Так что все его обязанности я принял на себя и выполню их, не считаясь даже со своей жизнью. Но я не потерплю ничьего вмешательства!
Бен был ошеломлен, услышав эту тираду. Он сглотнул, а потом заговорил снова, теперь уже более примирительным тоном:
— Тогда где же вы пропадали столько времени? И почему сразу не связались со мной после смерти Франкино?..
— Это, к сожалению, было невозможно. Нашлись более срочные дела. Но сейчас не стоит обращать на это внимания. Ничего не изменилось, кроме того, что я стал преемником монсеньера Франкино.
— Значит, Фэй по-прежнему уготована роль следующего Стража?
— Да, — подтвердил священник.
— Но ведь Франкино говорил мне, что существует некая альтернатива, что будто бы возможно и по-другому повернуть ее судьбу…
Макгвайр кивнул.
— Да, это так. Только он наверняка предупредил вас, что в этом случае вы должны беспрекословно слушаться его. Ну, а теперь, стало быть, меня. И не задавать лишних вопросов. И не думать ни о каких последствиях ваших действий — короче, полностью положиться на нас.
— Да. Я согласен, — после секундной паузы кивнул Бен.
— Хорошо, — сказал Макгвайр и поднялся. Он отошел к окну, а потом снова повернулся к Бену. — Где родился ваш сын? — неожиданно спросил священник.
— Я не понимаю…
— Я спрашиваю, где родился Джои Бэрдет? — не отступал Макгвайр.
Бен уставился в пустоту. Заметив это, Макгвайр сразу понял, о попал в точку. Теперь оставалось лишь ждать ответа.
— В Манхэттене, — не глядя на него, сказал Бен.
— А в какой именно больнице?
— В клинике пресвитерианской церкви. В Колумбийском медцентре.
— Кто принимал роды?
— Доктор Герберт Райфельсон.
— Как мне связаться с ним? — продолжал допрашивать священник.
— Это невозможно. Три месяца назад он скончался от сердечного приступа, — сообщил Бен.
«Неплохо придумано», — отметил про себя Макгвайр.
— Наверное, после него остались больничные карты его пациентов?
— Откуда мне знать? — начал заводиться Бен, швырнув сигару прямо на пол. — Я его секретаршей не работал! — Он встал и вплотную подошел к священнику. — Послушайте, святой отец. Я не знаю, что вы пытаетесь сейчас разнюхать… Но мне скрывать действительно нечего. Мой сын, я повторяю, родился в клинике пресвитерианской церкви в Манхэттене, а роды у жены принимал доктор Райфельсон. Макгвайр улыбнулся.
— Мы уже проверили все бумаги в больнице. И никакого свидетельства на Джои Бэрдета, разумеется, там не обнаружили. А тем более — историю болезни Фэй Бэрдет. Также не нашли мы и чека на оплату медицинских услуг ни от вашего имени, ни от имени Фэй.
— Ну, значит, они плохо ведут свои записи и кое-что упускают… Я же не могу отвечать за их канцелярию! Мальчик родился там, и добавить мне к этому абсолютно нечего.
Макгвайр чуть заметно кивнул.
— Бен… А вы мне правду рассказываете? — проникновенно спросил он.
— А что же еще, черт побери! — взорвался Бэрдет. — И какая вам вообще разница, в какой больнице родился мой сын? Вы же сейчас попусту теряете время, а жизнь моей жены, между прочим, остается в опасности! — возмутился он.
Но Макгвайр вдруг вцепился ему в плечо.
— Я теряю время? — спросил он, глядя Бену прямо в глаза. — Вероятно, вы и сами догадываетесь, почему это происходит…
— Но Чейзен не может принять облик младенца. Это же полная чушь! — продолжал кипятиться Бен.
— Возможно, вы и правы. Но существуют и другие причины, по которым вы сейчас отказываетесь сообщить мне всю правду… — Священник оставил плечо Бена в покое и зашагал к двери, однако у самого порога опять оглянулся. — Если у вас пропадет все же желание постоянно врать и вы захотите сообщить мне нечто важное, я вас с удовольствием выслушаю. Если же нет, мне придется самому докопаться до истины. И тогда вам останется уповать только на Господа Бога.
***
Чувствуя, как нарастает в груди волна отчаяния, Макгвайр отправился в Управление епархии и заперся там в кабинете, еще недавно принадлежавшем монсеньеру Франкино. К счастью, у него нашелся верный и надежный друг — словак Бирок. Если кому-то и можно было поручить такое Ответственное дело, как выяснение причин молчания Бена, то только ему. Но времени было в обрез. И действовать предстояло очень быстро и оперативно. Смена Стража должна произойти в пятницу, до которой осталось всего лишь шесть дней.
Макгвайр поставил ближе настольную лампу и устало потер глаза. Ставни на окнах были закрыты, и лучи солнца не могли проникнуть сюда.
