Мы хотим видеть вашу душу.
О, господи, интересно, на чью роль я сдаю такой тяжелый экзамен? Я уже выдохлась! Без подготовки совершать такие акробатические трюки. Было бы даже Алине Кабаевой сложно. А они после все еще хотят стихов!
Мне стыдно признаться, но стихи я не очень люблю… В школе я их учила, но прочитав наизусть на уроке, я тут же забывала. Да и читать я их не люблю, вот проза – это другое дело. Мне не вспомнить даже четверостишья! Как же выкрутится? Раз уж отплясала, отпела и сделала кувырок назад, посрамится на стихах – это просто недопустимо!
Пушкин? О, Боже, вспомнила лишь две строчки. Вот, позор! Хорошо что, здесь не присутствует наш декан, этот бы точно убил за такие пробелы в моей голове.
Я решила пойти по непростому пути и выбрала «попурри», так называемую нарезку все подряд.
– В сто сорок солнц закат пылал (начала с Маяковского),
Я памятник воздвиг себе не рукотворный (продолжила Пушкиным)
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа
Кажется, все….Не думала, что у меня такие проблемы с памятью! Прямо напрочь отшибло! Как я еще песни то вспомнила? Сегодня же куплю специальные витамины. То, что здесь, я запнулась, это ладно, но вдруг память подведет меня на экзамене, потом поеду в автобусе и забуду на какой остановке мне выходить! Вот, ужас!
Пятерка все еще молчала, ожидая продолжения.
Чтобы дать понять, что концерт окончен, я поклонилась. Я постояла как столб на сцене еще минутку и не услышав никакой команды сверху, спустилась по лестнице вниз. Еще недавно радостные лица членов жюри озарило некое сомнение. Да, со стихами я напортачила. Надо подправить положение. Я встала в позицию, выставила руки вперед и поклонила все тело вперед. Я лихо запрокинула ноги вслед за телом и покатилась вперед. Хорошо, что предусмотрительно ушла со сцены (а то падать было бы значительно больнее). Ноги оказались, где то в креслах, одна рука на подмостках, другая за головой, а тело – на полу. Вот, теперь выступление точно закончено! Решив, что миссия выполнена, я отключилась.
Пришла я в сознание лишь спустя час, причем не в том месте, где лихо отплясывала. Я лежала на узком диванчике, их которого прямо в бока впивались пружины. Накрытая я была одеялом, пахнущее нафталином. Где это я, не похоже на интерьер больницы?
– Ну, что актриса, пришла в себя?
– Это кто? – я завертела головой в поисках источника звука или здесь все общаются «сверху», не считая нужным показывать собственное лицо.
Но в этот раз лицо появилось, это была курносая девушка, она была облачена в странный цветастый халат, похожий на кимоно.
– Как же тебя сюда занесло? Не уж то собралась к нам устроиться? Тебе с твоим талантами лучше в цирк! – девушка засмеялась собственной шутке, а потом более серьезным тоном предложила, – может, чаю хочешь или воды? Голова болит?
– Да. От горячего напитка я бы не отказалась.
Девушка включила находящийся неподалеку электрический чайник, достала заранее чашки, насыпала сахарного песку.
– Меня Нина зовут, а тебя как?
– Кира.
– Ну, ты всех нам поразила. Такое представление организовала! Прямо театр одного актера.
– Мне кажется, я как посмешище выглядела. Да еще и «колесо» неудачно выполнила в конце, все впечатление испортила!
– Да, ладно, я, обещаю, что тебя здесь точно запомнят! Кстати, режиссеру Крану ты приглянулась. Берет тебя в спектакль!
– Серьезно? – не могла я поверить услышанному.
– Конечно! Тут девочки такие зажатые приходили, Есенина или Пушкина прочтут и стоят, ручки за спиной спрятавши. А ему живость нужна, энергия.
– А что хоть за спектакль?
– Так ты что пришла на кастинг, сама не зная, на что пробуешься? – удивилась девушка.
