По-моему, бестактный вопрос! Это всё равно, что спрашивать Робинзона Крузо, – что его заставило покинуть необитаемый остров, бросив попугая и Пятницу.
Не плюй в пропасть – устанешь ждать, пока долетит.
Боже мой, как часто по вечерам в Нью-Йорке я грезил этими просторами и уж не чаял их снова увидеть воочию! ан вона как обернулось!
Эх, Русь-Русь: приклеюсь, где возьмусь! Красота… Да уберут они когда-нибудь дерьмо со второй полки! Уж три дня еду! Уж и мочи терпеть этот запах нет! Уж и сам, бывало, ночью обленюсь, да и залезу на вторую полку, чтобы через весь вагон не бежать. Вот ведь вроде писатель, интеллигентный человек, а ничего не могу с собой поделать: лень ночью через весь вагон бежать, и всё тут!
Русские журналисты с момента моего возвращения просто шагу не дают ступить, вопросы сыплются, как горох! Но каждому я уделяю время, для каждого я нахожу именно те слова, которые нужны ему более всего. Одному скажешь – без комментариев, другому – ноу комментс, третьему – дай пройти, четвёртому – пошёл в задницу, пятому молча ткнёшь в камеру ладонью. И все счастливы. Особенно тот, с разбитой камерой. Ему новую выдадут, наверное. Хотя правого глаза, конечно, не вернёшь.
Вот и Москва! К сожалению, для меня пока Сортировочная! А не надо меня сортировать! Я уже прошёл все круги ада! Меня уже ничем не напугать! Нет, кто накакал на второй полке, тоже не знаю. А что это вы мне тыкаете?! Руки, я сказал!.. Ко мне! Диссидентов бьют!
ПРОСТОЙ РУССКИЙ ПАРЕНЬ ВАНЯ ТАРАНОВ
Пивовар Иван Таранов очень любил пиво «Пит» и летать на самолёте. Однажды он узнал, что в Америке есть два высоких дома, а пиво «Пит» в них ещё не пробовали…
На фанерном щите видна красивая надпись «ГЕРМАНИЯ» с подписью «пидермания» от руки. Входят пивовар Таранов в лётном шлеме и его сосед Козявкин в цилиндре. В руках у Таранова ящик пива. За дверью аккуратного домика стоит взъерошенный Эйнштейн в очках и пижаме. Он с напряжением прислушивается к шагам на крыльце.
ТАРАНОВ (стучит в дверь ). Эйнштейн! Открывай!
ЭЙНШТЕЙН (с немецким акцентом ). Таранов! Идите домой! Вчера уже приходил участковый!
ТАРАНОВ. Относительно вас? Или относительно меня?
ЭЙНШТЕЙН. Вас!
ТАРАНОВ. «Вас»? Это по-каковски «Вас»? По-немецки или по-русски «вас»?
ЭЙНШТЕЙН. Меня нипокаковски не надо! Идите домой! Мне надо открыть одну теорию!
ТАРАНОВ. Старик! Ты зазнался!
КОЗЯВКИН. Мы Берлин взяли и тебя возьмём!
ЭЙНШТЕЙН. Кто там с вами?
ТАРАНОВ. Это сосед мой, Козюлькин! Не бойтесь! Он не был в армии!
ЭЙНШТЕЙН. Мне не нужно ваше пиво «Пит» и вашу воблу «Кушат»! Цурюк домой!
ТАРАНОВ. Эйнштейн! Дайте денег! Самолёт заправить надо!
ЭЙНШТЕЙН. Какой самолёт в три часа ночи?
КОЗЯВКИН. Миг-29!
ТАРАНОВ (шёпотом Козявкину ). Ты что! (стучит себе по голове, показывая Козявкину, что тот проболтался, затем громко Эйнштейну ): АН-16! Он шутит! (Козявкину, шёпотом): Это ж военная тайна! Меня и так в эскадрилье ругать будут!
Эйнштейн просовывает под дверь несколько смятых бумажек.
КОЗЯВКИН (не глядя на бумажки ). Ты чё марки суёшь, гад! Марки у вас уже не ходят! ТАРАНОВ. Евро давай!
Эйнштейн со вздохом лезет в карман и просовывает под дверь другие деньги.
