.. Мы же отказывались... Так и стал у его контрразведкой Рауль командовать, братец его...
– А что же в борделе-то? – напомнил Крестному Иван, не желая, чтобы Крестный возвращался из воспоминаний в сегодняшний день... – Как же этот Рауль в борделе-то лопухнулся?
– Да выдохся на первой! – воскликнул Крестный. – Так прямо на ней и заснул... Пришлось мне с тремя разбираться, деньги-то уже вперед заплачены были...
– А ты с бабами силен был, Крестный., – сказал Иван не столько спрашивая, сколько утверждая. – Силен, верно?
– Что было, то было, Ваня, – подтвердил Крестный. – До баб охочь я был, пока молодой... Да я и сейчас не против попробовать... Правда, один уже не справлюсь, пожалуй... А вдвоем с тобой, например, – за милую душу... Что мы с тобой вдвоем – бабу не трахнем? А Ваня?
– Это называется – садиться на хвост! – укоризненно сказал Иван.
– А ты меня хвостистом не обзывай! – возмутился Крестный. – Не хочешь? Не надо! Трахай своих баб один... Я и сам справлюсь, если захочу...
– Так в том и проблема, Крестный, – засмеялся Иван. – Захотеть-то не удается!
– Да хрен с ними, с бабами! – воскликнул Крестный. – Что нам, поговорить больше не о чем? Вот, например, Никитин...
И Крестный вновь принялся рассказывать Ивану про Никитина, Хотя Иван не слушал его уже давно и разговор поддерживал формально, готовясь выполнить то, что должен был выполнить сегодняшней ночью... Избавиться, наконец, от надоедливого кошмара по имени – Крестный...
Они с Крестным прошли уже треть моста. Ни за ними, ни навстречу никто не шел... Да и какой идиот мог ходить пешком по ночной Москве, рискуя быть ограбленным, а то и убитым? Разве только Иван, которого убить было бы очень трудно, даже если бы на него напали с оружием...
Иван огляделся по сторонам. Охранники Крестного, которые получили от него приказ держаться поодаль и не маячить в прямой видимости, вынуждены были ждать на краю моста, чтобы не выходить на открытое пространство... Этого Ивану и нужно было...
Оружия у него по-прежнему не было, А Смерть Крестного была уже настолько близка что Иван чувствовал ее дыхание, напоминавшее ему смрадный воздух того сарая, в котором они жил в Чечне...
Иван мог бы убить Крестного и голыми руками, труда это не составило бы.6 но охранники открыли бы огонь, а спрятаться на мосту особенно негде...
Но у Ивана был свой план...
Они прошли уже очень много пешком, и Крестный всю дорогу что-то бубнил о Никитине и о том, что его нужно убить во чтобы то ни стало.
«Ну что ты нудишь со своим Никитиным, – Иван начал даже раздражаться на болтовню Крестного,. – Конечно же, я его убью... Но сначала – я убью тебя...»
Крестный словно услышал эти мысли Ивана. Иван даже засомневался – не сказал ли он последнюю фразу вслух?..
– Ты, Ваня, – сказал Крестный, – единственный человек, которого я боюсь... Потому, что ты не такой, как все! Потому, что ты можешь меня убить...
Крестный остановился на мосту и посмотрел назад, где за углом прятались его охранники... Но, не увидя их, он махнул рукой и пошел дальше – на самое высокое место моста, на середине...
– Никитин меня никогда не сможет убить! – заявил Крестный.
«В этом ты прав, – подумал Иван. – потому что тебя убью я. И убью уже скоро. Очень скоро!»
– Я тебя люблю, Ваня! – сказал вдруг Крестный. – Знаю, что и ты меня любишь... Знаю. Не надо ничего говорить. Я все и так знаю... Но это самое страшное, Ваня, что мы друг друга любим... Это значит, один из нас обязательно предаст другого...
«Чувствует, собака, свою смерть – подумал Иван. – Как собака чует...»
– Я тебя не предавал, Крестный, – сказал он вслух, – и не собираюсь предавать никогда...
– Это с какого конца смотреть... – философски изрек Крестный. – Вот ты с твоей Надькой был, а я страдал в это время. Потому, что ты меня тогда предал... Ты был моим, Ваня, понимаешь, моим... И предал! Ушел к ней! Это и есть предательство, хотя тебе оно, возможно, и не кажется предательством...
– Я никогда уже ни к кому не уйду, Крестный... Я останусь с тобой до конца твоей жизни...
«Ты даже представить себе не можешь, Крестный – подумал Иван. – Как я сейчас правдив! До конца твоих дней я останусь с тобой, можешь в этом не сомневаться... Все три минуты, которое тебе осталось жить! Ну, Еще шаг... Еще пару шагов... Ну, что же ты остановился?! Еще один твой шаг, Крестный, и – пора!
