И снова лес устилал под копыта коней ровный путь, и снова мы мчались — скорей, скорей! С каждой секундой шансы спасти жизнь маленькой русалке уменьшались, но мы успели!
В общем-то, мы не так уж долго и отсутствовали, часа два или три. Нас ждали. У берега из воды торчала зеленая голова Водяного, — на берегу Нана обнимала Леду, а воины стояли с оружием наизготовку, охраняя женщин. Рысь первым спрыгнул с лошади, принял из рук Вереска бесчувственную Неду и бережно понес ее к воде. Нана знаком велела Водяному держать девчушку на поверхности воды и быстро ее осмотрела. Леда, зажимая рот руками, чтобы не закричать в голос, прижалась ко мне. Голова Неды безжизненно запрокинулась, видно было, что искорка жизни почти угасла. Мне стало так страшно, как никогда еще не было. Я обнимала Леду, гладила ее по волосам и шептала молитвы всем богам и святым подряд, и своим, и местным.
Нана начала волшбу. Великую волшбу! Та кую, что на мир опустилась ватная тишина, а У меня вдоль спины потянуло ледяным сквозняком. Шуточки ли, Нана хотела отнять у смерти добычу, которую та, наверно, уже считала своей. ' Под протянутыми над Недой ладонями появилось неяркое зеленоватое свечение. По том тысячи тысяч крохотных зеленых искорок, изливаясь из этого свечения, окутали недвижимое тело и закрутились вокруг него спиралями. Мы затаили дыхание, глядя на этот мед ленный и торжественный танец волшебных по токов. Сколько времени это длилось — час, два или один миг — не знаю.
Но вот искорки погасли. И стало ясно, что Нана победила. Тело Неды снова неярко светилось перламутровым блеском в лунном свете. На щеках появился румянец, а потрескавшиеся серые губы вновь стали розовыми и капризно-пухлыми. Неда легко дышала во сне.
— Неси ее, старый, в свою хату, пусть девочка выспится, — сказала Нана и попыталась выпрямиться.
Рысь — молодец, успел подхватить оседающую бабку на руки и понес ее к воротам. Леда порывисто обняла меня и унырнула. А меня наконец-то оставило напряжение, державшее меня, как пружину на взводе, последние часы. И сразу навалилась необоримая усталость. Ватные ноги никак не хотели идти, цеплялись одна за другую. А травка на берегу показалась такой мягкой и привлекательной, что хоть ложись и засыпай. Меня поднял на руки кто-то из молодцев Рысева десятка и понес к воротам вслед за Рысем. Так нас с Наной и донесли не только до избы, но до самых постелей. Вот бы Ленка видела! Точно лопнула бы от зависти. Но додумать это я уже не успела. Уснула, не раздеваясь.
Любое волшебство, даже самое простенькое, требует расхода энергии, как и физические на грузки. Чем сложнее заклятие, тем больше надо сил. А я вчера работала, считай, напрямую со стихийными силами, заклятия были лишь под поркой. Потому и вымоталась я до предела. Если же учесть еще непривычную для меня двухчасовую скачку на лошади да рубку мечом, можно представить, как долго я отсыпалась. Короче, глаза я открыла к вечеру. Яська тут же сунул мне чашу с каким-то темным и пахучим зельем. Я покорно выпила эту горечь:
— Ты чем это меня травишь, Авиценна?
— Я им ноги мою, одеялом укрываю, сон охраняю, охранные заклятия всю ночь твержу — не сплю. Зелье чудодейное варю все утро, а она меня непотребными словами… — всерьез разобиделся Яська.
Авиценна, друг мой Яся, это прославленный врач древности. В моем мире его много-много веков помнят и чтят. Так что ты зря не пыхти, я тебе комплимент сделала.
— А-а… Так бы сразу и сказала, — заулыбался Яська.
— Ох, сгубит тебя любовь к лести, — подала голос со своей постели Нана. — А что, ночью неспокойно было? Зачем охрана понадобилась?
— Сирин над заставой кружила. Зачем кружила? Я ее лет уж триста не видел-не слышал, а тут явилася. — Яська уже поднес такую же чашу Нане. — На, выпей.
— Крепкое зелье ты сварганил. — Нане пришлось пить с Яськиной помощью. — Что еще было?
— Да так, ничего особенного.
— Кого ты обмануть хочешь? — Нана обессилено опустилась на подушку. Видно, крепко ее вчерашняя волшба вымотала.
— Вести пришли, которых ты ждала. — Яська сразу пригорюнился. — Не хотел ничего говорить. Ишь ведь чего удумали — какую волшбу затеяли. Что стар, что млад — совсем ума нет! Одна еще ничего толком не умеет, а стихиями давай управлять, что заправский маг. Другая с самой смертью спорить вздумала, а ну как она бы тебя взамен русалки потянула!
— Ну, не потянула же, — миролюбиво ответила Нана. — Ты зубы-то не заговаривай. Что за вести? При Тате говори, ей это тоже важно.
