Вы всерьез полагаете, будто я нарушу ее ход из мелкой вредности? И ради кого? Ради одинокого гердонезского бродяги? За что ему такая честь?
— В самом деле, за что? — буркнул Бентанор. — К чему тогда эта беседа, отправляйте сразу на расправу.
— Ну, не торопитесь туда, сударь, успеете. Вернемся покамест к нашему вопросу. Больше доводов не находится? Тогда подскажу: даже немощный бродяга способен поднять свою цену, если докажет полезность. Прозрачный намек?
— Какая может быть вам польза, сир, от больного старца?
— Хм, разумеется, не в строю латников. У вас ведь светлая голова, господин Иигуир, некоторые уверяют — самая светлая на Архипелаге. Неужто мы не найдем ей достойного применения?
Пленник устало вздохнул:
— Даже светлой голове, сир, не дано усмирить бег времени. Я уже мало на что годен.
— Значит, придется постараться, — поджал губы Марх. — Не сомневайтесь, альтернатива понравится вам еще меньше.
— М-да... Вы собираетесь возводить храм или... перестраивать замок?
— Ну что вы, сударь, из-за подобных пустяков я не стал бы включаться в вашу поимку. У нас, видите ли, война...
— Кажется, Птичий Рай?
Герцог белозубо оскалился:
— Это у Императора Птичий Рай, битва за голую скалу посреди океана. В глупостях такого рода я не помощник. Нет, заурядная ссора с соседями, точнее, с одним из них, князем Динхорстом. Слыхали?
Иигуир поспешил вернуть лицу невозмутимое выражение:
— Немного.
— Известная в наших краях личность. Благороден, смел... и упрям сверх всякой меры. Короче, в данный момент мы осаждаем его пограничную крепость Хоренц. Дело продвигается вяло, поэтому, вероятно, Провидение и решило послать нам подмогу. Вы ведь, сударь, уже неделю в бегах? Занятно, а мои полки ровно неделю топчутся под стенами крепости. Разве это не знак свыше?
— Я с далекой юности не участвовал в сражениях, сир.
— Не лукавьте, господин Иигуир. Это ведь одни простаки полагают вас исключительно зодчим, тогда как в действительности основное ваше ремесло — механика. Я прав?
Старик нахмурился:
— Что вы знаете о механике?
— О, бесспорно, самую каплю. Однако мне донесли о вашем колоссальном опыте в изобретении и создании разнообразнейших устройств. Механизмы для водоводов, шахт, мельниц и Бог весть чего еще. Сей бесценный клад пока слабо востребован, но тут уж вина остального человечества. В этом смысле, сударь, я готов немедля принять крупинку вашей мудрости... которая связана с техникой для осадных работ. Ведь не будете отрицать, что и такой занимались?
— Я не испытываю неприязни к князю, — буркнул Иигуир.
— Так она и не нужна. Вам, сударь, предлагается трудиться не из личных чувств. И не ради денег, хотя вознаграждение возможно. Только ради жизни, — отчеканил герцог, чья улыбка все более напоминала пленнику волчий оскал, — своей и своих спутников. По-моему, я предельно откровенен.
— Да уж... Мне необходимо подумать.
— Отлично, думайте. До утра. На заре я с собранными здесь воинами отправляюсь к Хоренцу. Вы, сударь, имеете шанс поехать с нами: осмотрите имеющиеся осадные машины, подскажете, как заставить их действовать с толком, может, нечто совсем новое посоветуете. Точнее определимся на месте... В случае отказа будете доставлены ближайшему имперскому гарнизону. Последствия вам известны.
Иигуир понуро кивнул:
— А если соглашусь... что будет с нами... потом?
Удовлетворенно хмыкнув, герцог запустил пальцы в сладости:
— В верном направлении начинаете мыслить, сударь. Едва лишь крепость падет, обещаю отпустить всю вашу четверку... на все четыре стороны. Захотите, выделю охрану для проезда в какой-нибудь из портовых городов. И денег дам, которых хватит для найма корабля. Как видите, все ваши проблемы тотчас решатся!
Старик вздохнул. Останется, похоже, лишь одна проблема — проданная нечистому душа...
Назад к палатке пленника провожал только барон Эгнелинг. В пути молчали, хотя по лицу барона читалось: он не только знает о предложенной старику задаче, но и не сомневается в ответе. Колебания же Иигуира встреча с друзьями только усилила. Легко рассуждать абстрактно о высоких принципах и благородных порывах, а как пожертвовать этими милыми людьми, что с порога бросились расспрашивать и радостно приветствовать твое благополучное возвращение? Проклятый Марх сумел добротно взять гостя за горло.
