Никакого сомнения: австралазийцы догоняют его с неслыханной
скоростью.
Одного внимательного взгляда в перископ было достаточно, чтобы
выяснить, в чем дело. Слишком тонкие снасти "Вумеры" лопнули. И теперь
один парус, сохраняя свою форму, летел в космосе, словно влекомый ветром
платок. Два часа спустя он пронесся мимо "Дианы" меньше чем в двадцати
милях; но задолго до этого австралазийцы присоединились к тем, кто
собрался на катере коммодора.
Итак, все свелось к поединку между "Дианой" и "Лебедевым". Правда,
"марсиане" не сдавались, но при таком отставании - около тысячи миль - они
уже не представляли угрозы для лидеров гонки.
По чести говоря, Мертону казалось, что и "Лебедеву" уже не догнать
"Дианы", и все-таки он нервничал на втором витке, когда вновь наступило
затмение, а затем опять начался долгий, медленный дрейф против солнечного
ветра.
Он знал русских водителей и конструкторов. Они не первый раз
участвовали в гонках. До тех пор им не удавалось победить. Но ведь их
соотечественник Петр Николаевич Лебедев в начале двадцатого столетия
первым открыл световое давление солнечных лучей. Естественно, что они
упорствуют. Дмитрий, наверно, задумал что-нибудь эффектное.
Коммодор Ванстраттен, идя в тысяче миль позади участников гонки, в
эту минуту с досадой читал только что поступившую радиограмму. Она
пролетела больше ста миллионов миль от цепочки солнечных обсерваторий,
которые кружили высоко над пылающей поверхностью светила. И она принесла
самые неприятные вести.
Правда, для коммодора (всего лишь почетный титул, на Земле он был
профессором астрофизики в Гарварде) они не были такой уж неожиданностью.
Еще никогда гонки не устраивали так поздно; было много всяких задержек,
решили все-таки рискнуть - и, похоже, проиграли...
Глубоко в недрах Солнца копилась чудовищная сила, эквивалентная
энергии миллиона водородных бомб. В любую секунду мог произойти чудовищный
взрыв, известный под названием "солнечная вспышка". Со скоростью миллионов
миль в час незримый огненный шар во много раз больше Земли оторвется от
Солнца и уйдет в космос.
Возможно, что облако ионизированного газа пронесется в стороне от
Земли. Если же нет, ему понадобится чуть больше суток, чтобы достичь ее.
Космические корабли защищены мощными магнитными экранами, но легкие
солнечные яхты, с корпусами не толще бумаги, безоружны против такой
угрозы. Команды придется снять.
Начиная второй виток вокруг Земли, Джон Мертон еще не знал об этом.
Он думал о своем. Если ничего не изменится, это будет последний виток для
него и для русских. Под напором солнечного ветра они поднялись по спирали
на тысячи миль. На втором витке они преодолеют земное тяготение и
устремятся в долгий путь к Луне. Исход решится в поединке двух яхт; больше
ста тысяч миль команда "Солнечного луча" доблестно сражалась с вращающимся
парусом, но в конце концов пришлось сдаться.
Мертон не чувствовал усталости. Он хорошо поел, поспал; "Диана" вела
себя безукоризненно. Автопилот, который подтягивал снасти, словно
трудолюбивый паучок, лучше любого одушевленного водителя держал точно по
ветру солнечный парус. Хотя этот лист пластика площадью в две квадратные
мили, наверно, уже пробит сотнями микрометеоритов, крохотные проколы
ничуть не уменьшили тягу.
Только две вещи его тревожили. Во-первых, перестал слушаться фал
номер восемь. Внезапно заело реле. Команды не выполнялись - ни выдать, ни
выбрать линь; надо как-то обходиться остальными.
К счастью, самые трудные маневры позади, отныне "Диане" все время
идти прямо по ветру. Как говорили в старину моряки, легко справляться с
судном, когда ветер дует тебе в спину.
Вторая забота - "Лебедев", который упорно преследовал его с разрывом
в триста миль. Благодаря четырем крыльям, окружающим главный парус,
русская яхта оказалась на редкость маневренной. Все повороты на
околоземной орбите она выполнила сверхточно; правда, за такую
маневренность пришлось расплатиться скоростью - двух зайцев сразу поймать
нельзя. И Мертон надеялся сохранить преимущество на длинной прямой. Однако
полной уверенности в победе не будет, пока "Диана" через три-четыре дня не
пронесется над обратной стороной Луны.
И тут, на пятидесятом часу гонок, когда завершался второй виток,
Марков поднес ему сюрприз.
- Алло, Джон, - небрежно сказал он, включившись в межъяхтенную сеть,
- посмотри-на, тебе, наверно, будет интересно.
Мертон подвинулся к перископу и включил предельное увеличение. В поле
зрения, такой неправдоподобный среди звезд, очень маленький, но очень
четкий, мальтийским крестом засверкал "Лебедев". Вдруг на глазах у него
все четыре крыла отделились от квадрата в середине и ушли в космос.
Теперь, когда Марков набрал вторую космическую скорость и не нужно
было больше терпеливо кружить по околоземной орбите, копя кинетическую
энергию, он сбросил излишнюю массу. С этой минуты "Лебедев" почти
неуправляем, но это неважно, все сложные маневры позади. Все равно как
если бы какой-нибудь яхтсмен прошлого намеренно освободил лодку от руля и
тяжелого киля, зная, что дальше его ждет попутный ветер и тихое море.
- Поздравляю, Дмитрий, - сказал Мертон в микрофон. - Ловко сделано.
Но этого мало, все равно ты меня не догонишь.
- Это еще не все, - услышал он в ответ.
В самом деле, на последнем, прямом участке Дмитрий может обойтись без
второго пилота.
- Вряд ли Алексей обрадуется, - заметил Мертон. - И ведь это против
правил.
- Да, Алексею придется поплавать десять минут одному, пока его не
подберет коммодор. А что до правил - в них ничего не говорится о
численности экипажа. Уж ты-то должен это знать!
Мертон промолчал; исходя из того, что ему было известно о конструкции
"Лебедева", он торопливо обрабатывал новые данные. Закончив вычисления,
Мертон убедился, что исход далеко не решен. У самой Луны "Лебедев" его
догонит.
Однако судьба гонок уже определилась в девяноста двух миллионах миль
от трассы.
На Солнечной обсерватории номер три, внутри орбиты Меркурия,
автоматические приборы записали весь ход вспышки. Внезапный взрыв
превратил сто миллионов квадратных миль поверхности Солнца в бело-голубое
пекло, рядом с которым остальной диск словно померк. Из бурлящего ада,
крутясь и извиваясь, будто живое существо, в созданном ею же самой
магнитном поле вырвалась струя плазмы. А впереди нее со скоростью света
мчалась, предупреждая, волна рентгеновского и ультрафиолетового излучения.
1 2 3 4 5 6