— Вести, вести… Плохие вести! Точно, Костей это орудует. Он, гад беспардонный, по порталу ушел в другой мир, когда здесь из-за него все рушиться начало. Зачем вернулся — не знаю. Может, там нагадил опять, может, портал открыть не мог. Появился он год назад. Спрятался в своем старом замке и начал втихую вокруг себя нечисть собирать. Что-то у него неладно, а что, не понять. Зачем он в чужой мир полез, зачем ему Тату надо было выдернуть? А как сорвалось, стал он на люди появляться, всякое отребье подкупать, да и нечисть свою на людские земли погнал. Тут его и рассекретили.
— Что это он так засуетился? Тысячу лет ждал, а здесь не мог и года погодить, пока силы восстановит? Что его так могло припечь? Для бессмертного один год — не срок. Нет, от сюда не узнать.
— Ты чего это удумала, — всполошился Яська, — не пущу! Тебе лежать и лежать! Я сам пойду!
— Вместе пойдем. С недельку отлежусь и пойдем. Недели хватит.
Такой оборот дела Яську, похоже, устроил. А я чувствовала себя вполне сносно, особенно после Яськиного пойла. Так что лежать не собиралась. Да и надо было проведать озерных жителей — как там Неда, все ли в порядке? Я и пошла, не слушая Яськиных причитаний и угроз напоить меня еще чем погорше. Ладно, хоть что выпью, только на озеро сначала схожу. Возле дома сидел тот молодец, что донес меня вчера до постели. Увидел меня и расплылся в улыбке, просиял прямо.
— А меня Стоян охранять тебя приставил.
— Ну, пойдем на озеро русалок проведать. Не боязно?
— Не-а. Раньше боязно было, а после вчерашнего — ни капельки. Пойдем, узнать надо — как они там?
— Тебя как зовут-то, добрый молодец?
— А так и зовут — Добродь. А твои цветы-то, глянь, расцвели ведь сегодня. Ты поди и не видала еще?
Цветы и впрямь расцвели, да так пышно, как никогда не цвели дома. Не обманул Водяной, чудодейный ил у него. Я вдоволь налюбовалась астрами и ноготками, потом сорвала несколько цветков поярче и потопала к озеру. Мой телохранитель за мной. Часовые у калитки приветствовали нас прям с почтением. И с докладом, что в окрестностях все спокойно. Я им важно так кивнула, мол, благодарю за службу, орлы! Не выдержала и рас смеялась, разулыбались и парни. Нет, жизнь — штука приятная. На хрен сюда этот Костей вообще заявился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
В общем-то, мы не так уж долго и отсутствовали, часа два или три. Нас ждали. У берега из воды торчала зеленая голова Водяного, — на берегу Нана обнимала Леду, а воины стояли с оружием наизготовку, охраняя женщин. Рысь первым спрыгнул с лошади, принял из рук Вереска бесчувственную Неду и бережно понес ее к воде. Нана знаком велела Водяному держать девчушку на поверхности воды и быстро ее осмотрела. Леда, зажимая рот руками, чтобы не закричать в голос, прижалась ко мне. Голова Неды безжизненно запрокинулась, видно было, что искорка жизни почти угасла. Мне стало так страшно, как никогда еще не было. Я обнимала Леду, гладила ее по волосам и шептала молитвы всем богам и святым подряд, и своим, и местным.
Нана начала волшбу. Великую волшбу! Та кую, что на мир опустилась ватная тишина, а У меня вдоль спины потянуло ледяным сквозняком. Шуточки ли, Нана хотела отнять у смерти добычу, которую та, наверно, уже считала своей. ' Под протянутыми над Недой ладонями появилось неяркое зеленоватое свечение. По том тысячи тысяч крохотных зеленых искорок, изливаясь из этого свечения, окутали недвижимое тело и закрутились вокруг него спиралями. Мы затаили дыхание, глядя на этот мед ленный и торжественный танец волшебных по токов. Сколько времени это длилось — час, два или один миг — не знаю.
Но вот искорки погасли. И стало ясно, что Нана победила. Тело Неды снова неярко светилось перламутровым блеском в лунном свете. На щеках появился румянец, а потрескавшиеся серые губы вновь стали розовыми и капризно-пухлыми. Неда легко дышала во сне.
— Неси ее, старый, в свою хату, пусть девочка выспится, — сказала Нана и попыталась выпрямиться.
Рысь — молодец, успел подхватить оседающую бабку на руки и понес ее к воротам. Леда порывисто обняла меня и унырнула. А меня наконец-то оставило напряжение, державшее меня, как пружину на взводе, последние часы. И сразу навалилась необоримая усталость. Ватные ноги никак не хотели идти, цеплялись одна за другую. А травка на берегу показалась такой мягкой и привлекательной, что хоть ложись и засыпай. Меня поднял на руки кто-то из молодцев Рысева десятка и понес к воротам вслед за Рысем. Так нас с Наной и донесли не только до избы, но до самых постелей. Вот бы Ленка видела! Точно лопнула бы от зависти. Но додумать это я уже не успела. Уснула, не раздеваясь.
