Этот потусторонний стон издавала сама древесина плавучего монстра.
А еще там был экипаж. Вокруг Эйнштейна с Карстерсом по палубе рассыпались сотни моряков, и еще невесть сколько свисало со снастей, словно обезьяны в джунглях. Британские матросы соседствовали с викингами, глядевшими поверх голов хозяев китайских джонок. Испанские щеголи соперничали за место с американскими работорговцами, в то время как держащиеся подчеркнуто официально немецкие офицеры избегали всяческих контактов с австралийскими контрабандистами и эскимосскими китобоями. Темной ночью, когда с моря накатывает туман, принося с собой запах соли и гниющей рыбы, эти люди могли бы сойти за обычных моряков. Но только в том случае, если увидевший их находился бы под одуряющим воздействием запрещенного наркотика лауданум. Их одежда висела лохмотьями; угрюмые, грязные, вонючие, частично разложившиеся, с печатью ужасных преступлений на каждом небритом лице – вот что представляла собой эта компания. У некоторых были перерезаны глотки, другие имели вытянутые шеи висельников; попадались и такие, кто расхаживал с ножом в спине и с выглядывающим спереди из-под рубахи острием.
Только один моряк не имел видимых увечий – рослый бугай, стоявший чуть в стороне от плотоядной толпы убийц. На нем были сапоги с отворотами, кожаные штаны, желтая шелковая рубашка и грязная красная косынка на голове. Шрам превратил его левый глаз в мертвый белый шар, а в правом ухе сверкало толстое золотое кольцо. И профессор, и лорд в этом босяцком шике сразу узнали пирата из прошлого века.
– Гляди-ка, да вы отличная парочка! – прорычал здоровяк, уперев кулачища в бока. – Никак не думал дожить до того дня, когда какой-нибудь чертов дурак попросит принять его на борт этого плавучего осколка ада, но вот же – вас целых двое! Хотя, полагаю, один человек на такую глупость в жизни бы не пошел.
– Эй, послушайте... – начал было угрожающим тоном лорд Карстерс.
– Извините, но вы, случайно, не капитан Пауль ван дер Деккен с «Летучего Голландца»? – перебил его, подходя поближе, профессор Эйнштейн.
– Нет! – нахмурился пират, размахивая узловатым кулаком. – Меня звать Джон Бонатер – Рыжий Джон для таких, как ты. И даже будь я капитаном, тебе бы все равно не обломилось с этого ничего хорошего! Твоя душа уже наша! – и он с дьявольским смешком показал наверх.
Эйнштейн и Карстерс дружно подняли головы и ахнули. Высоко среди снастей на узловатой веревке висел Феликс Эйнштейн. Но в петле болталась более молодая версия профессора, и на лице у него было такое же выражение безграничного горя, каким отличались физиономии остального экипажа.
– Постарайтесь ускорить дело, ладно? – крикнула профессору душа. – Тут необыкновенно неудобно.
– Лады, – ответил телесный профессор, отчаянно махнув рукой.
Вновь обретя прежний апломб, проф. Эйнштейн обратился к пирату:
– На данный момент я не сильно заинтересован в этом. Дело, которое я хочу обсудить с капитаном, касается совсем иного. Можно нам увидеться с ним?
Ткнув себя пальцем в грудь, Рыжий Джон рявкнул:
– С капитаном никто не встречается! Даже такие фрукты, как вы двое!
– А почему нет? – просто спросил Эйнштейн.
– Потому что я так сказал! – вызывающе крикнул Рыжий Джон. – Вот почему!
Зловеще посмеиваясь, экипаж выразил согласие враждебным ропотом.
Лорд Карстерс откашлялся в кулак, привлекая к себе внимание.
– Да, но понимаете, – громко и отчетливо произнес он, – мы желаем говорить с капитаном этого корабля, а не с каким-то сифилитичным, липкопалым, красноносым молокососом-пьянчугой.
При этих словах все члены экипажа разом побледнели. Мертвенно-белая кожа пирата, наоборот, чуть порозовела от ярости, и он с воплем выхватил заткнутую за пояс абордажную саблю.
– Черт побери! – крикнул Рыжий Джон, и на его трупных губах появились клочья пены. – Дайте ему шпагу! Я изрублю тебя на такие мелкие кусочки, что даже крысы тобой побрезгуют! Шпагу ему, я сказал!
Из толпы к лорду Карстерсу полетел, вращаясь в воздухе, шамшер. Исследователь с невозмутимым видом ловко поймал оружие за рукоять и сделал несколько пробных взмахов.
– Хм, дешевая сингапурская сталь, 1820-е годы, – поморщившись, пробормотал лорд. – С неважным балансом и плохим лезвием.
Из толпы моряков раздался неохотный ропот одобрения.
– И если победа будет за мной, я увижу капитана? – спросил Карстерс, скидывая с плеча ремень и опуская тяжелую парусиновую сумку на палубу.
