– По-моему, мы более чем готовы к приему Тима. У нас есть все, чего он заслуживает. Ты уже придумала, как нам его заполучить сюда?
Шеннон продолжала стоять в дверях. На ней было синее хлопчатобумажное платье и темные очки. Наде вдруг захотелось увидеть ее лицо. Шаннон подняла руку и сняла очки, открыв покрасневшие от слез глаза.
– Я не могу пойти на это, – с трудом произнесла она хриплым голосом. – Я знаю, вы скажете, что я безвольная трусиха, но… Хотя я знаю, что он последний скотина, но я ничего тут не могу поделать. Ведь я любила его. Простите меня, но я не могу сделать это. Да и вам тоже не позволю.
Прошла неделя. Десять дней. Телефон Шеннон по-прежнему молчал. Однажды она поймала себя на том, что проезжает мимо дома Тима под предлогом, что он мог не найти кого-нибудь, чтобы кормить его двух кошек. На газончике перед домом она увидела склонившуюся мать Джулии, которая пропалывала цветы. Шеннон проехала мимо с пылающими щеками.
Где-то в середине месяца она получила несколько выходных.
В первое же утро своего отпуска, проснувшись, она позволила себе принять ванну, пролежав в ней три четверти часа, читая книжку.
Тим должен был вернуться на следующий вечер.
Она прогнала эту мысль, намылилась, ополоснулась и выдернула затычку в ванне. Теплый ветерок веял сквозь открытое окно в ванной, от него мурашки бегали по остывающей спине. Она чувствовала запах скошенной травы на заднем дворике. Она насухо вытерлась и присела на краю ванны, растирая увлажняющий крем.
«Я больше не увижу его. И не буду больше звонить ему».
Шеннон намазала кремом плечо и руку, забравшись под мышку. Крем растекался, впитываясь в кожу. Она выдавила из тюбика еще немного крема на ладонь и размазала его по груди. Затем взяла в ладонь по очереди каждую из грудей, тяжелую и скользкую, старательно втирая в нее крем и постепенно переходя вниз живота.
«А если он позвонит мне, я ему не отвечу. Или просто сниму трубку и выскажу все, что я об этом думаю, что я больше не буду у него интрижкой на стороне».
Ее руки скользнули вниз по крепким бедрам, коленям, к изящным икрам. Она втирала крем в узкие с высоким подъемом ступни, всей кожей ощущая тепло ванной, тепло летнего воздуха, чистоту, свежесть и ухоженность.
«А может, мне надо встретиться с ним лицом к лицу и все высказать? Может, в этот раз он поверит мне?
Да не будь такой законченной идиоткой!
Если я увижу его, то тут же окажусь с ним снова в постели. И это будет вполне естественно. И это будет означать, что меня снова поимели.
Давай, Шеннон, ты же сказала ему, что все кончено. Так и держись этого!»
Она запахнула свой длинный шелковый халат и спустилась вниз. Кафельные плитки на кухне холодили ее босые ноги, пока она готовила себе овсянку, наслаждаясь ощущением того, что в одиннадцать утра она дома и не надо идти на работу.
Когда она вошла в гостиную, на глаза ей попался белый конверт, валявшийся на коврике у входной двери. Она поставила тарелку и подняла конверт. Почерк на конверте показался ей знакомым.
«Надя, что ли? – подумала она. – Очень мило. С чего бы это вдруг? Могла бы просто снять трубку и сказать: несмотря на это глупое пари, мл все-таки еще твои подруги!»
Она разорвала конверт, вытащила листок бумаги и прочитала:
«Дорогуша!
Мы тут с Кори поговорили и пришли к выводу, что нам нужно еще одно пари, чтобы определить победителя нашего маленького конкурса. А потому мы постановили: разбирайся с Тимом сама.
А наш вызов такой: ты должна отправиться в аэропорт Гэтвик, подцепить первого попавшегося симпатичного мужика и улететь с ним туда, куда он собирался лететь!
Кори перевела кое-что из «американских» денег на твой счет, тебе на расходы. А также на оплату авиабилета.
Ты принимаешь наш вызов?
И не забудь свой паспорт.
Целую, Надя».
И ниже приписка каракулями:
«Дерзай! Кори».
Шеннон сложила листок вдвое и сунула его в карман халата. Затем прошлась босиком по ковру, уселась в кресло и принялась за свою овсянку.
«Надя. Кори. Хватит быть дурой! Не хочу я больше никаких пари, не хочу трахаться с чужими мужиками. А хочу я только Тима, но не могу его заполучить!»
Рукой, держащей ложку, она смахнула слезу с кончика носа. Молоко пролилось на халат.
«А черт! – Она вскочила на ноги и в сердцах зашвырнула тарелку в угол. – Ну и хрен с ним! Какого черта я тут мучаюсь? Я приму их вызов!»
Шеннон Гаррет обозревала окрестности из бара аэропорта. Больше всего ее поразило огромное количество багажа. Коробки и тюки, чемоданы и чемоданчики, рюкзаки, саквояжи; толпа спешащих людей, волочащих багаж за собой на тележках, в сумках на колесиках. Вооруженные охранники, баюкающие свои ружья. Она пнула ногой дорожную сумку на ремне, просто чтобы убедиться, что она еще здесь.
– Простите, вы не подскажете, когда отправляется рейс на Дюссельдорф?
Шеннон повернулась в кресле. Перед ней стоял поджарый молодой человек в синей рубашке и джинсах, блондин, с нежной порослью на щеках, которая при другом освещении, возможно, сошла бы за бороду.
– Обращайтесь в справочное бюро, – произнесла она холодно и отвернулась к своему коктейлю. Она рассматривала зал вылета. Бизнес-класс, туристический класс… Толчея пассажиров, торопящихся пройти к стойкам оформления багажа, задерживающихся только у аптечных и газетных киосков или сидящих в разной степени нервозности в ожидании объявления рейса в рядах пластиковых сидений. Из-за стеклянных окон доносился рев самолетов, взлетающих с интервалом в пару минут.
«Ты уже третий за последние полчаса, – подумала Шеннон, глядя в спину удаляющегося мужчины. – Сделайте перерыв, будьте любезны. Идея оказалась явно неудачной. Мне не стоило приходить сюда. Я понимаю, конечно, что Надя и Кори хотят, чтобы я наказала Тима, когда он вернется, но мне не хочется ни того, ни этого. Так чего же, в конце концов, мне нужно?»
Шеннон встала, оставив стакан нетронутым, закинула на плечо сумку и направилась через зал ожидания к выходу. Перед автоматическими дверьми, ведущими на парковку, она замедлила шаг.
«Я сама не знаю».
Она вернулась в зал– вылета и снова бросила сумку к ногам, села в пластиковое кресло и уставилась невидящим взглядом в пустоту.
Через несколько минут она вдруг осознала, что смотрит в спину женщине в черной кожаной куртке. У женщины были черные блестящие волосы в крупных завитках. Куртка из тонкой лайки, была сшита наподобие байкерской косухи – Шеннон заметила молнии на рукавах, когда женщина села в пластиковое кресло, положив руки на спинки соседних кресел. У нее были прямые плечи; на ногах, которые были видны под креслами, прозрачные черные чулки и высокие ботинки с тонкими каблуками не меньше трех дюймов высотой.
Шеннон быстро отвернулась, когда женщина начала подниматься, и схватила свою сумку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50