Позади стола находился маленький сейф, запертый на два замка. Священник достал ключи и открыл его. Внутри в строгом хронологическом порядке хранились толстые картонные папки, и все бумаги в каждой были аккуратно разделены вертикальной чертой на две части.
Он вынул первые две. На одной стояла надпись «Элисон Паркер/Сестра Тереза», на другой — «Уильям О'Рурк/Отец Галлиран». Во второй папке он нашел подробное описаний жизни человека по фамилии О'Рурк, ставшего впоследствии отцом Галлираном, которому якобы принадлежал приход в районе Квинс, но более двадцати лет назад он был закрыт и прихожане перешли в другую церковь.
Он внимательно изучил историю отца Галлирана и перешел к другой папке
— с описанием жизни Элисон Паркер и легендой сестры Терезы, которая утверждала, что та якобы с восемнадцати лет была монахиней.
И вновь волна непонятного страха начала охватывать отца Макгвайра — его пугала эта бесконечная цепочка, частью которой теперь стал и он сам.
Наконец, завершив чтение, он поставил эти папки на место и вынул еще одну, самую последнюю, положив ее перед собой. Просмотрев находящиеся там документы, Макгвайр особо задержался на истории болезни, составленной доктором Мартином Абрамсом. В ней описывался невроз его пациента и рассказывалось, как под глубоким гипнозом этот больной поведал доктору о смерти собственной матери и том, что чувство вины потом заставило его совершить попытку самоубийства. Но в результате депрессии, приведшей к суицидальным действиям, пациент начал страдать впоследствии частичной потерей памяти.
Пожалуй, это и был самый главный документ. Из него становилось ясно, почему именно этот человек был избран на роль следующего Стража и почему сам он ничего не помнил о своем желании расстаться с жизнью.
Макгвайр задумчиво уставился на первую страницу, разделенную чертой на две части. С правой стороны значилось «Отец Беллофонтэн», а слева до боли знакомым ровным почерком монсеньера Франкино было выведено: «Бен Бэрдет».
Итак, Бен должен стать новым часовым Господа Бога.
Но стало ли всем легче от того, что по воле случайных совпадений он решил, что эта роль уготована его жене Фэй?
Впрочем, вспомнив цепь недавних событий, Макгвайр все же подумал, что это несколько облегчило их задачу, поскольку у Бена не возникло никаких подозрений относительно себя самого, а значит, с ним легче будет иметь дело в урочный час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Бен был ошеломлен, услышав эту тираду. Он сглотнул, а потом заговорил снова, теперь уже более примирительным тоном:
— Тогда где же вы пропадали столько времени? И почему сразу не связались со мной после смерти Франкино?..
— Это, к сожалению, было невозможно. Нашлись более срочные дела. Но сейчас не стоит обращать на это внимания. Ничего не изменилось, кроме того, что я стал преемником монсеньера Франкино.
— Значит, Фэй по-прежнему уготована роль следующего Стража?
— Да, — подтвердил священник.
— Но ведь Франкино говорил мне, что существует некая альтернатива, что будто бы возможно и по-другому повернуть ее судьбу…
Макгвайр кивнул.
— Да, это так. Только он наверняка предупредил вас, что в этом случае вы должны беспрекословно слушаться его. Ну, а теперь, стало быть, меня. И не задавать лишних вопросов. И не думать ни о каких последствиях ваших действий — короче, полностью положиться на нас.
— Да. Я согласен, — после секундной паузы кивнул Бен.
— Хорошо, — сказал Макгвайр и поднялся. Он отошел к окну, а потом снова повернулся к Бену. — Где родился ваш сын? — неожиданно спросил священник.
— Я не понимаю…
— Я спрашиваю, где родился Джои Бэрдет? — не отступал Макгвайр.
Бен уставился в пустоту. Заметив это, Макгвайр сразу понял, о попал в точку. Теперь оставалось лишь ждать ответа.
— В Манхэттене, — не глядя на него, сказал Бен.
— А в какой именно больнице?
— В клинике пресвитерианской церкви. В Колумбийском медцентре.
— Кто принимал роды?
— Доктор Герберт Райфельсон.
— Как мне связаться с ним? — продолжал допрашивать священник.
— Это невозможно. Три месяца назад он скончался от сердечного приступа, — сообщил Бен.
«Неплохо придумано», — отметил про себя Макгвайр.
— Наверное, после него остались больничные карты его пациентов?
— Откуда мне знать? — начал заводиться Бен, швырнув сигару прямо на пол. — Я его секретаршей не работал! — Он встал и вплотную подошел к священнику. — Послушайте, святой отец. Я не знаю, что вы пытаетесь сейчас разнюхать… Но мне скрывать действительно нечего. Мой сын, я повторяю, родился в клинике пресвитерианской церкви в Манхэттене, а роды у жены принимал доктор Райфельсон. Макгвайр улыбнулся.
