.. Только без глупостей, а то мигом голов лишитесь! Я шутить не умею!
— Эх, была не была, где наша не пропадала! — подбодрил себя Студент и первым полез по лестнице навстречу судьбе.
Следом за сорвиголовой полез толстозадый Шиша, и Лилипут был вынужден несколько долгих секунд с волнением наблюдать, как трещит хрупкая лесенка под немалым весом трактирщика. При этом ему в голову лезли довольно мрачные мысли: «Вот сейчас лестница под толстяком оборвется, а другой не окажется. Люк захлопнется, и я останусь в трюме наедине с трупом разбившегося насмерть Шиши. Если, конечно, он не рухнет на меня — тогда здесь будет уже два трупа».
Но веревки, к счастью, выдержали, и Лилипут, кряхтя и стеная от боли в избитом теле, принялся карабкаться наверх, следом за друзьями.
Увы, но надеждам Студента на обильную, вкусную еду и много-много воды не суждено было сбыться. Никто из пиратов не почесался проявить к несчастным пленникам и капли сострадания. Друзьям быстренько, буквально в двух-трех словах, объяснили, что полчаса назад вышедшее из-под контроля весло жестоко изувечило трех рабов-гребцов, и теперь придется занять места этих несчастных.
Студент, разумеется, тут же вспылил на тему восьмичасового рабочего дня, трехразового питания и полноценного, активного отдыха после рабочей смены. Однако ему быстренько объяснили — ногами! — что спать он будет часов пять, есть перед сном и после сна, а все остальное время будет грести, грести и еще раз грести. Причем, если он это будет делать плохо, то его заставят тренироваться — вместо сна, разумеется! — ну чем не активный отдых? И ведь, что удивительно, объясняли Студенту всего минуты две, но он все так здорово понял, просто-таки наизусть выучил.
Да, умение найти к человеку правильный подход — это очень полезное умение!
Странно, но ребята оказались на совершенно незнакомом корабле, под бдительным присмотром шайки головорезов. Как они здесь очутились, никто из их разнесчастной троицы не имел ни малейшего представления — удар дубинкой по макушке, и вот они уже в трюме пиратского корабля. Так уж вышло, судьба у них такая — не повезло. На то, чтобы задумываться о произошедшей невероятной «телепортации», теперь у друзей не оставалось ни времени, ни сил.
Еще вчера Лилипут полагал, что пережил все ужасы ада, работая гребцом на купеческой ладье, какой он был наивный. По сравнению с их теперешним положением, те его страдания попросту вызывали мечтательную ностальгию.
Как же тогда было здорово! Ударный труд на свежем воздухе поощрялся полноценным, трехразовым питанием и вполне достаточным для восстановления сил отдыхом. Теперь же друзей приковали к семидесятикилограммовому веслу — это в сухом состоянии, потому что, когда весло размокало от воды, оно весило все сто, — и хлесткими ударами бичей заставляли ворочать эту громадину от рассвета до заката. Кормили их какими-то отбросами, поили тухлой водой. А, если вдруг, не дай бог, от переутомления кто-то из рабов-гребцов терял сознание, несчастного быстренько приводили в чувство исключительно пинками. Мрак! Ужас! Беспредел! Вот он — самый настоящий ад на земле!
Как они там выжили, одному богу известно!
Как ни странно, но за веслом труднее всего пришлось именно Лилипуту со Студентом. Не обремененные подкожными отложениями рыцари быстро выбивались из сил и их бедные спины из-за частых побоев скоро превратились в один огромный синяк. Шише же подобные физические нагрузки, удивительным образом, даже как будто пошли на пользу. За три-четыре дня изнурительной гребли он заметно постройнел. Весь его жирок перелился в широченные плечи и мощные, как два бревна, руки. Теперь рядом со Студентом и Лилипутом восседал не исходящий потом жиртрест, а самый настоящий богатырь, пропорциональности сложения которого позавидовал бы сам терминатор.
Шиша стал настолько силен, что уже на четвертый день плавания стал позволять друзьям в течение каждого часа работы пяти-десятиминутные передышки. В эти промежутки времени он полностью забирал под свой контроль неподъемное весло. Подумать страшно, что бы стало с бедолагами-рыцарями, не окажись рядом трактирщика! А Студент еще не хотел брать парня в опасное приключение!..
Шел тринадцатый день плена. Вернее, дневной кошмар уже, наконец, закончился, и пиратский корабль спокойно дрейфовал в ночи.