– Меня сюда привели иные цели, произошла путаница и я оказалась на сцене. Отступать было некуда, вот и сымпровизировала, как сумела.
Девушка похлопала мне, налила чаю, подала мне пластиковый стаканчик и высказала собственное мнение:
– Так и не каждая профессиональная актриса сможет. Молодец! Вот Кран расстроится, он же видит тебя своей актрисой. Отверг все остальных претенденток. Ты его просто поразила! Мы с тобой должны одну роль играть только в разных составах. Прикольно, если бы вместе репетировали.
– Кран. Смешная фамилия.
– Великий режиссер местного розлива. Худой, в очках, крикливый как баба. Но другого не имеем, – развела руками Нина, – Если актерствовать не собираешься, то зачем ты к нам пришла?
Я сделала глоток чая, устроилась по удобнее и спросила:
– А ты в театре единственная Нина?
Та кивнула, и я порадовалась своей удачливости: надо же попала именно к Григорьевой.
– Вот, к тебе-то я и пришла.
– Серьезно? Не путаешь? Я – Нина Григорьева, и я до твоего перфоманса тебя в глаза не видела.
– Я тебя тоже. Но слышала от Маши Решетниковой, твоей коллеге, твое имя, и поэтому пришла.
Нина нахмурилась.
– И что эта болтушка наговорила про меня?
Я попила чаю, скинула вонючее одеяло, но, все еще оставаясь на диване (кольнуло в поясницу при резком движении), ответила:
– Я частный детектив, и вышла на Машу благодаря оперативно – розыскным мероприятиям. Она, в свою очередь, указала на тебя.
– Не понимаю, – посерьезнела Нина, – как же так? Я ничего не делала. В чем она меня обвиняет?
– Не обвиняет. Просто пару дней назад произошла кража, которую совершили два бомжа. Мы вышли (я не забыла, как отважно помогал мне Федя) на Решетникову, она выходила на связь с ними, отдавала гонорар и забирала сворованное. Но как утверждает, это не она придумала. Руководила всем вы.
Девушка задохнулась от возмущения. Она забегала по комнате, охала, восклицала, ругала, на чем свет стоит Машу.
– Что ты так злишься, Нина? Почему ругаешь коллегу? Мы вышли на нее, раскрыли ваше похождения, надо было раньше думать. Чего сейчас локти кусать, надо было раньше думать! Где сейчас голубка?
– Так вы сыщица частная или милиция? – решила уточнить актриса.
Я испугалась: вдруг если скажу, что занимаюсь частным сыском, то девушка вытурит меня из гримерки, но милицейского удостоверения у меня как не было, так и нет. Но я тут же придумала способ выкрутится:
– Я работаю в частном детективном агентстве. Над этим делом со мной трудится и напарник (все тот же Стручков), у него все бумаги, документы, свидетельские показания и доказательства. Но к тебе я пришла сначала просто поговорить. Но если, ты отказываешься, то мы передадим все улики в правоохранительные органы, поскольку сами не можем арестовать тебя или предъявить обвинения.
– А если я не виновата? Тогда не расскажите милиции? – задала неожиданный вопрос Григорьева.
– Ну, если ты будешь предельно откровенна и действительно будешь не причем…
– Я начинающая актриса, мне в тюрьму нельзя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
О, господи, интересно, на чью роль я сдаю такой тяжелый экзамен? Я уже выдохлась! Без подготовки совершать такие акробатические трюки. Было бы даже Алине Кабаевой сложно. А они после все еще хотят стихов!
Мне стыдно признаться, но стихи я не очень люблю… В школе я их учила, но прочитав наизусть на уроке, я тут же забывала. Да и читать я их не люблю, вот проза – это другое дело. Мне не вспомнить даже четверостишья! Как же выкрутится? Раз уж отплясала, отпела и сделала кувырок назад, посрамится на стихах – это просто недопустимо!
Пушкин? О, Боже, вспомнила лишь две строчки. Вот, позор! Хорошо что, здесь не присутствует наш декан, этот бы точно убил за такие пробелы в моей голове.