– Нет, Ваня! – пробормотал Крестный. – Ты меня когда-нибудь снова предашь... Опять найдешь себе какую-нибудь бабу и появится у тебя человек, который будет тебе ближе всех на свете...
– Ну, что ты, Крестный! – сказал Иван. – У меня никогда не было человека ближе тебя! И теперь уже никогда не будет! Я никогда теперь не сумею предать тебя, даже если захочу!..
Иван чуть присел, обхватил Крестного за бедра и, перевалившись вместе с ним через мостовое ограждение, полетел вниз, в воду...
Падение длилось, как показалось Ивану, целую вечность. Он слышал вопли Крестного, но они радовали его жаждущее мести сердце, как сладостная музыка, как бальзам, льющийся на кровоточащие раны из ласковых рук Смерти... Крестный жил свои последние мгновения. Это Иван знал наверняка и это его радовало...
Удара о воду он почти не почувствовал... Он чувствовал только руки Крестного, судорожно цепляющиеся за его одежду, за руки и волосы... Иван подождал, когда их тела погрузятся на полную глубину, которая возможна при падении с моста двадцатиметровой высоты, и только после этого его руки сомкнулись на горле у Крестного. Тот начал судорожно дергать руками и ногами и раскрывать рот, словно хотел что-то крикнуть... Но под водой Ивану не было ничего слышно, только пузыри воздуха вырывались из разодранного страхом рта Крестного...
«Он убил Надю! – сверлила его мозг одна единственная мысль. – Он убил мою Надежду! Он должен умереть! Сейчас! Если он не умрет сейчас, потом я никогда не смогу его убить!»
Эта мысль придавала крепости пальцам Ивана, и они сжимались все сильнее. Он чувствовал, как под его пальцами ломается трахея, как они пронзают горло ненавистного ему Крестного и погружаются в это горло, как следом за ними в горло проникает вода и заполняет легкие человека, горло которого он сжимает своими руками...
Крестный заметно ослаб и перестал цепляться руками за Ивана. Его руки бессильно повисли и два тела соединяли теперь только руки Ивана, сжимающие горло Крестного... Наконец он разжал руки... Иван почувствовал, как тело Крестного продолжило движение вниз, ко дну, и, отчаянно заработав руками и ногами, рванулся вверх, потому что воздуха в его легких уже не оставалось...
Иван выскочил из воды, как торпеда и шлепнувшись на спину, долго лежал, покачиваясь на воде и вглядываясь в ночное небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
– А что же в борделе-то? – напомнил Крестному Иван, не желая, чтобы Крестный возвращался из воспоминаний в сегодняшний день... – Как же этот Рауль в борделе-то лопухнулся?
– Да выдохся на первой! – воскликнул Крестный. – Так прямо на ней и заснул... Пришлось мне с тремя разбираться, деньги-то уже вперед заплачены были...
– А ты с бабами силен был, Крестный., – сказал Иван не столько спрашивая, сколько утверждая. – Силен, верно?
– Что было, то было, Ваня, – подтвердил Крестный. – До баб охочь я был, пока молодой... Да я и сейчас не против попробовать... Правда, один уже не справлюсь, пожалуй... А вдвоем с тобой, например, – за милую душу... Что мы с тобой вдвоем – бабу не трахнем? А Ваня?
– Это называется – садиться на хвост! – укоризненно сказал Иван.
– А ты меня хвостистом не обзывай! – возмутился Крестный. – Не хочешь? Не надо! Трахай своих баб один... Я и сам справлюсь, если захочу...
– Так в том и проблема, Крестный, – засмеялся Иван. – Захотеть-то не удается!
– Да хрен с ними, с бабами! – воскликнул Крестный. – Что нам, поговорить больше не о чем? Вот, например, Никитин...
И Крестный вновь принялся рассказывать Ивану про Никитина, Хотя Иван не слушал его уже давно и разговор поддерживал формально, готовясь выполнить то, что должен был выполнить сегодняшней ночью... Избавиться, наконец, от надоедливого кошмара по имени – Крестный...
Они с Крестным прошли уже треть моста. Ни за ними, ни навстречу никто не шел... Да и какой идиот мог ходить пешком по ночной Москве, рискуя быть ограбленным, а то и убитым? Разве только Иван, которого убить было бы очень трудно, даже если бы на него напали с оружием...
Иван огляделся по сторонам. Охранники Крестного, которые получили от него приказ держаться поодаль и не маячить в прямой видимости, вынуждены были ждать на краю моста, чтобы не выходить на открытое пространство... Этого Ивану и нужно было...
Оружия у него по-прежнему не было, А Смерть Крестного была уже настолько близка что Иван чувствовал ее дыхание, напоминавшее ему смрадный воздух того сарая, в котором они жил в Чечне...