— Мы уже проверили все бумаги в больнице. И никакого свидетельства на Джои Бэрдета, разумеется, там не обнаружили. А тем более — историю болезни Фэй Бэрдет. Также не нашли мы и чека на оплату медицинских услуг ни от вашего имени, ни от имени Фэй.
— Ну, значит, они плохо ведут свои записи и кое-что упускают… Я же не могу отвечать за их канцелярию! Мальчик родился там, и добавить мне к этому абсолютно нечего.
Макгвайр чуть заметно кивнул.
— Бен… А вы мне правду рассказываете? — проникновенно спросил он.
— А что же еще, черт побери! — взорвался Бэрдет. — И какая вам вообще разница, в какой больнице родился мой сын? Вы же сейчас попусту теряете время, а жизнь моей жены, между прочим, остается в опасности! — возмутился он.
Но Макгвайр вдруг вцепился ему в плечо.
— Я теряю время? — спросил он, глядя Бену прямо в глаза. — Вероятно, вы и сами догадываетесь, почему это происходит…
— Но Чейзен не может принять облик младенца. Это же полная чушь! — продолжал кипятиться Бен.
— Возможно, вы и правы. Но существуют и другие причины, по которым вы сейчас отказываетесь сообщить мне всю правду… — Священник оставил плечо Бена в покое и зашагал к двери, однако у самого порога опять оглянулся. — Если у вас пропадет все же желание постоянно врать и вы захотите сообщить мне нечто важное, я вас с удовольствием выслушаю. Если же нет, мне придется самому докопаться до истины. И тогда вам останется уповать только на Господа Бога.
***
Чувствуя, как нарастает в груди волна отчаяния, Макгвайр отправился в Управление епархии и заперся там в кабинете, еще недавно принадлежавшем монсеньеру Франкино. К счастью, у него нашелся верный и надежный друг — словак Бирок. Если кому-то и можно было поручить такое Ответственное дело, как выяснение причин молчания Бена, то только ему. Но времени было в обрез. И действовать предстояло очень быстро и оперативно. Смена Стража должна произойти в пятницу, до которой осталось всего лишь шесть дней.
Макгвайр поставил ближе настольную лампу и устало потер глаза. Ставни на окнах были закрыты, и лучи солнца не могли проникнуть сюда.
Позади стола находился маленький сейф, запертый на два замка. Священник достал ключи и открыл его. Внутри в строгом хронологическом порядке хранились толстые картонные папки, и все бумаги в каждой были аккуратно разделены вертикальной чертой на две части.
Он вынул первые две. На одной стояла надпись «Элисон Паркер/Сестра Тереза», на другой — «Уильям О'Рурк/Отец Галлиран». Во второй папке он нашел подробное описаний жизни человека по фамилии О'Рурк, ставшего впоследствии отцом Галлираном, которому якобы принадлежал приход в районе Квинс, но более двадцати лет назад он был закрыт и прихожане перешли в другую церковь.
Он внимательно изучил историю отца Галлирана и перешел к другой папке
— с описанием жизни Элисон Паркер и легендой сестры Терезы, которая утверждала, что та якобы с восемнадцати лет была монахиней.
И вновь волна непонятного страха начала охватывать отца Макгвайра — его пугала эта бесконечная цепочка, частью которой теперь стал и он сам.
Наконец, завершив чтение, он поставил эти папки на место и вынул еще одну, самую последнюю, положив ее перед собой. Просмотрев находящиеся там документы, Макгвайр особо задержался на истории болезни, составленной доктором Мартином Абрамсом. В ней описывался невроз его пациента и рассказывалось, как под глубоким гипнозом этот больной поведал доктору о смерти собственной матери и том, что чувство вины потом заставило его совершить попытку самоубийства. Но в результате депрессии, приведшей к суицидальным действиям, пациент начал страдать впоследствии частичной потерей памяти.
Пожалуй, это и был самый главный документ. Из него становилось ясно, почему именно этот человек был избран на роль следующего Стража и почему сам он ничего не помнил о своем желании расстаться с жизнью.
Макгвайр задумчиво уставился на первую страницу, разделенную чертой на две части. С правой стороны значилось «Отец Беллофонтэн», а слева до боли знакомым ровным почерком монсеньера Франкино было выведено: «Бен Бэрдет».
Итак, Бен должен стать новым часовым Господа Бога.
Но стало ли всем легче от того, что по воле случайных совпадений он решил, что эта роль уготована его жене Фэй?
Впрочем, вспомнив цепь недавних событий, Макгвайр все же подумал, что это несколько облегчило их задачу, поскольку у Бена не возникло никаких подозрений относительно себя самого, а значит, с ним легче будет иметь дело в урочный час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94