Мондрагон обретается в непосредственной близости от Пьедрас-Неграс и готовится выполнить свою часть соглашения... Увидишь - стреляй, и не вздумай промахнуться.
Антония ухмыльнулась.
- Не очень-то зубы скаль, - заметил я. - Они тоже курок спускать умеют.
Антония безразлично передернула плечами:
- Никто не бессмертен... Дай бинокль, а?
- Возьми.
Спустя минуту девушка возвратила "пейсе" не произнеся ни слова.
- Что-нибудь различила?
- Nada. Никаких hombres. Только птицы... Пойдем?
Птиц не замечалось; лишь одинокий стервятник парил в прозрачных голубых высях.
* * *
Я тащился вослед Антонии угрюмо и сосредоточенно.
- Пришли, - уведомила девушка. - Теперь очень осторожно посмотрим с гребня... Видишь? Пьедрас-Неграс...
- Уже видел, - огрызнулся я. - Как ты думаешь, наблюдателя там оставили?
- Si. На другой стороне, должно быть. Отсюда нелегко спуститься, но обзор - лучше не бывает.
- Вот и спускайся, - посоветовал я. - В мокасинах тебе и карты в руки. Приметишь стрелка, тут же вернись: управляться с этой публикой - по моей части. У меня, - прибавил я торопливо, - больше опыта... Эй, сделай маленькое одолжение!
- Хоть сию минуту, - последовал учтивый испанский ответ.
- Ссуди меня двадцатидвухкалиберным зверьком.
Антония нахмурилась.
- Он же считается у вас последним делом, игрушкой никчемной... А, понимаю! Тебе нужен очень маленький пистолет, чтобы в ботинок затолкать... Миу Bieп.
-Антония!
- Si?
-Будь осторожна.
Девушка приподнялась на цыпочки и легонько чмокнула меня в щеку. Потом бесшумно исчезла. Я уселся на горячую землю и принялся выжидать. Над Пьедрас-Неграс по-прежнему витал одинокий стервятник.
* * *
- Один караульный, - сообщила Антония получасом позже. - Сидит, привалившись к утесу, курит сигарету. Дым относит метров на сто.
- Янки? Мекс?
- По-моему, гринго. Соломенная шевелюра, да и рост - ого-го. Разговаривал по радиотелефону. Далеко было, слов я не разобрала, но, кажется, болтал на твоем языке.
- О да! Эта публика без радиотелефона и шагу не ступит.
Я поглядел на часы. Ровно десять.
- Винтовка у парня есть?
- А как же!
- Настоящая или штурмовая?
Антония нахмурилась, не вполне понимая разницу. Затем просияла:
- Длинное ружьище, с оптическим прицелом и старомодным затвором.
-Что ж, оно и понятно: самые подходящие края для снайперов. Но и нам хорошая винтовка не помешает...
Вынув складной нож фирмы Рассел, я проверил остроту лезвия. Как выяснилось, хирургические упражнения доктора Бекман отнюдь не повредили клинку.
- Подожди здесь! Ни шагу в сторону, - велел я. Антония знала гораздо больше, чем говорила: это было несомненно. Привела к месту, с которого отлично просматриваются Пьедрас-Неграс, без малейшего колебания. Безусловно, бродила здесь не впервые. Любой разумный профессионал задушил бы девку не раздумывая, и Антония понимала это; и забавлялась, видя, что я медлю. Я действительно медлил. Дерзкая сучонка нравилась мне, а излишняя подозрительность может невзначай и боком выйти... Какого лешего!
- Где сей заядлый курильщик примостился?
- Осторожно ступай a la derecha, направо. Метров через пятьдесят выйдешь на ровное место, увидишь скалу, возле нее растет одинокое дерево. Там он и пристроился. Vaya con Dios, amigo.
Я не мог не вспомнить, что с такими же словами проводил меня в заранее расставленную ловушку бандюга Артуро. Но хоть кому-то же надо верить?
Часовой обнаружился именно там, где сказала Антония.
Парень даже не трудился напрягать слух, ибо не ждал, что противник может подкрасться вплотную. Он просто поглядывал направо и налево, ленивым взором обводил местность, убеждался: никого нет, и снова предавался блаженному безделью. На груди у парня болтался мощный бинокль, не менее 7х50. Инфракрасный, должно быть.
Антония уведомила точно: из-под широкополой шляпы выбивались белокурые, длинные, до самых плеч свисавшие волосы. Ни дать, ни взять, генерал Кастер. Только бедный Кастер был честным американцем и своего роскошного скальпа лишился на родной земле: при Литтл-Бигхорне, или Гризи-Грассе, или как там еще зовут знаменитое место? Имен у этого клочка земли побольше, чем у кастильского дворянина.
Дождавшись хорошего дуновения, под коим жухлые травы зашелестели вовсю, я метнул маленький камешек, заставил часового повернуть голову, охватил физиономию парня ладонью и от уха до уха перерезал ему глотку трехдюймовым лезвием фирмы Рассел.
