Они как оружие, их нужно точить, шлифовать и полировать. — Он выпрямился одним плавным движением. — Как Шрамолицых Воинов.
Изолт кивнула, взвешивая камни на ладони.
— Пойдем расскажем Мак-Синну, — сказала она, охваченная непонятной радостью. — Если в этой реке есть алмазы, он сможет никогда больше не бояться бедности.
— Если останется в живых, — заметил Хан'гарад.
Нила очнулся. Все тело у него болело. Он почувствовал на своем лбу холодную влагу. Он с трудом разлепил глаза, и ему показалось, что свет ударил прямо в его обнаженный мозг. Застонав, он попытался прикрыть глаза ладонью, но рука не шевельнулась. На него упала чья-то тень. Он шарахнулся, но ласковая рука удержала его. Один из его ралисников склонился над ним, обеспокоенно хмурясь.
— Как вы себя чувствуете, мой принц? — спросил он.
— Как акулья наживка, — хрипло ответил Нила, мучительно закашлявшись. Он попытался сесть, и воин помог ему, а потом дал в руки раковину, полную свежей и прохладной дождевой воды. Нила с благодарностью глотал воду, оглядываясь вокруг. Они находились на узкой песчаной косе между высокими скалистыми мысами. Нила узнал ее. Это был тот же пляж, где он очнулся в прошлый раз. Отсюда было видно даже скалу, где сидел его отец, велевший его братьям избить его до смерти.
— Почему я жив? — спросил он.
Воин иронически усмехнулся.
— Не знаю, мой принц. Когда мы нашли вас, то подумали, что вы мертвы. Должно быть, всемогущий Йор благоволит к вам, потому что вы все еще дышали, несмотря на все их побои.
В его голосе гнев мешался с презрением. Нила искоса взглянул на него.
— Мы?
— Воины из вашего отряда, мой принц.
Нила огляделся и увидел лица всех своих людей, склонившихся над ним. На глаза у него невольно навернулись слезы. Он сглотнул, полный решимости не показывать, как он тронут.
— Они приказали нам следовать за ними, но когда они выплыли на ночлег на пляж, мы оставили их и поплыли назад, — сказал другой воин. — Мы не ожидали найти вас живым, мой принц. Мы собирались лишь отдать вам последние почести, подобающие принцу, и послать вас в объятия Йора, как заслуживает ваше мужество. Может быть, вы опрометчиво и доверились той сирене, но не заслужили ни такую смерть, ни того, чтобы вас бросили на берегу, как медузу. Мы хотели совершить все обряды и отправить вас в море, с вашей жемчужиной на груди и дарами для богов у ног.
Нила поднял непослушные пальцы и ощупал жемчужину, лежащую у него на груди.
— Но мой брат…
— Вашего брата Лонана ужалил песчаный скорпион, — негромко сказал воин. — Он как-то сумел забраться в его меха.
— Они воздали ему почести, подобающие принцу, — сказал другой. — Совершили все обряды, и его опустили в море с множеством великолепных даров богам.
— Но без черной жемчужины, — сказал первый. — Йор дал эту жемчужину вам, и мы решили, что вы и отдадите ее обратно ему.
— Вот только вы не умерли. Поэтому мы вымыли вас, перевязали сломанные ребра и руку и снова повесили черную жемчужину вам на шею.
— Почему? — спросил Нила. — Вы что, не понимаете, что с вами будет, если это выяснится?
Воины тревожно зашевелились, переглядываясь.
— Если бы мы поступили по-другому, это было бы бесчестьем, — сказал один из них наконец. — Вы — наш йака.
— Вы выступили против Короля мудро и с огромной отвагой, — сказал другой. — Не подобало такому мудрому и храброму воину умереть с таким позором. Наш король, если хочет, может поступать так и приказывать своим сыновьям делать так же, но мы подчиняемся лишь собственной совести. Воину не подобает избивать хорошего человека до смерти за то, что тот говорит то, что считает правдой.
Нила был не в состоянии говорить. Потом все-таки произнес:
— Спасибо вам.
Они закивали головами. Один из них дал ему еще воды, а другой принес рыбы, нежной, белой и соленой. Нила с благодарностью поел, хотя от соли разбитые губы тут же защипало.
— То, что вы сказали, правда? — спросил наконец один из них. — Что Жрицы Йора хотят поднять море в приливную волну?
Нила кивнул.
— И что приливная волна обрушится на землю и утопит ее?
Он снова кивнул. С одним заплывшим от багрового синяка глазом и вторым, все еще слезящимся от света, ему было трудно различить выражение лица ралисника, а его голос звучал безо всякой интонации. Нила задумался, к чему клонят все эти вопросы.
— И все живое на суше утонет?
— Все живое вблизи моря, — ответил Нила.
— И Жрицы Йора действительно воззвали к Кани, матери Богов, прося ее поднять эту приливную волну?
