламы телевизор, а перед моим взором вставали картины недавнего, виртуального, по словам временно исчезнувшего с моим отчетом Семена Ивановича, прошлого. Еще хуже были сны, где Леда, с которой мы так неожиданно расстались, умоляюще протягивала руки и звала меня, а я, как и водится в ночных кошмарах, бежал навстречу и никак не мог добежать до своей любимой.
Так продолжалось около недели, а потом события понеслись вскачь. Все началось с безобидной встречи у проходной института со старым знакомым.
Как всегда, отработав положенный комплекс физкультурных упражнений, я направился к выходу из института и у проходной был остановлен бесцеремонным толчком в плечо.
– Артем! – раздалось над моим ухом. – О чем задумался?!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102
– Еще вопрос. – Я с просящей улыбкой посмотрел на врача. – Где побывали мои предшественники?
– Я не знаю, уполномочен ли вам рассказывать, – заколебался Семен Иванович.
– Тогда и от меня не услышите ничего, – решил надавить я.
– Вы что? – удивился эскулап. – Никак пытаетесь меня шантажировать?
– Да нет, я прекрасно осознаю свое положение и понимаю, что вы можете сделать со мной все, что захотите. Но руководство, я думаю, заинтересовано в моем добровольном сотрудничестве и не будет вышибать из меня сведения под пытками или под гипнозом?
Семен Иванович молча смотрел на меня, и было заметно, что ему очень хочется применить один из озвученных мною способов. И не исключено, что в глубине души он склонялся к первому из перечисленных.
– Ну, ладно, – наконец сдался врач. – Ваши коллеги побывали в неких полусказочных мирах, населенных людьми и мифическими личностями.
– Какими?
– Ну… – протянул мой собеседник, – например, вампирами или уж совсем сказочными персонажами типа лешего.
– Как назывался этот мир или миры?
– Да что вас это так волнует? После того как вы напишете отчет, вам дадут ознакомиться с показаниями ваших сослуживцев.
– Название мира!? – Я решил ковать железо, пока горячо.
– Хорошо, – вздохнул Семен Иванович, – вы толкаете меня на должностное преступление, но больше я вам ничего не скажу… Просто не имею права.
– Я жду.
– Один из испытуемых успел узнать название… Он сообщил, что был в так называемом Белом мире.
Через неделю непрерывных осмотров медицинскими светилами, от проктолога до окулиста, мне позволили приступить к физическим тренировкам опять же под наблюдением вездесущего Семена Ивановича. Вот только он был такой же рядовой психиатр, как я – космонавт, судя по тому, как перед ним тянулась охрана Центра и наблюдавшие меня последователи Гиппократа.
Тело постепенно восстанавливало форму. Конечно, с помощью хитроумной массирующей аппаратуры, слишком долгое время я пробыл в неподвижном состоянии. Скоро я почувствовал, что организм справился: исчезли мышечные судороги, перестала кружиться голова при резких движениях, пища усваивалась без особых проблем.
Все это время я писал отчет о моем путешествии – в несуществующем, по словам опекавшего меня Семена Ивановича, Белом мире. Вот только почему он интересовался мельчайшими подробностями моего присутствия там, в гипотетическом мире? И его слова об одном испытателе, побывавшем там же… Как могут два человека почти одновременно побывать в том месте, что не существует на самом деле? На все вопросы мой заботливый куратор отвечал шуточками. Если же я настаивал, пускался в такие дебри психиатрии, что я переставал воспринимать его рассуждения уже где-то с третьего предложения. Или он хитрил, или на самом деле у меня была одна извилина от фуражки – непонятно. В конце концов я потребовал отчеты моих предшественников, но тут он был непреклонен.
– Милейший Артем, – так ласково называл он меня теперь, – ради чистоты эксперимента вы должны полностью закончить свой отчет. Я, в свою очередь, должен представить его для изучения туда, – Семен Иванович подымал глаза к потолку. – После ознакомления с вашими необычайными приключениями руководство даст санкцию на допуск к закрытому архиву, и вы все непременно узнаете.
– Мне осточертело находиться в этом заведении. – Я обвел рукой крашенные в унылый зеленоватый цвет стены моей палаты. – Когда меня выпустят отсюда?
– А вам так хочется наружу? Может, еще полежите? Понаблюдаетесь?
– Я чувствую себя прекрасно. Ваши же белые халаты вгоняют меня в черную меланхолию.
– Ну ладно, – Семен Иванович сделал вид, что уступил моим настойчивым просьбам. – Вы заканчиваете на этой неделе свой отчет и, пока мы будем изучать ваши записи, я выпущу вас из карантинного корпуса. При условии, что будете посещать Центр для восстановительных процедур и не нарушать режим, рекомендованный врачами.
Старый знакомый
На улице уже вовсю хозяйничала зима. Опять наступал самый неприятный и длинный период года, когда в какую бы сторону ты ни шел, ветер был встречный, сыплющий в лицо целые горсти колючего снега. Хорошо еще, что я не требовался на рабочем месте полный день: тренировки в реабилитационном корпусе, осмотр у врача – и можно уходить. Поэтому единственным светлым пятном в нынешней зиме для меня был полупустой общественный транспорт, в который я садился на остановке “Радиофизический институт”. Наш Центр имел такую “крышу”, в первых двух корпусах действительно работали какие-то радиофизики. Вернее, пытались прожить на жалкие бюджетные крохи, выделяемые государством на науку.
Оттрясшись положенное время в расхлябанном, стылом автобусе, я заскакивал в ближайший универсам, закупал обычный, давно определенный набор продуктов на сутки и спешил к одной из безликих и обшарпанных девятиэтажек, стоящих на пустыре. За этим архитектурным творением времен развитого социализма начинался овраг, заросший ракитой и одичавшими кустами мелкой, кислой вишни, которую тем не менее местные жители исправно обдирали каждое лето.
Скрипящий, разрисованный местными тинэйджерами и провонявший мочой лифт поднимал меня на шестой этаж, где руководством была мне предоставлена однокомнатная квартира. В таких же ящиках в разных частях города проживали мои коллеги по испытаниям, прибывшие к последнему месту службы. Я думаю, руководство Центра с гораздо большим удовольствием поселило бы нас в казарме, желательно в пределах тщательно охраняемого периметра института, чтобы все были на глазах, но приходилось соответствовать “крыше” и маскировать служащих объекта под обычных научных сотрудников.
Приготовление ужина (обедал я в столовой Центра) занимало минимум времени, дальше наступало самое тягостное, муторное состояние. Я валился на кровать, включал работающий в последнее время исключительно в режиме рекламы телевизор, а перед моим взором вставали картины недавнего, виртуального, по словам временно исчезнувшего с моим отчетом Семена Ивановича, прошлого. Еще хуже были сны, где Леда, с которой мы так неожиданно расстались, умоляюще протягивала руки и звала меня, а я, как и водится в ночных кошмарах, бежал навстречу и никак не мог добежать до своей любимой.
Так продолжалось около недели, а потом события понеслись вскачь. Все началось с безобидной встречи у проходной института со старым знакомым.
Как всегда, отработав положенный комплекс физкультурных упражнений, я направился к выходу из института и у проходной был остановлен бесцеремонным толчком в плечо.
– Артем! – раздалось над моим ухом. – О чем задумался?!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102