Любое волшебство, даже самое простенькое, требует расхода энергии, как и физические на грузки. Чем сложнее заклятие, тем больше надо сил. А я вчера работала, считай, напрямую со стихийными силами, заклятия были лишь под поркой. Потому и вымоталась я до предела. Если же учесть еще непривычную для меня двухчасовую скачку на лошади да рубку мечом, можно представить, как долго я отсыпалась. Короче, глаза я открыла к вечеру. Яська тут же сунул мне чашу с каким-то темным и пахучим зельем. Я покорно выпила эту горечь:
— Ты чем это меня травишь, Авиценна?
— Я им ноги мою, одеялом укрываю, сон охраняю, охранные заклятия всю ночь твержу — не сплю. Зелье чудодейное варю все утро, а она меня непотребными словами… — всерьез разобиделся Яська.
Авиценна, друг мой Яся, это прославленный врач древности. В моем мире его много-много веков помнят и чтят. Так что ты зря не пыхти, я тебе комплимент сделала.
— А-а… Так бы сразу и сказала, — заулыбался Яська.
— Ох, сгубит тебя любовь к лести, — подала голос со своей постели Нана. — А что, ночью неспокойно было? Зачем охрана понадобилась?
— Сирин над заставой кружила. Зачем кружила? Я ее лет уж триста не видел-не слышал, а тут явилася. — Яська уже поднес такую же чашу Нане. — На, выпей.
— Крепкое зелье ты сварганил. — Нане пришлось пить с Яськиной помощью. — Что еще было?
— Да так, ничего особенного.
— Кого ты обмануть хочешь? — Нана обессилено опустилась на подушку. Видно, крепко ее вчерашняя волшба вымотала.
— Вести пришли, которых ты ждала. — Яська сразу пригорюнился. — Не хотел ничего говорить. Ишь ведь чего удумали — какую волшбу затеяли. Что стар, что млад — совсем ума нет! Одна еще ничего толком не умеет, а стихиями давай управлять, что заправский маг. Другая с самой смертью спорить вздумала, а ну как она бы тебя взамен русалки потянула!
— Ну, не потянула же, — миролюбиво ответила Нана. — Ты зубы-то не заговаривай. Что за вести? При Тате говори, ей это тоже важно.
— Вести, вести… Плохие вести! Точно, Костей это орудует. Он, гад беспардонный, по порталу ушел в другой мир, когда здесь из-за него все рушиться начало. Зачем вернулся — не знаю. Может, там нагадил опять, может, портал открыть не мог. Появился он год назад. Спрятался в своем старом замке и начал втихую вокруг себя нечисть собирать. Что-то у него неладно, а что, не понять. Зачем он в чужой мир полез, зачем ему Тату надо было выдернуть? А как сорвалось, стал он на люди появляться, всякое отребье подкупать, да и нечисть свою на людские земли погнал. Тут его и рассекретили.
— Что это он так засуетился? Тысячу лет ждал, а здесь не мог и года погодить, пока силы восстановит? Что его так могло припечь? Для бессмертного один год — не срок. Нет, от сюда не узнать.
— Ты чего это удумала, — всполошился Яська, — не пущу! Тебе лежать и лежать! Я сам пойду!
— Вместе пойдем. С недельку отлежусь и пойдем. Недели хватит.
Такой оборот дела Яську, похоже, устроил. А я чувствовала себя вполне сносно, особенно после Яськиного пойла. Так что лежать не собиралась. Да и надо было проведать озерных жителей — как там Неда, все ли в порядке? Я и пошла, не слушая Яськиных причитаний и угроз напоить меня еще чем погорше. Ладно, хоть что выпью, только на озеро сначала схожу. Возле дома сидел тот молодец, что донес меня вчера до постели. Увидел меня и расплылся в улыбке, просиял прямо.
— А меня Стоян охранять тебя приставил.
— Ну, пойдем на озеро русалок проведать. Не боязно?
— Не-а. Раньше боязно было, а после вчерашнего — ни капельки. Пойдем, узнать надо — как они там?
— Тебя как зовут-то, добрый молодец?
— А так и зовут — Добродь. А твои цветы-то, глянь, расцвели ведь сегодня. Ты поди и не видала еще?
Цветы и впрямь расцвели, да так пышно, как никогда не цвели дома. Не обманул Водяной, чудодейный ил у него. Я вдоволь налюбовалась астрами и ноготками, потом сорвала несколько цветков поярче и потопала к озеру. Мой телохранитель за мной. Часовые у калитки приветствовали нас прям с почтением. И с докладом, что в окрестностях все спокойно. Я им важно так кивнула, мол, благодарю за службу, орлы! Не выдержала и рас смеялась, разулыбались и парни. Нет, жизнь — штука приятная. На хрен сюда этот Костей вообще заявился?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57