С. Пушкиным «домашним палачом» императрицы. Допрашивал он Радищева по изощренной системе тайного розыскного процесса, одно из главных правил которого гласило: «Когда кто признает, чем он виновен есть, тогда дальнего доказу не требует, понеже собственное признание есть лучшее свидетельство всего света». Палач поусердствовал и вырвал у подследственного признание, что он «от всего сердца сожалеет» о своем поступке и сознает, что книга его «наполнена гнусными, дерзкими и развратными выражениями» и суть следствие «единого заблуждения ума».
Расследование даже внешне не претендовало на объективность и велось с заведомо обвинительным уклоном. 24 июля Палата уголовного суда, при закрытых дверях рассмотрев дело А. Н. Радищева, вынесла приговор: «Казнить смертию, а экземпляры книги, сколько их отобрано будет, истребить». Более двух недель Радищев провел в ожидании смерти. Только 4 сентября, по случаю мира со Швецией, вдоволь упившись местью «бунтовщику», Екатерина II «милостиво» заменила ему смертную казнь десятилетней ссылкой в Сибирь, в Илимский острог.
До недавнего времени бытовало мнение, что следствие, суд и ссылка подавили волю писателя, ослабили его физически и нравственно, что А. Н. Радищев изменил своим взглядам и убеждениям, «присмирел во всех отношениях». Теперь же установлено, что творческая история «Путешествия из Петербурга в Москву» не закончилась с его изданием: Радищев продолжил работу над своей уничтоженной властями книгой, восстановил и дополнил ее. Кроме того, он написал поэму «Творение мира» и расширил оду «Вольность» на 270 строк.
Но когда появились в «Путешествии» строки, которых нет в издании 1790 года? Когда написаны отрывки «крамольной» прозы, новые строфы «Вольности», поэма «Творение мира», по поводу которой автор в «Путешествии» устами своего героя иронически восклицает: «Скажите мне, не посадят ли и за нее?». Ответы на все эти вопросы помогли бы понять, остался ли Радищев после всего пережитого верен своим прежним идеалам и сохранил ли силу духа, волю и мужество, чтобы в конце жизни вернуться к работе над своей главной книгой, либо морально раздавленный изменил своим вольнолюбивым убеждениям?
То, что писатель доработал свое «Путешествие», готовя его ко второму изданию, доказал Г. П. Шторм. Его изыскания подробно освещены в интересной книге «Потаенный Радищев». Мы же остановимся на криминалистических исследованиях цензурной рукописи книги и нескольких экземпляров рукописных копий «Путешествия»; тексты последних существенно дополняют издание 1790 года.
В цензурной рукописи книги Радищев исправил и зачеркнул места, которые криминалисты сумели восстановить. Слова и части предложений, почти два столетия назад замазанные слоем старинных орешковых чернил, они сфотографировали на специальную пленку в инфракрасных лучах. Густые штрихи зачеркиваний и исправлений при этом обесцветились, и под ними проступил первоначальный текст.
Одна из копий «Путешествия» была выполнена на бумаге, не имеющей различимых на просвет водяных знаков – филигранен, что не позволяло точно датировать время ее изготовления. Вместе с другими рукописями конца XVIII – начала XIX века брошюру копии направили на исследование московским криминалистам, которые установили, что ее бумага одинакова с материалом других рукописей, присланных на экспертизу, по свечению в ультрафиолетовых лучах, количеству в ней тряпичной массы, оттенку и толщине. По обнаруженным фрагментам водяных знаков они определили, что бумага изготовлена около 1800 года, а это убедительно подтвердило версию о продолжении автором работы над текстом «Путешествия» по возвращении из ссылки.
Намерение писателя еще в 1790 году продолжить работу над книгой видно и из обращения к читателю на последней странице: «Если я тебе не наскучил, то подожди меня у околицы, мы повидаемся на возвратном пути». Это Екатерина II отметила особо: «На стр. 453 обещает сочинитель продолжение той книги… Где это сочинение, начато ли оно и где находится?». На допросе Радищев ответил, что такого сочинения нет, возможно, добавив про себя: «Но будет!».
На другом экземпляре копии филигрань на листе, покоробленном от клея и влаги, бесследно исчезла. Едва различалась лишь первая цифра – «1». Инфракрасные и ультрафиолетовые лучи тут были бессильны. Криминалисты решили применить более эффективный метод – бета-радиографию, состоящую в бомбардировке исследуемого объекта электронами. Научные сотрудники ВНИИСЭ разработали для этого новую методику и, испробовав более десятка радиоактивных изотопов, получили несколько фотоснимков, на которых отчетливо читались, казалось бы навсегда исчезнувшие, цифры: «1789».
И наконец, ленинградские криминалисты исследовали авторский экземпляр «Путешествия», изданного в 1790 году. Интересно, что этот экземпляр попал к А. Н. Радищеву из архива Тайной экспедиции, когда он по возвращении из Сибири работал в Комиссии по составлению законов и входил в группу сотрудников, принимавшую секретные дела этого недавно упраздненного сыскного учреждения. Видимо, найдя свой экземпляр книги, который проследовал вместе с делом по всем судебным инстанциям и вернулся обратно, писатель оставил его у себя, чтобы продолжить работу. Недаром один из его сослуживцев, законопослушный чиновник, вспоминал Радищева как «человека способного и доброго, но напитанного вместо религии, требующей покорности, повиновения и смущения, одними правилами свободомыслия и желающего поставить свой разум прямым правилом вместо закона божия и гражданского».
На последних четырех листах этого экземпляра есть заметки, предположительно сделанные рукой автора и свидетельствующие о продолжении работы над книгой, ее авторском редактировании для второго издания. Но сам ли А. Н. Радищев редактировал текст, вносил в него важные дополнения и уточнения? Чтобы установить это, была проведена экспертиза. Получив несколько рукописей писателя, четыре из которых относились к 80-м годам, а три – к последним двум годам его жизни, криминалисты взялись за исследование.
Материал для сравнительного анализа отличался сложностью. В рукописи имелись подчеркивания простым карандашом, а также заметки на форзаце и вклеенных листах. Цифры, обозначенные на этих листах, были, видимо, номерами страниц книги и строк, которые предстояло исправить, заменить или уточнить. Изучив и сопоставив особенности почерка в авторском экземпляре и рукописях, криминалисты пришли к выводу, что все особенности присущи манере одного человека, и этот человек – А. Н. Радищев.
Так, через полторы сотни лет коллективные усилия криминалистов помогли Г. П. Шторму научно обосновать смелую гипотезу:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36