* * *
Радиотелефон, по счастью, уцелел, и даже не утонул в крови. Горящая красная лампочка сообщала: рация включена в режиме приема. Я подвесил аппарат на ремень, защелкнув особую, приспособленную сбоку застежку. Затем принялся осматривать трофейный ствол.
Винтовка несколько разочаровала меня. Хорошее устройство, но калибр мелковат: двести сорок третий, или, по мексиканскому счету, шесть миллиметров. Это значило, что, пролетев триста ярдов, пуля весом сто гранов потеряет убойную силу, в то время как более тяжелый снарядец, весящий, допустим, гранов сто восемьдесят, сохраняет ее и на шестистах ярдах.
Но все же я обзавелся винтовкой; это ободряло. Холмистая местность - неподходящий тир для стрельбы из револьвера.
- Хорошо снимаешь часовых! - сказала возникшая рядом Антония. - Чисто индеец! Присоединяйся к нашему племени.
Воспоследовала ослепительная улыбка.
- Благодарю за любезность, - ответил я. - Как оно именуется, племя твое? Улыбка исчезла.
- А! - махнула Антония рукой. - Тоже, племя... Разжирели, отупели, обленились... Ты и я можем создать новое! Выступим на тропу войны, прогоним всех неприятелей - ха!
- Непременно выступим, но пока что надо уносить ноги, да попроворней. Парня вот-вот вызовут по радио и начнут гадать, чем он занялся.
- Погоди! - сказала Антония. - Ты ведь хотел полюбоваться Пьедрас-Неграс? Посмотри в бинокль... Да-да, в ту самую сторону.
Мне показалось, будто в линзах возникли трое толстых мужчин, облаченных фраками, шатающихся по траве пьяной, неуверенной походкой. Повертев рубчатое колесико, я навел фокус порезче. Изображение прояснилось.
Передо мной расхаживали не люди, а тошнотворные лысые птицы; очень большие птицы, с черными крыльями и отвратительными розовыми головами. Они поклевывали странные продолговатые предметы, белые предметы, с которых уже, в общем, и склевать было нечего...
- Разрешите представить вам лежащее в долине общество, - раздался голос Антонии. - A la izquierda, слева, обретается сеньор Энрике Серафин Руис. Чуть подальше - господин Бернардо Бустаменте, пытавшийся удрать, но упавший на бегу. A la derecha, справа, поближе к нам - сеньор Элой Миэра. Ну и, наконец, сеньор Сантос Дельгадо, чью черепную коробку кто-то уволок. Que lastima ...
Глава 27
- Н-да, - изрек я. - Артуро, сдается, умеет держать слово. Мы просили сказать, где находятся теперь четверо шоферов - он и сказал в точности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55
Антония ухмыльнулась.
- Не очень-то зубы скаль, - заметил я. - Они тоже курок спускать умеют.
Антония безразлично передернула плечами:
- Никто не бессмертен... Дай бинокль, а?
- Возьми.
Спустя минуту девушка возвратила "пейсе" не произнеся ни слова.
- Что-нибудь различила?
- Nada. Никаких hombres. Только птицы... Пойдем?
Птиц не замечалось; лишь одинокий стервятник парил в прозрачных голубых высях.
* * *
Я тащился вослед Антонии угрюмо и сосредоточенно.
- Пришли, - уведомила девушка. - Теперь очень осторожно посмотрим с гребня... Видишь? Пьедрас-Неграс...
- Уже видел, - огрызнулся я. - Как ты думаешь, наблюдателя там оставили?
- Si. На другой стороне, должно быть. Отсюда нелегко спуститься, но обзор - лучше не бывает.
- Вот и спускайся, - посоветовал я. - В мокасинах тебе и карты в руки. Приметишь стрелка, тут же вернись: управляться с этой публикой - по моей части. У меня, - прибавил я торопливо, - больше опыта... Эй, сделай маленькое одолжение!
- Хоть сию минуту, - последовал учтивый испанский ответ.
- Ссуди меня двадцатидвухкалиберным зверьком.
Антония нахмурилась.
- Он же считается у вас последним делом, игрушкой никчемной... А, понимаю! Тебе нужен очень маленький пистолет, чтобы в ботинок затолкать... Миу Bieп.
-Антония!
- Si?
-Будь осторожна.
Девушка приподнялась на цыпочки и легонько чмокнула меня в щеку. Потом бесшумно исчезла. Я уселся на горячую землю и принялся выжидать. Над Пьедрас-Неграс по-прежнему витал одинокий стервятник.
* * *
- Один караульный, - сообщила Антония получасом позже. - Сидит, привалившись к утесу, курит сигарету. Дым относит метров на сто.
- Янки? Мекс?
- По-моему, гринго. Соломенная шевелюра, да и рост - ого-го. Разговаривал по радиотелефону. Далеко было, слов я не разобрала, но, кажется, болтал на твоем языке.
- О да! Эта публика без радиотелефона и шагу не ступит.
Я поглядел на часы. Ровно десять.
- Винтовка у парня есть?
- А как же!
- Настоящая или штурмовая?