Лилипут наслаждался прелестями сна — единственной радостью жизни все еще изредка доступной живому скелету по прозвищу Лилипут. Как же ему было жалко всех их троих в целом, и самого себя в частности. Настолько жалко, что он даже рассуждал на эту тему во сне:
«Во что я превратился всего лишь за одну неделю гребли! Ни кожи, ни рожи — одни сухожилия, выступающие кости и почерневшая от побоев спина. Да что толку попусту рвать душу, Студент выглядит еще паршивее. Вон как во сне стонет, сердешный. Заговаривается, бедолага, меня зовет…»
— Лил, Лил, да очнись же ты! Чёрт! Ну и дрыхнуть горазд!
«… Да нет, что-то здесь не так. Уж больно голос у него настойчивый… Не может быть! Нет! Только не это! Не лишайте меня последней радости, ну, пожалуйста! Дайте отдохнуть…»
— Просыпайся, Лил, ну же! Дело есть!
«… Какие дела? Ночь скоро кончится, а я еще толком не выспался. Скоро снова за весла, а я… А мне… Дела могут и подождать, а вот сон…»
— Ну как знаешь! Считай, что я тебя предупредил. «… Наконец-то отвязался. Вот и ладненько… На чем мы там остановились, ах да: бедный я, разнесчастный чело…»
— Не хочешь по-хорошему, пеняй на себя! — отчаявшись добудиться Лила уговорами, Студент попросту дал ему пинка.
— Ты что, с ума спятил? — От возмущения Лилипут чуть было не заорал на весь корабль. Вернее он-то заорал, но Шиша ему вовремя зажал рот своей огромной мозолистой ладонью.
— Отпусти! У-у, сладил, бугаина здоровый? Слышишь, что говорю: отпусти сейчас же! — На злобное шипение Лилипута трактирщик не обратил внимания. — Справился, гад, с истощенным непосильной работой человеком. Вот ведь… — Осознав тщетность своих попыток вырваться, Лилипут позорно капитулировал и сменил гнев на милость: — Ладно, я все понял, можешь отпускать.
Шиша ослабил хватку, и Лилипут оказался свободен как птица, скованная стальной цепью по рукам и ногам. Обозленный рыцарь все еще продолжал бормотать себе под нос проклятья в адрес Студента.
— … Друга, ногой, под копчик! Садист ты, сэр Стьюд, скотина, бандит с рожей праведника…
— Извини, Лил, что так все получилось, — заговорил Студент. — Но ты должен меня понять, времени в обрез, а слова от тебя отлетали, как от стенки горох… И потом, я же тебя предупредил.
— Все равно не прощу, — продолжал полушепотом неистовствовать обиженный Лилипут. — Надо же — поднять… гм… ногу на спящего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— Эх, была не была, где наша не пропадала! — подбодрил себя Студент и первым полез по лестнице навстречу судьбе.
Следом за сорвиголовой полез толстозадый Шиша, и Лилипут был вынужден несколько долгих секунд с волнением наблюдать, как трещит хрупкая лесенка под немалым весом трактирщика. При этом ему в голову лезли довольно мрачные мысли: «Вот сейчас лестница под толстяком оборвется, а другой не окажется. Люк захлопнется, и я останусь в трюме наедине с трупом разбившегося насмерть Шиши. Если, конечно, он не рухнет на меня — тогда здесь будет уже два трупа».
Но веревки, к счастью, выдержали, и Лилипут, кряхтя и стеная от боли в избитом теле, принялся карабкаться наверх, следом за друзьями.
Увы, но надеждам Студента на обильную, вкусную еду и много-много воды не суждено было сбыться. Никто из пиратов не почесался проявить к несчастным пленникам и капли сострадания. Друзьям быстренько, буквально в двух-трех словах, объяснили, что полчаса назад вышедшее из-под контроля весло жестоко изувечило трех рабов-гребцов, и теперь придется занять места этих несчастных.
Студент, разумеется, тут же вспылил на тему восьмичасового рабочего дня, трехразового питания и полноценного, активного отдыха после рабочей смены. Однако ему быстренько объяснили — ногами! — что спать он будет часов пять, есть перед сном и после сна, а все остальное время будет грести, грести и еще раз грести. Причем, если он это будет делать плохо, то его заставят тренироваться — вместо сна, разумеется! — ну чем не активный отдых? И ведь, что удивительно, объясняли Студенту всего минуты две, но он все так здорово понял, просто-таки наизусть выучил.
Да, умение найти к человеку правильный подход — это очень полезное умение!
Странно, но ребята оказались на совершенно незнакомом корабле, под бдительным присмотром шайки головорезов. Как они здесь очутились, никто из их разнесчастной троицы не имел ни малейшего представления — удар дубинкой по макушке, и вот они уже в трюме пиратского корабля. Так уж вышло, судьба у них такая — не повезло. На то, чтобы задумываться о произошедшей невероятной «телепортации», теперь у друзей не оставалось ни времени, ни сил.
