И если в округе подрастала красивая девушка, он старался непременно заполучить ее к себе в гарем, подкупая ее подарками или заманивая ее с помощью свахи, и оставлял ее в покое, лишь если не мог поймать ее.
Однажды Цзы-Чань, денно и нощно печалившийся о своих братьях, пришел посоветоваться к Дэн Си.
-- Я слышал, -- сказал он, -- что нужно следить за собой, чтобы навести порядок в семье, и нужно навести порядок в семье, чтобы воцарился порядок в государстве. Это означает, что следует начинать с близкого и распространять свое влияние все дальше вокруг себя. Я сумел водворить порядок в государстве, но в моей собственной семье порядка нет. Не значит ли это, что я все сделал наоборот? Посоветуйте, как мне помочь моим братьям.
-- Я уже давно дивлюсь этому, но не решился сам заговорить с вами.
Почему бы вам не призвать братьев к порядку, не убедить их заботиться о своем здоровье, не призвать их чтить правила благонравного поведения?
Цзы-Чань последовал этому совету. Он пришел к братьям и сказал им:
-- Человек превосходит зверей и птиц своим разумением, а разумение ведет к пониманию ритуала и долга. Претворите ритуал и долг в своей жизни, и вы стяжаете добрую славу и займете высокий пост. Но если вы будете покорны своим страстям и станете потакать своему чревоугодию и сладострастию, вы подвергнете опасности свою жизнь. Внемлите же моим словам, с утра начните новую жизнь и уже к вечеру будете кормиться на жалованье.
Чао и My ответили:
-- Мы уже давно про это знаем и с давних пор сделали свой выбор. Нам не было нужды дожидаться твоих увещеваний. Жизнь дается нам так редко, а умереть в ней так легко! Можно ли забыть, что жизнь наша -- редкий дар, а смерть в ней приходит так легко? Стараться же удивить людей строгим соблюдением правил благопристойности и долга, подавляя свои естественные наклонности ради доброй славы, по нашему разумению, даже хуже смерти. Мы желаем вполне насладиться дарованной нам жизнью и прожить ее целиком.
Горевать мы можем разве что о том, что живот наш слишком слаб, чтобы позволить пить вино дни и ночи напролет, а мужская сила в нас истощается, прежде чем мы удовлетворим свою похоть. А дурная слава или угроза здоровью нас не беспокоит!
Но не жалок ли и не ничтожен ли ты, гордящийся своими успехами в управлении государством и вот теперь пришедший смущать нас поучениями и соблазнять обещаниями посмертной славы и обильного жалованья? Мы сами желаем возразить тебе! Тот, кто любит повелевать людьми, едва ли преуспеет в своем занятии, зато сам себя обречет на тяготы. А тот, кто умеет владеть собой, едва ли ввергнет мир в смуту, зато даст волю своей природе. Твое искусство управления миром пригодно на короткое время в одном царстве, но оно не согласуется с прирожденными желаниями людей. А наш путь угождения самим себе можно распространить на целый мир, и тогда в мире не будет ни государя, ни подданных. Давно уже мы желали научить тебя нашему искусству жизни, но теперь ты сам пришел поучать нас!
Цзы-Чань был так растерян, что даже не нашелся что сказать. На другой день он рассказал об этом разговоре Дэн Си, и тот заметил:
-- Ты жил, сам о том не ведая, с настоящими людьми. Кто сказал, что ты мудрец? Твои успехи в управлении царством Чжэн -- просто дело случая, их нельзя поставить тебе в заслугу.
Дуаньму Шу из Вэй был потомком Цзы-Гуна. По наследству ему досталось огромное богатство ценою в целых десять тысяч золотых. Поэтому он не заботился о мирских делах, а давал волю своим желаниям и наслаждался жизнью. Он делал все, что хочется делать всем людям, -- все, что тешит душу человека. Стены и покои, башни и террасы, сады и угодья, пруды и водоемы, яства и вина, экипажи и одеяния, певцы и музыканты, наложницы и служанки -все это у него было не хуже, чем во дворцах правителей Ци или Чу. Какое бы желание ни возникло в нем, чего бы ни захотели слушать его уши, чего бы ни захотели видеть его глаза, чего бы ни захотели вкусить его уста, он тут же посылал за этим, как будто требуемая вещь находилась за стеной, даже если ее приходилось доставлять из далеких краев или вообще нельзя было найти в китайских землях. Путешествуя, он шел туда, куда ему заблагорассудится, гуляя среди отвесных скал и бурных рек, шагая по узким скользким тропинкам так непринужденно, как другие ходят по своему саду. Каждый день в его доме толпились сотни гостей, в его кухне никогда не гас огонь под очагами, а в гостиных никогда не умолкали звуки музыки. Остатки еды после пиршеств он отдавал родичам, оставшееся после родичей отдавал соседям, а то, что и те не съедали, раздавал по всему царству.