Когда улеглись эмоции, настала очередь здравого смысла. Тут мнения спутников разошлись совершенно. Пиколь не видел в сделке ничего зазорного:
— Да тысячи сегодня нанимаются на службу, готовые резать любого, правого или виноватого, по приказу хозяина. И ничего, спят потом спокойно, в тепле и сытости. Работа такая, даже не из худших. А у нас-то еще проще — силком заставляют, угрозами. Всеблагой Творец, какое же здесь преступление?! Коли у горла нож, то и грех берет на себя заставляющий, так?
— Врешь ты все, тварь! — рванулась к пирату Элина. — Пустите! Там же мои друзья могут быть, родные! А затем... Полагаете, Марх на Хоренце остановится? Да сколько себя помню, он с князем враждует. Несколько раз пытался нас покорить, но зубы о перевалы ломал. И сейчас за прежнее...
— А зачем ему Динхорст, если эти рубежи столь неприступны? — спросил Эскобар.
— Жадный потому что. Множество соседей под себя подмял, раздулся, ровно пиявка, да никак властью, видать, не насытится.
— Ну, этот голод, милая, так просто не успокоишь. Я о чем: неужели доступнее добычи не нашлось? Ведь толпы народа согнал, обозы, механизмы, вас вот, мессир, раздобыл...
— Все правильно, — тихим усталым голосом произнес Иигуир. — Герцог, похоже, пойдет на любые жертвы, дабы взять Хоренц. Смотрите, — он провел прутиком по утоптанному полу, — вот тянется Овелид-Кун, так его рассекают горы Оронад. Здесь Марх, примерно здесь — Хоренц. Захватывая крепость, герцог открывает себе дорогу дальше, на Динхорст и Пакен-Шеб. Не бог весть какие богатые места, зато самый короткий путь и серьезных препятствий на нем после не останется... — Старик резко чиркнул прутиком вправо.
— Югернил? — ахнул Эскобар. — Древняя столица Овелид-Куна... Императорский трон? Ну, дерзко, черт побери, однако едва ли...
— Конечно, не сразу, друг мой, здесь важно пробить брешь. Этой страной всегда управляли выходцы с восточных равнин, западная знать всегда мечтала урвать свое. Оронады — водораздел между враждующими силами, владеющий ими оказывается хозяином положения. Вполне естественно, когда Третья Империя находилась в расцвете, она позаботилась о контроле над этим рубежом. Так продолжается до сих пор: только преданные монархам владетельные сеньоры, помощь влиянием, золотом, хлебом, оружием, даже войсками в трудную минуту.
— А сейчас имперские силы отвлечены на островные баталии, точно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
— В самом деле, за что? — буркнул Бентанор. — К чему тогда эта беседа, отправляйте сразу на расправу.
— Ну, не торопитесь туда, сударь, успеете. Вернемся покамест к нашему вопросу. Больше доводов не находится? Тогда подскажу: даже немощный бродяга способен поднять свою цену, если докажет полезность. Прозрачный намек?
— Какая может быть вам польза, сир, от больного старца?
— Хм, разумеется, не в строю латников. У вас ведь светлая голова, господин Иигуир, некоторые уверяют — самая светлая на Архипелаге. Неужто мы не найдем ей достойного применения?
Пленник устало вздохнул:
— Даже светлой голове, сир, не дано усмирить бег времени. Я уже мало на что годен.
— Значит, придется постараться, — поджал губы Марх. — Не сомневайтесь, альтернатива понравится вам еще меньше.
— М-да... Вы собираетесь возводить храм или... перестраивать замок?
— Ну что вы, сударь, из-за подобных пустяков я не стал бы включаться в вашу поимку. У нас, видите ли, война...
— Кажется, Птичий Рай?
Герцог белозубо оскалился:
— Это у Императора Птичий Рай, битва за голую скалу посреди океана. В глупостях такого рода я не помощник. Нет, заурядная ссора с соседями, точнее, с одним из них, князем Динхорстом. Слыхали?
Иигуир поспешил вернуть лицу невозмутимое выражение:
— Немного.
— Известная в наших краях личность. Благороден, смел... и упрям сверх всякой меры. Короче, в данный момент мы осаждаем его пограничную крепость Хоренц. Дело продвигается вяло, поэтому, вероятно, Провидение и решило послать нам подмогу. Вы ведь, сударь, уже неделю в бегах? Занятно, а мои полки ровно неделю топчутся под стенами крепости. Разве это не знак свыше?
— Я с далекой юности не участвовал в сражениях, сир.
— Не лукавьте, господин Иигуир. Это ведь одни простаки полагают вас исключительно зодчим, тогда как в действительности основное ваше ремесло — механика. Я прав?
Старик нахмурился:
— Что вы знаете о механике?
