Но мысли мешали, лезли в голову, не давали покоя. Он вспомнил уроки Адама и попытался очистить сознание и разум, полностью отрешиться. Чтобы сосредоточиться, художник коснулся губами своего кольца в форме китайского дракона, закрыл глаза и начал делать дыхательную гимнастику. Уже через несколько минут его мысли успокоились, тело обмякло, и Перегрин погрузился в зыбкое состояние между сном и явью.
Прошло, казалось, всего несколько минут, и он проснулся оттого, что кто-то громко барабанил в дверь. Молодой человек с трудом оторвал голову от подушки, неожиданно обнаружив, что в комнате уже совсем темно.
— Кто там? — недовольно отозвался он, садясь в постели и протягивая руку за очками.
— Ноэль. Я принял ванну, сейчас твоя очередь. Она уже наполнилась.
— Спасибо, я сейчас.
Перегрин включил настольную лампу и понял, что, пока он спал, в его комнате кто-то побывал — на спинке стула висел синий банный халат. Набросив его на плечи, молодой человек направился в ванную комнату. Ее и в самом деле освещали свечи — под потолком был прикреплен кованый канделябр. Погрузившись в теплую воду по самую шею, Перегрин посидел несколько минут, глядя на пламя и стараясь сосредоточиться на том, что им предстояло. Когда четверть часа спустя он вернулся в свою комнату, лампа была выключена. Вместо нее на столике горели свечи, их пламя слегка трепетало на сквозняке. На кровати лежало новое одеяние — длинная черная ряса с капюшоном. К ней прилагался ярко-красный широкий пояс. Перегрин скинул синий халат и просунул голову и руки в новую одежду. Мягкий шелк нежно прилегал к обнаженной коже. Не будь капюшона и этого тоскливого черного цвета, он бы решил, что вновь оказался в подвальной часовне Стратмурна, где проходил обряд его посвящения. Черный цвет облачений, признаться, немного пугал молодого человека. Когда он завязывал пояс, в дверь тихонько постучали. Это оказался Адам, одетый точно так же.
— Вижу, ты готов, — одобрительно отметил он. — Нас скоро пригласят вниз. Если у тебя есть вопросы, задай их до начала обряда.
— Нет, никаких. — Перегрин задумчиво повертел кончик пояса. — Разве что… Скажи, красный пояс означает то же, что и у нас?
— Алый — цвет Посвященного. Это общее для большинства эзотерических традиций. А чем, собственно, тебя не радует алый пояс?
— Меня скорее не радует черная одежда, — угрюмо буркнул Перегрин. — Разве правильно — проводить весь обряд в черном?
Адам улыбнулся.
— Между прочим, монахи-бенедиктинцы всю жизнь носят черные рясы. Это тебя не настораживает?
— Конечно, но…
— Успокойся, Перегрин. Даю тебе честное слово, что мы не нарушаем никаких запретов, отступая от привычных правил. Представь, что наши черные платья — лишь рама для картины. Рама не меняет изображения, разве что несколько влияет на твое отношение к нему. В любом обряде самое важное лежит за пределами символики.
— Да, я понимаю, — поспешно заверил художник. — Я просто хотел сказать, что чувствую себя немного не в своей тарелке.
— Не волнуйся, тебе не придется прыгать выше головы, — успокоил друга Адам. — Основная роль сегодня вечером принадлежит Ноэлю. Твое участие ничем не будет отличаться от того, что ты уже делал десятки раз.
Едва Перегрин успел наскоро пригладить гребешком спутанные волосы, в комнату вошел Маклеод, тоже облаченный в черное. Инспектор, казалось, вновь обрел свое обычное хладнокровие.
— Перегрин, прости, что наорал на тебя, — как бы невзначай бросил он, глубже засовывая руки в карманы длинного одеяния. — Ты же знаешь, что я не нарочно.
— Да понимает он. — Адам примирительно похлопал инспектора по плечу.
Оставив дверь приоткрытой, Синклер усадил друзей на кровать по обе стороны от себя и коротко повторил им рекомендации, как лучше сосредоточить внимание.
В коридоре послышались тихие шаги, Адам прервал объяснения и встал. В дверях появилась Кэтлин со свечой в руках. Мягкий свет озарял ее задумчивое лицо и распущенные по плечам темные волосы. Как и все присутствующие, девушка была одета в черное и подпоясана алым кушаком.
— Как хорошо, что вы уже готовы, — тихо сказала она. — Следуйте за мной.
Трое мужчин направились вслед за девушкой вниз по ступеням. В последний момент Перегрин вспомнил, что нужно захватить планшет для рисования. В библиотеке их ждал сэр Джон, восседавший в кресле с высокой спинкой, чем-то напоминавшем трон. Прислонив трость к стене, он встал навстречу гостям. Через французские окна, ведущие в сад, комнату заливал яркий лунный свет, и Кэтлин задула свечу.
— Если ни у кого нет вопросов, предлагаю отправиться в беседку, — сказал сэр Джон, обводя собравшихся изучающим взглядом. — Здесь, в Оквуде, во время работы принято использовать сакральные имена, но, полагаю, в этот раз мы обойдемся без формальностей. Кстати сказать, близкие друзья зовут меня Седоголовый. Можете поступать так же.
Он жестом приказал Кэтлин возглавить шествие и пропустил гостей вперед, в залитый лунным светом сад. Луна светила так ярко, что маленькой процессии не требовалось дополнительного освещения. Четверо мужчин вслед за девушкой прошли по лужайке, ощущая босыми ногами холод выпавшей росы. Они приближались к лабиринту, который в сумраке выглядел сплошной темной стеной. Над его живыми древесными стенами возвышалась крыша беседки. Ночь была почти теплой, но Перегрина от волнения пробирала дрожь.
— Сейчас лабиринт может показаться вам совсем другим, — предупредила Кэтлин, кладя руку на створку ворот. — Его устройство, конфигурация и количество переходов зависят от рисунка на внутренней стороне ворот. Предназначение сегодняшнего рисунка — защита от зла. А еще лабиринт сможет удержать внутри себя любые силы, которые будут призваны нами в процессе обряда. Самое главное для вас сейчас — сохранить спокойствие, это поможет правильной расстановке сил. Идите по лабиринту, стараясь не искать и не замечать отличий. В центре остановитесь, в беседку мы должны войти первыми. Далее — вы, в порядке старшинства, но не раньше, чем вас позовут. Обряд совершается по строгой схеме, которую не следует нарушать. Сейчас вы — подчиненные.
Не дожидаясь ответа, девушка открыла ворота и бесшумно пошла вперед, проводя процессию по извилистым лиственным коридорам. Гравий слегка колол босые ноги. В темноте лабиринт казался совершенно иным, чем днем. Изменение его структуры произвело эффект прорвавшейся плотины: сила пронизывала воздух и сбивала с ног, клубясь над головами идущих, как живое облако. Впрочем, это было скорее не облако, а конус, и вершина конуса уходила в высокий купол беседки. С каждым шагом Адепты все дальше углублялись в лабиринт, подходя к источнику силы. Несмотря на то, что на пальцах Охотников мерцали сапфировые кольца, Перегрин ждал, что вот-вот вернется прежнее чувство потерянности, охватившее его в первый визит сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72