Прожив так шестьдесят лет, он начал дряхлеть и телом, и душой, отошел от всех дел, раздал все драгоценности из своей казны, все запасы из своих амбаров, все колесницы и одежды, всех наложниц и служанок. За один год он лишился всего, ничего не оставив своим детям и внукам. Когда он заболел, в доме не нашлось даже лекарств и лечебных игл, а когда он умер, не нашлось денег, чтобы его похоронить. Люди со всего царства, пользовавшиеся его милостями, собрали средства, похоронили его и вернули имущество его детям и внукам.
Услышав об этом, Цинь Гули сказал:
-- Дуаньму Шу -- безумец! Он опозорил своих предков.
А Дуаньгань My, услышав об этом, сказал:
-- Дуаньму Шу -- мудрый человек, добродетелью превзошедший предков.
Все его поступки, все содеянное им было удивительно для толпы, но тот, кто постиг истину, их одобрит. Знатные мужи Вэй в большинстве своем живут сообразно правилам благопристойности, оттого они и не могли постигнуть сердце этого человека.
Мэн Суньян спросил Ян Чжу:
-- Предположим, есть человек, который ценит жизнь и бережет тело. Может ли он жить вечно?
-- По закону природы бессмертия не бывает.
-- А может ли он продлить свою жизнь?
-- По закону природы нет и долгой жизни. Жизнь нельзя продлить тем, что ценишь ее, здоровье нельзя сберечь тем, что заботишься о нем. Да и какой прок от долгой жизни? Все наши чувства, наши пристрастия и наклонности таковы, какими они были в старину. Опасности и удобства для нашего тела, радости и горести нашей жизни, удачи и неудачи, благоденствие и смута в мире таковы, какими они были и в старину. Все это мы уже видели, слышали, все испытали. Даже и сотни лет достаточно для того, чтобы мы насытились жизнью. Неужто мы сможем и дальше нести бремя этой жизни?
-- В таком случае ранняя смерть лучше долгой жизни? -- спросил Мэн Суньян. -- И стало быть, чтобы добиться желаемого, нужно ходить по лезвию меча и ступать по остриям пик, бросаться в кипящую воду или огонь?
-- Нет. Пока ты жив, откажись от умствования, положись на свои природные влечения и спокойно жди смерти. Пусть смерть свершит дело, ты же отрекись от умствований и положись до конца на свою отрешенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
Однажды Цзы-Чань, денно и нощно печалившийся о своих братьях, пришел посоветоваться к Дэн Си.
-- Я слышал, -- сказал он, -- что нужно следить за собой, чтобы навести порядок в семье, и нужно навести порядок в семье, чтобы воцарился порядок в государстве. Это означает, что следует начинать с близкого и распространять свое влияние все дальше вокруг себя. Я сумел водворить порядок в государстве, но в моей собственной семье порядка нет. Не значит ли это, что я все сделал наоборот? Посоветуйте, как мне помочь моим братьям.
-- Я уже давно дивлюсь этому, но не решился сам заговорить с вами.
Почему бы вам не призвать братьев к порядку, не убедить их заботиться о своем здоровье, не призвать их чтить правила благонравного поведения?
Цзы-Чань последовал этому совету. Он пришел к братьям и сказал им:
-- Человек превосходит зверей и птиц своим разумением, а разумение ведет к пониманию ритуала и долга. Претворите ритуал и долг в своей жизни, и вы стяжаете добрую славу и займете высокий пост. Но если вы будете покорны своим страстям и станете потакать своему чревоугодию и сладострастию, вы подвергнете опасности свою жизнь. Внемлите же моим словам, с утра начните новую жизнь и уже к вечеру будете кормиться на жалованье.
Чао и My ответили:
-- Мы уже давно про это знаем и с давних пор сделали свой выбор. Нам не было нужды дожидаться твоих увещеваний. Жизнь дается нам так редко, а умереть в ней так легко! Можно ли забыть, что жизнь наша -- редкий дар, а смерть в ней приходит так легко? Стараться же удивить людей строгим соблюдением правил благопристойности и долга, подавляя свои естественные наклонности ради доброй славы, по нашему разумению, даже хуже смерти. Мы желаем вполне насладиться дарованной нам жизнью и прожить ее целиком.
Горевать мы можем разве что о том, что живот наш слишком слаб, чтобы позволить пить вино дни и ночи напролет, а мужская сила в нас истощается, прежде чем мы удовлетворим свою похоть. А дурная слава или угроза здоровью нас не беспокоит!