Еще вчера Лилипут полагал, что пережил все ужасы ада, работая гребцом на купеческой ладье, какой он был наивный. По сравнению с их теперешним положением, те его страдания попросту вызывали мечтательную ностальгию.
Как же тогда было здорово! Ударный труд на свежем воздухе поощрялся полноценным, трехразовым питанием и вполне достаточным для восстановления сил отдыхом. Теперь же друзей приковали к семидесятикилограммовому веслу — это в сухом состоянии, потому что, когда весло размокало от воды, оно весило все сто, — и хлесткими ударами бичей заставляли ворочать эту громадину от рассвета до заката. Кормили их какими-то отбросами, поили тухлой водой. А, если вдруг, не дай бог, от переутомления кто-то из рабов-гребцов терял сознание, несчастного быстренько приводили в чувство исключительно пинками. Мрак! Ужас! Беспредел! Вот он — самый настоящий ад на земле!
Как они там выжили, одному богу известно!
Как ни странно, но за веслом труднее всего пришлось именно Лилипуту со Студентом. Не обремененные подкожными отложениями рыцари быстро выбивались из сил и их бедные спины из-за частых побоев скоро превратились в один огромный синяк. Шише же подобные физические нагрузки, удивительным образом, даже как будто пошли на пользу. За три-четыре дня изнурительной гребли он заметно постройнел. Весь его жирок перелился в широченные плечи и мощные, как два бревна, руки. Теперь рядом со Студентом и Лилипутом восседал не исходящий потом жиртрест, а самый настоящий богатырь, пропорциональности сложения которого позавидовал бы сам терминатор.
Шиша стал настолько силен, что уже на четвертый день плавания стал позволять друзьям в течение каждого часа работы пяти-десятиминутные передышки. В эти промежутки времени он полностью забирал под свой контроль неподъемное весло. Подумать страшно, что бы стало с бедолагами-рыцарями, не окажись рядом трактирщика! А Студент еще не хотел брать парня в опасное приключение!..
Шел тринадцатый день плена. Вернее, дневной кошмар уже, наконец, закончился, и пиратский корабль спокойно дрейфовал в ночи.
Лилипут наслаждался прелестями сна — единственной радостью жизни все еще изредка доступной живому скелету по прозвищу Лилипут. Как же ему было жалко всех их троих в целом, и самого себя в частности. Настолько жалко, что он даже рассуждал на эту тему во сне:
«Во что я превратился всего лишь за одну неделю гребли! Ни кожи, ни рожи — одни сухожилия, выступающие кости и почерневшая от побоев спина. Да что толку попусту рвать душу, Студент выглядит еще паршивее. Вон как во сне стонет, сердешный. Заговаривается, бедолага, меня зовет…»
— Лил, Лил, да очнись же ты! Чёрт! Ну и дрыхнуть горазд!
«… Да нет, что-то здесь не так. Уж больно голос у него настойчивый… Не может быть! Нет! Только не это! Не лишайте меня последней радости, ну, пожалуйста! Дайте отдохнуть…»
— Просыпайся, Лил, ну же! Дело есть!
«… Какие дела? Ночь скоро кончится, а я еще толком не выспался. Скоро снова за весла, а я… А мне… Дела могут и подождать, а вот сон…»
— Ну как знаешь! Считай, что я тебя предупредил. «… Наконец-то отвязался. Вот и ладненько… На чем мы там остановились, ах да: бедный я, разнесчастный чело…»
— Не хочешь по-хорошему, пеняй на себя! — отчаявшись добудиться Лила уговорами, Студент попросту дал ему пинка.
— Ты что, с ума спятил? — От возмущения Лилипут чуть было не заорал на весь корабль. Вернее он-то заорал, но Шиша ему вовремя зажал рот своей огромной мозолистой ладонью.
— Отпусти! У-у, сладил, бугаина здоровый? Слышишь, что говорю: отпусти сейчас же! — На злобное шипение Лилипута трактирщик не обратил внимания. — Справился, гад, с истощенным непосильной работой человеком. Вот ведь… — Осознав тщетность своих попыток вырваться, Лилипут позорно капитулировал и сменил гнев на милость: — Ладно, я все понял, можешь отпускать.
Шиша ослабил хватку, и Лилипут оказался свободен как птица, скованная стальной цепью по рукам и ногам. Обозленный рыцарь все еще продолжал бормотать себе под нос проклятья в адрес Студента.
— … Друга, ногой, под копчик! Садист ты, сэр Стьюд, скотина, бандит с рожей праведника…
— Извини, Лил, что так все получилось, — заговорил Студент. — Но ты должен меня понять, времени в обрез, а слова от тебя отлетали, как от стенки горох… И потом, я же тебя предупредил.
— Все равно не прощу, — продолжал полушепотом неистовствовать обиженный Лилипут. — Надо же — поднять… гм… ногу на спящего друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96