Стаскивая с себя шелковую рубашку, Рыжий Джон рассмеялся лающим смехом; когда он бросил одежду на палубу, открылась зияющая в груди дыра.
– Если победа будет за тобой? О, да, если победа будет за тобой. Но это будет бой насмерть, ты, целующийся с испанцами ублюдок, а мое мимолетное знакомство с полуфунтовым французским ядром дает мне небольшое преимущество, тебе не кажется?
Показывая, как ему скучно, лорд Карстерс подавил зевок.
Без предупреждения пират прыгнул вперед, бешено размахивая абордажной саблей в очевидной попытке расправиться с противником по-быстрому. Но Карстерс легко отбил атаку гибким движением запястья и воткнул острие шамшера глубоко в левое плечо пирата. Не ожидавший такого Рыжий Джон отскочил назад.
– Неплохой ход для прихлебателя короны, – признал пират, рассматривая рану. Ни капли крови не вытекло из нее, только струйка прозрачной сукровицы, пахнущая грязными ногами и озоном.
– Верблюд твою мать, – шепнул другу Эйнштейн.
– Верблюд твою мать! – прогремел Карстерс.
Рыжий Джон, яростно размахивая саблей, снова бросился в атаку, которую лорд легко отразил верхним блоком и отвел вбок. Но теперь пират начал двигаться осторожно, отскакивая назад и рубя, и начиная пускать в ход острие абордажной сабли. Это была неприятная смена тактики. Лорд Карстерс едва сумел остановить следующую атаку молниеносной серией блоков. Вскоре лорд уже медленно отступал под натиском стали живого мертвеца. Снова и снова ржавая сабля Рыжего Джона устремлялась проткнуть лорда Карстерса, и однажды достала до его шеи, оставив болезненный порез. Рану жег пот, кровь потекла тонкой струйкой за воротник рубашки, но Карстерс не обращал внимания на подобные мелочи.
Высекая снопы искр, противники перемещались по палубе, а экипаж уступал им дорогу, подбадривая громкими криками. Проф. Эйнштейн мельком подумал, а не попытаться ли, покуда бушует бой, улизнуть и найти капитана, но четверка вооруженных мертвяков поблизости была явно намерена удержать профессора там, где он находился.
Клинки противников с беспощадной яростью звенели и лязгали в вихре стали. Уклонившись от выпада, Карстерс скинул с себя пальто для большей свободы движений. С удвоенной энергией он перешел в наступление, и каждый его выпад и удар был отмечен все большей ловкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
А еще там был экипаж. Вокруг Эйнштейна с Карстерсом по палубе рассыпались сотни моряков, и еще невесть сколько свисало со снастей, словно обезьяны в джунглях. Британские матросы соседствовали с викингами, глядевшими поверх голов хозяев китайских джонок. Испанские щеголи соперничали за место с американскими работорговцами, в то время как держащиеся подчеркнуто официально немецкие офицеры избегали всяческих контактов с австралийскими контрабандистами и эскимосскими китобоями. Темной ночью, когда с моря накатывает туман, принося с собой запах соли и гниющей рыбы, эти люди могли бы сойти за обычных моряков. Но только в том случае, если увидевший их находился бы под одуряющим воздействием запрещенного наркотика лауданум. Их одежда висела лохмотьями; угрюмые, грязные, вонючие, частично разложившиеся, с печатью ужасных преступлений на каждом небритом лице – вот что представляла собой эта компания. У некоторых были перерезаны глотки, другие имели вытянутые шеи висельников; попадались и такие, кто расхаживал с ножом в спине и с выглядывающим спереди из-под рубахи острием.
Только один моряк не имел видимых увечий – рослый бугай, стоявший чуть в стороне от плотоядной толпы убийц. На нем были сапоги с отворотами, кожаные штаны, желтая шелковая рубашка и грязная красная косынка на голове. Шрам превратил его левый глаз в мертвый белый шар, а в правом ухе сверкало толстое золотое кольцо. И профессор, и лорд в этом босяцком шике сразу узнали пирата из прошлого века.
– Гляди-ка, да вы отличная парочка! – прорычал здоровяк, уперев кулачища в бока. – Никак не думал дожить до того дня, когда какой-нибудь чертов дурак попросит принять его на борт этого плавучего осколка ада, но вот же – вас целых двое! Хотя, полагаю, один человек на такую глупость в жизни бы не пошел.
– Эй, послушайте... – начал было угрожающим тоном лорд Карстерс.
– Извините, но вы, случайно, не капитан Пауль ван дер Деккен с «Летучего Голландца»? – перебил его, подходя поближе, профессор Эйнштейн.
– Нет! – нахмурился пират, размахивая узловатым кулаком. – Меня звать Джон Бонатер – Рыжий Джон для таких, как ты. И даже будь я капитаном, тебе бы все равно не обломилось с этого ничего хорошего! Твоя душа уже наша! – и он с дьявольским смешком показал наверх.