Но не жалок ли и не ничтожен ли ты, гордящийся своими успехами в управлении государством и вот теперь пришедший смущать нас поучениями и соблазнять обещаниями посмертной славы и обильного жалованья? Мы сами желаем возразить тебе! Тот, кто любит повелевать людьми, едва ли преуспеет в своем занятии, зато сам себя обречет на тяготы. А тот, кто умеет владеть собой, едва ли ввергнет мир в смуту, зато даст волю своей природе. Твое искусство управления миром пригодно на короткое время в одном царстве, но оно не согласуется с прирожденными желаниями людей. А наш путь угождения самим себе можно распространить на целый мир, и тогда в мире не будет ни государя, ни подданных. Давно уже мы желали научить тебя нашему искусству жизни, но теперь ты сам пришел поучать нас!
Цзы-Чань был так растерян, что даже не нашелся что сказать. На другой день он рассказал об этом разговоре Дэн Си, и тот заметил:
-- Ты жил, сам о том не ведая, с настоящими людьми. Кто сказал, что ты мудрец? Твои успехи в управлении царством Чжэн -- просто дело случая, их нельзя поставить тебе в заслугу.
Дуаньму Шу из Вэй был потомком Цзы-Гуна. По наследству ему досталось огромное богатство ценою в целых десять тысяч золотых. Поэтому он не заботился о мирских делах, а давал волю своим желаниям и наслаждался жизнью. Он делал все, что хочется делать всем людям, -- все, что тешит душу человека. Стены и покои, башни и террасы, сады и угодья, пруды и водоемы, яства и вина, экипажи и одеяния, певцы и музыканты, наложницы и служанки -все это у него было не хуже, чем во дворцах правителей Ци или Чу. Какое бы желание ни возникло в нем, чего бы ни захотели слушать его уши, чего бы ни захотели видеть его глаза, чего бы ни захотели вкусить его уста, он тут же посылал за этим, как будто требуемая вещь находилась за стеной, даже если ее приходилось доставлять из далеких краев или вообще нельзя было найти в китайских землях. Путешествуя, он шел туда, куда ему заблагорассудится, гуляя среди отвесных скал и бурных рек, шагая по узким скользким тропинкам так непринужденно, как другие ходят по своему саду. Каждый день в его доме толпились сотни гостей, в его кухне никогда не гас огонь под очагами, а в гостиных никогда не умолкали звуки музыки. Остатки еды после пиршеств он отдавал родичам, оставшееся после родичей отдавал соседям, а то, что и те не съедали, раздавал по всему царству.
Прожив так шестьдесят лет, он начал дряхлеть и телом, и душой, отошел от всех дел, раздал все драгоценности из своей казны, все запасы из своих амбаров, все колесницы и одежды, всех наложниц и служанок. За один год он лишился всего, ничего не оставив своим детям и внукам. Когда он заболел, в доме не нашлось даже лекарств и лечебных игл, а когда он умер, не нашлось денег, чтобы его похоронить. Люди со всего царства, пользовавшиеся его милостями, собрали средства, похоронили его и вернули имущество его детям и внукам.
Услышав об этом, Цинь Гули сказал:
-- Дуаньму Шу -- безумец! Он опозорил своих предков.
А Дуаньгань My, услышав об этом, сказал:
-- Дуаньму Шу -- мудрый человек, добродетелью превзошедший предков.
Все его поступки, все содеянное им было удивительно для толпы, но тот, кто постиг истину, их одобрит. Знатные мужи Вэй в большинстве своем живут сообразно правилам благопристойности, оттого они и не могли постигнуть сердце этого человека.
Мэн Суньян спросил Ян Чжу:
-- Предположим, есть человек, который ценит жизнь и бережет тело. Может ли он жить вечно?
-- По закону природы бессмертия не бывает.
-- А может ли он продлить свою жизнь?
-- По закону природы нет и долгой жизни. Жизнь нельзя продлить тем, что ценишь ее, здоровье нельзя сберечь тем, что заботишься о нем. Да и какой прок от долгой жизни? Все наши чувства, наши пристрастия и наклонности таковы, какими они были в старину. Опасности и удобства для нашего тела, радости и горести нашей жизни, удачи и неудачи, благоденствие и смута в мире таковы, какими они были и в старину. Все это мы уже видели, слышали, все испытали. Даже и сотни лет достаточно для того, чтобы мы насытились жизнью. Неужто мы сможем и дальше нести бремя этой жизни?
-- В таком случае ранняя смерть лучше долгой жизни? -- спросил Мэн Суньян. -- И стало быть, чтобы добиться желаемого, нужно ходить по лезвию меча и ступать по остриям пик, бросаться в кипящую воду или огонь?
-- Нет. Пока ты жив, откажись от умствования, положись на свои природные влечения и спокойно жди смерти. Пусть смерть свершит дело, ты же отрекись от умствований и положись до конца на свою отрешенность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34