Антония нахмурилась, не вполне понимая разницу. Затем просияла:
- Длинное ружьище, с оптическим прицелом и старомодным затвором.
-Что ж, оно и понятно: самые подходящие края для снайперов. Но и нам хорошая винтовка не помешает...
Вынув складной нож фирмы Рассел, я проверил остроту лезвия. Как выяснилось, хирургические упражнения доктора Бекман отнюдь не повредили клинку.
- Подожди здесь! Ни шагу в сторону, - велел я. Антония знала гораздо больше, чем говорила: это было несомненно. Привела к месту, с которого отлично просматриваются Пьедрас-Неграс, без малейшего колебания. Безусловно, бродила здесь не впервые. Любой разумный профессионал задушил бы девку не раздумывая, и Антония понимала это; и забавлялась, видя, что я медлю. Я действительно медлил. Дерзкая сучонка нравилась мне, а излишняя подозрительность может невзначай и боком выйти... Какого лешего!
- Где сей заядлый курильщик примостился?
- Осторожно ступай a la derecha, направо. Метров через пятьдесят выйдешь на ровное место, увидишь скалу, возле нее растет одинокое дерево. Там он и пристроился. Vaya con Dios, amigo.
Я не мог не вспомнить, что с такими же словами проводил меня в заранее расставленную ловушку бандюга Артуро. Но хоть кому-то же надо верить?
Часовой обнаружился именно там, где сказала Антония.
Парень даже не трудился напрягать слух, ибо не ждал, что противник может подкрасться вплотную. Он просто поглядывал направо и налево, ленивым взором обводил местность, убеждался: никого нет, и снова предавался блаженному безделью. На груди у парня болтался мощный бинокль, не менее 7х50. Инфракрасный, должно быть.
Антония уведомила точно: из-под широкополой шляпы выбивались белокурые, длинные, до самых плеч свисавшие волосы. Ни дать, ни взять, генерал Кастер. Только бедный Кастер был честным американцем и своего роскошного скальпа лишился на родной земле: при Литтл-Бигхорне, или Гризи-Грассе, или как там еще зовут знаменитое место? Имен у этого клочка земли побольше, чем у кастильского дворянина.
Дождавшись хорошего дуновения, под коим жухлые травы зашелестели вовсю, я метнул маленький камешек, заставил часового повернуть голову, охватил физиономию парня ладонью и от уха до уха перерезал ему глотку трехдюймовым лезвием фирмы Рассел.
* * *
Радиотелефон, по счастью, уцелел, и даже не утонул в крови. Горящая красная лампочка сообщала: рация включена в режиме приема. Я подвесил аппарат на ремень, защелкнув особую, приспособленную сбоку застежку. Затем принялся осматривать трофейный ствол.
Винтовка несколько разочаровала меня. Хорошее устройство, но калибр мелковат: двести сорок третий, или, по мексиканскому счету, шесть миллиметров. Это значило, что, пролетев триста ярдов, пуля весом сто гранов потеряет убойную силу, в то время как более тяжелый снарядец, весящий, допустим, гранов сто восемьдесят, сохраняет ее и на шестистах ярдах.
Но все же я обзавелся винтовкой; это ободряло. Холмистая местность - неподходящий тир для стрельбы из револьвера.
- Хорошо снимаешь часовых! - сказала возникшая рядом Антония. - Чисто индеец! Присоединяйся к нашему племени.
Воспоследовала ослепительная улыбка.
- Благодарю за любезность, - ответил я. - Как оно именуется, племя твое? Улыбка исчезла.
- А! - махнула Антония рукой. - Тоже, племя... Разжирели, отупели, обленились... Ты и я можем создать новое! Выступим на тропу войны, прогоним всех неприятелей - ха!
- Непременно выступим, но пока что надо уносить ноги, да попроворней. Парня вот-вот вызовут по радио и начнут гадать, чем он занялся.
- Погоди! - сказала Антония. - Ты ведь хотел полюбоваться Пьедрас-Неграс? Посмотри в бинокль... Да-да, в ту самую сторону.
Мне показалось, будто в линзах возникли трое толстых мужчин, облаченных фраками, шатающихся по траве пьяной, неуверенной походкой. Повертев рубчатое колесико, я навел фокус порезче. Изображение прояснилось.
Передо мной расхаживали не люди, а тошнотворные лысые птицы; очень большие птицы, с черными крыльями и отвратительными розовыми головами. Они поклевывали странные продолговатые предметы, белые предметы, с которых уже, в общем, и склевать было нечего...
- Разрешите представить вам лежащее в долине общество, - раздался голос Антонии. - A la izquierda, слева, обретается сеньор Энрике Серафин Руис. Чуть подальше - господин Бернардо Бустаменте, пытавшийся удрать, но упавший на бегу. A la derecha, справа, поближе к нам - сеньор Элой Миэра. Ну и, наконец, сеньор Сантос Дельгадо, чью черепную коробку кто-то уволок. Que lastima ...
Глава 27
- Н-да, - изрек я. - Артуро, сдается, умеет держать слово. Мы просили сказать, где находятся теперь четверо шоферов - он и сказал в точности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55