Несмотря на все попытки, в голосе воина послышались смятение и страх.
— Да, это правда, — ответил Нила. — Я был там, я слышал, как Кани говорила устами одной из жриц.
— Будить богиню землетрясений и вулканов смертельно опасно, — сказал воин дрогнувшим голосом.
— Да, — сказал Нила.
— А как мы выживем? — с тревогой спросил другой. — Как выживем все мы?
— Не знаю, — ответил Нила, ощутив, как его снова придавило темное отчаяние.
— Что мы можем сделать? — спросили воины. — Как мы можем остановить это? Как нам спасти свои жизни? И наших братьев-китов? Что мы можем сделать?
— Ничего, — сказал Нила, снова закрывая глаза. — Мы не можем сделать ничего.
ЗАМОК ЗАБВЕНИЯ
Война — непредсказуемая тварь. Будучи развязанной, она несется как бешеная собака, уничтожая своих и чужих без разбора. Она может тянуться годы, становясь настоящим испытанием душевных и телесных сил, а может и закончиться в одной ослепительной вспышке кровопролития и разрушений.
Сначала казалось, что война против фэйргов будет выиграна именно так, в испепеляющем пламени горящего океана, пожирающем извивающихся и исходящих криками морских змеев и в один миг превращая сотни фэйргийских воинов в золу. Черный жирный дым поднимался к небу, душа тех, кто в ужасе наблюдал за этим зрелищем с кораблей королевского флота. Сами волны горели странным зеленым огнем. Как бы отчаянно ни бились морские змеи, сколь бы глубоко ни ныряли воины, пламя не отступало, оставляя от них лишь угли и пепел, усеивавшие равнодушно колышущуюся морскую воду. Борта всех кораблей были перепачканы сажей, черной и жирной.
— Зеленая кровь Эйя! — закашлялся Лахлан, утирая слезящиеся глаза. — Этот морской огонь моего дядюшки действует в точности так хорошо, как он и обещал!
— Мне не кажется честным поливать их этой дрянью, а потом просто смотреть, как они горят, — сказал Дункан Железный Кулак. Его бородатое лицо было очень угрюмым.
— А нападать на нас в разгар бельтайнского пира было честно? — парировал герцог Киллигарри. Он прикрывал рот пледом, а глаза у него от едкого дыма покраснели и слезились. — Мы на войне, и любая стратегия, которая приведет нас к победе, будет честной.
Дункан Железный Кулак покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94
Изолт кивнула, взвешивая камни на ладони.
— Пойдем расскажем Мак-Синну, — сказала она, охваченная непонятной радостью. — Если в этой реке есть алмазы, он сможет никогда больше не бояться бедности.
— Если останется в живых, — заметил Хан'гарад.
Нила очнулся. Все тело у него болело. Он почувствовал на своем лбу холодную влагу. Он с трудом разлепил глаза, и ему показалось, что свет ударил прямо в его обнаженный мозг. Застонав, он попытался прикрыть глаза ладонью, но рука не шевельнулась. На него упала чья-то тень. Он шарахнулся, но ласковая рука удержала его. Один из его ралисников склонился над ним, обеспокоенно хмурясь.
— Как вы себя чувствуете, мой принц? — спросил он.
— Как акулья наживка, — хрипло ответил Нила, мучительно закашлявшись. Он попытался сесть, и воин помог ему, а потом дал в руки раковину, полную свежей и прохладной дождевой воды. Нила с благодарностью глотал воду, оглядываясь вокруг. Они находились на узкой песчаной косе между высокими скалистыми мысами. Нила узнал ее. Это был тот же пляж, где он очнулся в прошлый раз. Отсюда было видно даже скалу, где сидел его отец, велевший его братьям избить его до смерти.
— Почему я жив? — спросил он.
Воин иронически усмехнулся.
— Не знаю, мой принц. Когда мы нашли вас, то подумали, что вы мертвы. Должно быть, всемогущий Йор благоволит к вам, потому что вы все еще дышали, несмотря на все их побои.
В его голосе гнев мешался с презрением. Нила искоса взглянул на него.
— Мы?
— Воины из вашего отряда, мой принц.
Нила огляделся и увидел лица всех своих людей, склонившихся над ним. На глаза у него невольно навернулись слезы. Он сглотнул, полный решимости не показывать, как он тронут.
— Они приказали нам следовать за ними, но когда они выплыли на ночлег на пляж, мы оставили их и поплыли назад, — сказал другой воин. — Мы не ожидали найти вас живым, мой принц. Мы собирались лишь отдать вам последние почести, подобающие принцу, и послать вас в объятия Йора, как заслуживает ваше мужество. Может быть, вы опрометчиво и доверились той сирене, но не заслужили ни такую смерть, ни того, чтобы вас бросили на берегу, как медузу. Мы хотели совершить все обряды и отправить вас в море, с вашей жемчужиной на груди и дарами для богов у ног.