Иван мог бы убить Крестного и голыми руками, труда это не составило бы.6 но охранники открыли бы огонь, а спрятаться на мосту особенно негде...
Но у Ивана был свой план...
Они прошли уже очень много пешком, и Крестный всю дорогу что-то бубнил о Никитине и о том, что его нужно убить во чтобы то ни стало.
«Ну что ты нудишь со своим Никитиным, – Иван начал даже раздражаться на болтовню Крестного,. – Конечно же, я его убью... Но сначала – я убью тебя...»
Крестный словно услышал эти мысли Ивана. Иван даже засомневался – не сказал ли он последнюю фразу вслух?..
– Ты, Ваня, – сказал Крестный, – единственный человек, которого я боюсь... Потому, что ты не такой, как все! Потому, что ты можешь меня убить...
Крестный остановился на мосту и посмотрел назад, где за углом прятались его охранники... Но, не увидя их, он махнул рукой и пошел дальше – на самое высокое место моста, на середине...
– Никитин меня никогда не сможет убить! – заявил Крестный.
«В этом ты прав, – подумал Иван. – потому что тебя убью я. И убью уже скоро. Очень скоро!»
– Я тебя люблю, Ваня! – сказал вдруг Крестный. – Знаю, что и ты меня любишь... Знаю. Не надо ничего говорить. Я все и так знаю... Но это самое страшное, Ваня, что мы друг друга любим... Это значит, один из нас обязательно предаст другого...
«Чувствует, собака, свою смерть – подумал Иван. – Как собака чует...»
– Я тебя не предавал, Крестный, – сказал он вслух, – и не собираюсь предавать никогда...
– Это с какого конца смотреть... – философски изрек Крестный. – Вот ты с твоей Надькой был, а я страдал в это время. Потому, что ты меня тогда предал... Ты был моим, Ваня, понимаешь, моим... И предал! Ушел к ней! Это и есть предательство, хотя тебе оно, возможно, и не кажется предательством...
– Я никогда уже ни к кому не уйду, Крестный... Я останусь с тобой до конца твоей жизни...
«Ты даже представить себе не можешь, Крестный – подумал Иван. – Как я сейчас правдив! До конца твоих дней я останусь с тобой, можешь в этом не сомневаться... Все три минуты, которое тебе осталось жить! Ну, Еще шаг... Еще пару шагов... Ну, что же ты остановился?! Еще один твой шаг, Крестный, и – пора!
– Нет, Ваня! – пробормотал Крестный. – Ты меня когда-нибудь снова предашь... Опять найдешь себе какую-нибудь бабу и появится у тебя человек, который будет тебе ближе всех на свете...
– Ну, что ты, Крестный! – сказал Иван. – У меня никогда не было человека ближе тебя! И теперь уже никогда не будет! Я никогда теперь не сумею предать тебя, даже если захочу!..
Иван чуть присел, обхватил Крестного за бедра и, перевалившись вместе с ним через мостовое ограждение, полетел вниз, в воду...
Падение длилось, как показалось Ивану, целую вечность. Он слышал вопли Крестного, но они радовали его жаждущее мести сердце, как сладостная музыка, как бальзам, льющийся на кровоточащие раны из ласковых рук Смерти... Крестный жил свои последние мгновения. Это Иван знал наверняка и это его радовало...
Удара о воду он почти не почувствовал... Он чувствовал только руки Крестного, судорожно цепляющиеся за его одежду, за руки и волосы... Иван подождал, когда их тела погрузятся на полную глубину, которая возможна при падении с моста двадцатиметровой высоты, и только после этого его руки сомкнулись на горле у Крестного. Тот начал судорожно дергать руками и ногами и раскрывать рот, словно хотел что-то крикнуть... Но под водой Ивану не было ничего слышно, только пузыри воздуха вырывались из разодранного страхом рта Крестного...
«Он убил Надю! – сверлила его мозг одна единственная мысль. – Он убил мою Надежду! Он должен умереть! Сейчас! Если он не умрет сейчас, потом я никогда не смогу его убить!»
Эта мысль придавала крепости пальцам Ивана, и они сжимались все сильнее. Он чувствовал, как под его пальцами ломается трахея, как они пронзают горло ненавистного ему Крестного и погружаются в это горло, как следом за ними в горло проникает вода и заполняет легкие человека, горло которого он сжимает своими руками...
Крестный заметно ослаб и перестал цепляться руками за Ивана. Его руки бессильно повисли и два тела соединяли теперь только руки Ивана, сжимающие горло Крестного... Наконец он разжал руки... Иван почувствовал, как тело Крестного продолжило движение вниз, ко дну, и, отчаянно заработав руками и ногами, рванулся вверх, потому что воздуха в его легких уже не оставалось...
Иван выскочил из воды, как торпеда и шлепнувшись на спину, долго лежал, покачиваясь на воде и вглядываясь в ночное небо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48