Эйнштейн и Карстерс дружно подняли головы и ахнули. Высоко среди снастей на узловатой веревке висел Феликс Эйнштейн. Но в петле болталась более молодая версия профессора, и на лице у него было такое же выражение безграничного горя, каким отличались физиономии остального экипажа.
– Постарайтесь ускорить дело, ладно? – крикнула профессору душа. – Тут необыкновенно неудобно.
– Лады, – ответил телесный профессор, отчаянно махнув рукой.
Вновь обретя прежний апломб, проф. Эйнштейн обратился к пирату:
– На данный момент я не сильно заинтересован в этом. Дело, которое я хочу обсудить с капитаном, касается совсем иного. Можно нам увидеться с ним?
Ткнув себя пальцем в грудь, Рыжий Джон рявкнул:
– С капитаном никто не встречается! Даже такие фрукты, как вы двое!
– А почему нет? – просто спросил Эйнштейн.
– Потому что я так сказал! – вызывающе крикнул Рыжий Джон. – Вот почему!
Зловеще посмеиваясь, экипаж выразил согласие враждебным ропотом.
Лорд Карстерс откашлялся в кулак, привлекая к себе внимание.
– Да, но понимаете, – громко и отчетливо произнес он, – мы желаем говорить с капитаном этого корабля, а не с каким-то сифилитичным, липкопалым, красноносым молокососом-пьянчугой.
При этих словах все члены экипажа разом побледнели. Мертвенно-белая кожа пирата, наоборот, чуть порозовела от ярости, и он с воплем выхватил заткнутую за пояс абордажную саблю.
– Черт побери! – крикнул Рыжий Джон, и на его трупных губах появились клочья пены. – Дайте ему шпагу! Я изрублю тебя на такие мелкие кусочки, что даже крысы тобой побрезгуют! Шпагу ему, я сказал!
Из толпы к лорду Карстерсу полетел, вращаясь в воздухе, шамшер. Исследователь с невозмутимым видом ловко поймал оружие за рукоять и сделал несколько пробных взмахов.
– Хм, дешевая сингапурская сталь, 1820-е годы, – поморщившись, пробормотал лорд. – С неважным балансом и плохим лезвием.
Из толпы моряков раздался неохотный ропот одобрения.
– И если победа будет за мной, я увижу капитана? – спросил Карстерс, скидывая с плеча ремень и опуская тяжелую парусиновую сумку на палубу.
Стаскивая с себя шелковую рубашку, Рыжий Джон рассмеялся лающим смехом; когда он бросил одежду на палубу, открылась зияющая в груди дыра.
– Если победа будет за тобой? О, да, если победа будет за тобой. Но это будет бой насмерть, ты, целующийся с испанцами ублюдок, а мое мимолетное знакомство с полуфунтовым французским ядром дает мне небольшое преимущество, тебе не кажется?
Показывая, как ему скучно, лорд Карстерс подавил зевок.
Без предупреждения пират прыгнул вперед, бешено размахивая абордажной саблей в очевидной попытке расправиться с противником по-быстрому. Но Карстерс легко отбил атаку гибким движением запястья и воткнул острие шамшера глубоко в левое плечо пирата. Не ожидавший такого Рыжий Джон отскочил назад.
– Неплохой ход для прихлебателя короны, – признал пират, рассматривая рану. Ни капли крови не вытекло из нее, только струйка прозрачной сукровицы, пахнущая грязными ногами и озоном.
– Верблюд твою мать, – шепнул другу Эйнштейн.
– Верблюд твою мать! – прогремел Карстерс.
Рыжий Джон, яростно размахивая саблей, снова бросился в атаку, которую лорд легко отразил верхним блоком и отвел вбок. Но теперь пират начал двигаться осторожно, отскакивая назад и рубя, и начиная пускать в ход острие абордажной сабли. Это была неприятная смена тактики. Лорд Карстерс едва сумел остановить следующую атаку молниеносной серией блоков. Вскоре лорд уже медленно отступал под натиском стали живого мертвеца. Снова и снова ржавая сабля Рыжего Джона устремлялась проткнуть лорда Карстерса, и однажды достала до его шеи, оставив болезненный порез. Рану жег пот, кровь потекла тонкой струйкой за воротник рубашки, но Карстерс не обращал внимания на подобные мелочи.
Высекая снопы искр, противники перемещались по палубе, а экипаж уступал им дорогу, подбадривая громкими криками. Проф. Эйнштейн мельком подумал, а не попытаться ли, покуда бушует бой, улизнуть и найти капитана, но четверка вооруженных мертвяков поблизости была явно намерена удержать профессора там, где он находился.
Клинки противников с беспощадной яростью звенели и лязгали в вихре стали. Уклонившись от выпада, Карстерс скинул с себя пальто для большей свободы движений. С удвоенной энергией он перешел в наступление, и каждый его выпад и удар был отмечен все большей ловкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96