Нила поднял непослушные пальцы и ощупал жемчужину, лежащую у него на груди.
— Но мой брат…
— Вашего брата Лонана ужалил песчаный скорпион, — негромко сказал воин. — Он как-то сумел забраться в его меха.
— Они воздали ему почести, подобающие принцу, — сказал другой. — Совершили все обряды, и его опустили в море с множеством великолепных даров богам.
— Но без черной жемчужины, — сказал первый. — Йор дал эту жемчужину вам, и мы решили, что вы и отдадите ее обратно ему.
— Вот только вы не умерли. Поэтому мы вымыли вас, перевязали сломанные ребра и руку и снова повесили черную жемчужину вам на шею.
— Почему? — спросил Нила. — Вы что, не понимаете, что с вами будет, если это выяснится?
Воины тревожно зашевелились, переглядываясь.
— Если бы мы поступили по-другому, это было бы бесчестьем, — сказал один из них наконец. — Вы — наш йака.
— Вы выступили против Короля мудро и с огромной отвагой, — сказал другой. — Не подобало такому мудрому и храброму воину умереть с таким позором. Наш король, если хочет, может поступать так и приказывать своим сыновьям делать так же, но мы подчиняемся лишь собственной совести. Воину не подобает избивать хорошего человека до смерти за то, что тот говорит то, что считает правдой.
Нила был не в состоянии говорить. Потом все-таки произнес:
— Спасибо вам.
Они закивали головами. Один из них дал ему еще воды, а другой принес рыбы, нежной, белой и соленой. Нила с благодарностью поел, хотя от соли разбитые губы тут же защипало.
— То, что вы сказали, правда? — спросил наконец один из них. — Что Жрицы Йора хотят поднять море в приливную волну?
Нила кивнул.
— И что приливная волна обрушится на землю и утопит ее?
Он снова кивнул. С одним заплывшим от багрового синяка глазом и вторым, все еще слезящимся от света, ему было трудно различить выражение лица ралисника, а его голос звучал безо всякой интонации. Нила задумался, к чему клонят все эти вопросы.
— И все живое на суше утонет?
— Все живое вблизи моря, — ответил Нила.
— И Жрицы Йора действительно воззвали к Кани, матери Богов, прося ее поднять эту приливную волну?
Несмотря на все попытки, в голосе воина послышались смятение и страх.
— Да, это правда, — ответил Нила. — Я был там, я слышал, как Кани говорила устами одной из жриц.
— Будить богиню землетрясений и вулканов смертельно опасно, — сказал воин дрогнувшим голосом.
— Да, — сказал Нила.
— А как мы выживем? — с тревогой спросил другой. — Как выживем все мы?
— Не знаю, — ответил Нила, ощутив, как его снова придавило темное отчаяние.
— Что мы можем сделать? — спросили воины. — Как мы можем остановить это? Как нам спасти свои жизни? И наших братьев-китов? Что мы можем сделать?
— Ничего, — сказал Нила, снова закрывая глаза. — Мы не можем сделать ничего.
ЗАМОК ЗАБВЕНИЯ
Война — непредсказуемая тварь. Будучи развязанной, она несется как бешеная собака, уничтожая своих и чужих без разбора. Она может тянуться годы, становясь настоящим испытанием душевных и телесных сил, а может и закончиться в одной ослепительной вспышке кровопролития и разрушений.
Сначала казалось, что война против фэйргов будет выиграна именно так, в испепеляющем пламени горящего океана, пожирающем извивающихся и исходящих криками морских змеев и в один миг превращая сотни фэйргийских воинов в золу. Черный жирный дым поднимался к небу, душа тех, кто в ужасе наблюдал за этим зрелищем с кораблей королевского флота. Сами волны горели странным зеленым огнем. Как бы отчаянно ни бились морские змеи, сколь бы глубоко ни ныряли воины, пламя не отступало, оставляя от них лишь угли и пепел, усеивавшие равнодушно колышущуюся морскую воду. Борта всех кораблей были перепачканы сажей, черной и жирной.
— Зеленая кровь Эйя! — закашлялся Лахлан, утирая слезящиеся глаза. — Этот морской огонь моего дядюшки действует в точности так хорошо, как он и обещал!
— Мне не кажется честным поливать их этой дрянью, а потом просто смотреть, как они горят, — сказал Дункан Железный Кулак. Его бородатое лицо было очень угрюмым.
— А нападать на нас в разгар бельтайнского пира было честно? — парировал герцог Киллигарри. Он прикрывал рот пледом, а глаза у него от едкого дыма покраснели и слезились. — Мы на войне, и любая стратегия, которая приведет нас к победе, будет честной.
Дункан Железный Кулак покачал головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94