ТАРАНОВ. Спасибо! Эйнштейн, ты человек!
КОЗЯВКИН (достаёт из ящика бутылку и обнаруживает, что она пустая ). Ну, и кто пойдёт за «Клинским»?
ТАРАНОВ. Как – кто? Самый умный! (В дверь .) Эйнштейн! Выходи!
ЭЙНШТЕЙН. О! Россия! Щедрая, но навязчивая душа!
КОЗЯВКИН. Давай-давай, муттер-фукер!
Запевают песню группы «Белый Орел» «А в чистом поле система „Град“»
ПЕРЕУМ И КОЧУМАЙ

Рекламный ролик
Слепящее солнце, огромное поле (русское). На поле сошлись два войска, но еще не до конца, потому что еще не время. С одной стороны ничего не опасаются русские дружины, а с другой – не дрейфят татаро-монгольские орды.
От русских вперед выезжает человек на гнедом коне. Надпись на его кольчуге свидетельствует, что это богатырь Переум, тридцати двух лет. Навстречу ему никто не выезжает.
– А где поганая свинья Кочумай? – несколько растерявшись, осведомляется Переум.
– Заболела поганая свинья, – отвечают татаро-монголы, вероятно, полностью согласные с определением Переума. Не очень-то верят они в болезнь Кочумая.
Переум, делая вид, будто недоволен, с огромной быстротой скрывается в недрах русского войска, считая свою богатырскую задачу выполненной. Однако лишь только Переум исчезает, как тут же появляется вполне здоровый в обоих смыслах Кочумай с дежурной, но запоздалой репликой «а кто это там гавкает?» Русские полки услужливо отвечают, что это гавкал богатырь Переум, да токмо он не дождамшись и уехамши. Кочумай, едва сдерживая радость и коня, рвущегося назад, бормочет сквозь зубы нечто угрожающее на своем татаро-монгольском языке. Но не успевает Кочумай сделать ход конем обратно, как из недр русской дружины выталкивают вперед упирающегося Переума.
– Вот он, вот он, поганая свинья! – с восторгом кричат русские витязи, тыча пальцем в Кочумая.
– Где? – Переум щурится и глядит то на солнце, то на далекие холмы, поднеся ладонь козырьком ко лбу. Этот жест дается ему с видимым трудом и только с третьего раза, поскольку на запястье Переума болтается тяжелая палица. Кстати, она и мешает ему увидеть Кочумая, который стоит прямо перед русским богатырем. Палицу услужливо отводят в сторону, и Переум, наконец, видит противника.
– Действительно, – говорит Переум. – Татаро-монгол Кочумай. Ну и что?
С этими словами он пытается развернуть лошадь и уехать. Но боевые соратники начеку.
– Как это – что? Как это – что? – кричат они. – А как же национальные интересы, православие, соборность? Вот спроси Кочумая, какая он свинья?
– Ты… это, какая свинья? – покорно повторяет вопрос Переум.
– Ну, уж во всяком случае не поганая, – отвечает Кочумай пересохшими губами.
– А теперь, наверное, надо бы не посрамить матушку-Русь и убить Кочумая? – с учительской интонацией спрашивают своего богатыря русские полки.
– Наверное, надо бы, – пожимает плечами Переум.
– Это мы тебе так сказали. А сам-то ты что думаешь?
– Надо…
– Громче, не слышим!
– Надо.
– А для чего?
– Ну… это… как бы это сказать… я помнил… я вот… забыл… как его… убить Кочумая… это… надо… а то у них рождаемость… это… высокая, – говорит Переум и с надеждой добавляет. – Да ведь?
– А ты не гадай. Это точно знать надо, а то погибнешь сейчас и ведать не будешь, за что. Убить Кочумая следует, чтобы родную Русь… что?., ос-во-бо…
– А-а! Вспомнил. Освободить.
– Наконец-то. Теперь вытаскивай меч и дальше можешь прям по нему читать, там на клинке написано.
Переум вытаскивает меч и, запинаясь, читает: «Как взмахну мечом – улица, как отмахнусь – переулочек».
Услышав это, Кочумай смотрит на меч с неподдельным ужасом, однако протягивает вперед копье и шепотом говорит:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32