— О, бесспорно, самую каплю. Однако мне донесли о вашем колоссальном опыте в изобретении и создании разнообразнейших устройств. Механизмы для водоводов, шахт, мельниц и Бог весть чего еще. Сей бесценный клад пока слабо востребован, но тут уж вина остального человечества. В этом смысле, сударь, я готов немедля принять крупинку вашей мудрости... которая связана с техникой для осадных работ. Ведь не будете отрицать, что и такой занимались?
— Я не испытываю неприязни к князю, — буркнул Иигуир.
— Так она и не нужна. Вам, сударь, предлагается трудиться не из личных чувств. И не ради денег, хотя вознаграждение возможно. Только ради жизни, — отчеканил герцог, чья улыбка все более напоминала пленнику волчий оскал, — своей и своих спутников. По-моему, я предельно откровенен.
— Да уж... Мне необходимо подумать.
— Отлично, думайте. До утра. На заре я с собранными здесь воинами отправляюсь к Хоренцу. Вы, сударь, имеете шанс поехать с нами: осмотрите имеющиеся осадные машины, подскажете, как заставить их действовать с толком, может, нечто совсем новое посоветуете. Точнее определимся на месте... В случае отказа будете доставлены ближайшему имперскому гарнизону. Последствия вам известны.
Иигуир понуро кивнул:
— А если соглашусь... что будет с нами... потом?
Удовлетворенно хмыкнув, герцог запустил пальцы в сладости:
— В верном направлении начинаете мыслить, сударь. Едва лишь крепость падет, обещаю отпустить всю вашу четверку... на все четыре стороны. Захотите, выделю охрану для проезда в какой-нибудь из портовых городов. И денег дам, которых хватит для найма корабля. Как видите, все ваши проблемы тотчас решатся!
Старик вздохнул. Останется, похоже, лишь одна проблема — проданная нечистому душа...
Назад к палатке пленника провожал только барон Эгнелинг. В пути молчали, хотя по лицу барона читалось: он не только знает о предложенной старику задаче, но и не сомневается в ответе. Колебания же Иигуира встреча с друзьями только усилила. Легко рассуждать абстрактно о высоких принципах и благородных порывах, а как пожертвовать этими милыми людьми, что с порога бросились расспрашивать и радостно приветствовать твое благополучное возвращение? Проклятый Марх сумел добротно взять гостя за горло.
Когда улеглись эмоции, настала очередь здравого смысла. Тут мнения спутников разошлись совершенно. Пиколь не видел в сделке ничего зазорного:
— Да тысячи сегодня нанимаются на службу, готовые резать любого, правого или виноватого, по приказу хозяина. И ничего, спят потом спокойно, в тепле и сытости. Работа такая, даже не из худших. А у нас-то еще проще — силком заставляют, угрозами. Всеблагой Творец, какое же здесь преступление?! Коли у горла нож, то и грех берет на себя заставляющий, так?
— Врешь ты все, тварь! — рванулась к пирату Элина. — Пустите! Там же мои друзья могут быть, родные! А затем... Полагаете, Марх на Хоренце остановится? Да сколько себя помню, он с князем враждует. Несколько раз пытался нас покорить, но зубы о перевалы ломал. И сейчас за прежнее...
— А зачем ему Динхорст, если эти рубежи столь неприступны? — спросил Эскобар.
— Жадный потому что. Множество соседей под себя подмял, раздулся, ровно пиявка, да никак властью, видать, не насытится.
— Ну, этот голод, милая, так просто не успокоишь. Я о чем: неужели доступнее добычи не нашлось? Ведь толпы народа согнал, обозы, механизмы, вас вот, мессир, раздобыл...
— Все правильно, — тихим усталым голосом произнес Иигуир. — Герцог, похоже, пойдет на любые жертвы, дабы взять Хоренц. Смотрите, — он провел прутиком по утоптанному полу, — вот тянется Овелид-Кун, так его рассекают горы Оронад. Здесь Марх, примерно здесь — Хоренц. Захватывая крепость, герцог открывает себе дорогу дальше, на Динхорст и Пакен-Шеб. Не бог весть какие богатые места, зато самый короткий путь и серьезных препятствий на нем после не останется... — Старик резко чиркнул прутиком вправо.
— Югернил? — ахнул Эскобар. — Древняя столица Овелид-Куна... Императорский трон? Ну, дерзко, черт побери, однако едва ли...
— Конечно, не сразу, друг мой, здесь важно пробить брешь. Этой страной всегда управляли выходцы с восточных равнин, западная знать всегда мечтала урвать свое. Оронады — водораздел между враждующими силами, владеющий ими оказывается хозяином положения. Вполне естественно, когда Третья Империя находилась в расцвете, она позаботилась о контроле над этим рубежом. Так продолжается до сих пор: только преданные монархам владетельные сеньоры, помощь влиянием, золотом, хлебом, оружием, даже войсками в трудную минуту.
— А сейчас имперские силы отвлечены на островные баталии, точно?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97