Я решила пойти по непростому пути и выбрала «попурри», так называемую нарезку все подряд.
– В сто сорок солнц закат пылал (начала с Маяковского),
Я памятник воздвиг себе не рукотворный (продолжила Пушкиным)
К нему не зарастет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа
Кажется, все….Не думала, что у меня такие проблемы с памятью! Прямо напрочь отшибло! Как я еще песни то вспомнила? Сегодня же куплю специальные витамины. То, что здесь, я запнулась, это ладно, но вдруг память подведет меня на экзамене, потом поеду в автобусе и забуду на какой остановке мне выходить! Вот, ужас!
Пятерка все еще молчала, ожидая продолжения.
Чтобы дать понять, что концерт окончен, я поклонилась. Я постояла как столб на сцене еще минутку и не услышав никакой команды сверху, спустилась по лестнице вниз. Еще недавно радостные лица членов жюри озарило некое сомнение. Да, со стихами я напортачила. Надо подправить положение. Я встала в позицию, выставила руки вперед и поклонила все тело вперед. Я лихо запрокинула ноги вслед за телом и покатилась вперед. Хорошо, что предусмотрительно ушла со сцены (а то падать было бы значительно больнее). Ноги оказались, где то в креслах, одна рука на подмостках, другая за головой, а тело – на полу. Вот, теперь выступление точно закончено! Решив, что миссия выполнена, я отключилась.
Пришла я в сознание лишь спустя час, причем не в том месте, где лихо отплясывала. Я лежала на узком диванчике, их которого прямо в бока впивались пружины. Накрытая я была одеялом, пахнущее нафталином. Где это я, не похоже на интерьер больницы?
– Ну, что актриса, пришла в себя?
– Это кто? – я завертела головой в поисках источника звука или здесь все общаются «сверху», не считая нужным показывать собственное лицо.
Но в этот раз лицо появилось, это была курносая девушка, она была облачена в странный цветастый халат, похожий на кимоно.
– Как же тебя сюда занесло? Не уж то собралась к нам устроиться? Тебе с твоим талантами лучше в цирк! – девушка засмеялась собственной шутке, а потом более серьезным тоном предложила, – может, чаю хочешь или воды? Голова болит?
– Да. От горячего напитка я бы не отказалась.
Девушка включила находящийся неподалеку электрический чайник, достала заранее чашки, насыпала сахарного песку.
– Меня Нина зовут, а тебя как?
– Кира.
– Ну, ты всех нам поразила. Такое представление организовала! Прямо театр одного актера.
– Мне кажется, я как посмешище выглядела. Да еще и «колесо» неудачно выполнила в конце, все впечатление испортила!
– Да, ладно, я, обещаю, что тебя здесь точно запомнят! Кстати, режиссеру Крану ты приглянулась. Берет тебя в спектакль!
– Серьезно? – не могла я поверить услышанному.
– Конечно! Тут девочки такие зажатые приходили, Есенина или Пушкина прочтут и стоят, ручки за спиной спрятавши. А ему живость нужна, энергия.
– А что хоть за спектакль?
– Так ты что пришла на кастинг, сама не зная, на что пробуешься? – удивилась девушка.
– Меня сюда привели иные цели, произошла путаница и я оказалась на сцене. Отступать было некуда, вот и сымпровизировала, как сумела.
Девушка похлопала мне, налила чаю, подала мне пластиковый стаканчик и высказала собственное мнение:
– Так и не каждая профессиональная актриса сможет. Молодец! Вот Кран расстроится, он же видит тебя своей актрисой. Отверг все остальных претенденток. Ты его просто поразила! Мы с тобой должны одну роль играть только в разных составах. Прикольно, если бы вместе репетировали.
– Кран. Смешная фамилия.
– Великий режиссер местного розлива. Худой, в очках, крикливый как баба. Но другого не имеем, – развела руками Нина, – Если актерствовать не собираешься, то зачем ты к нам пришла?
Я сделала глоток чая, устроилась по удобнее и спросила:
– А ты в театре единственная Нина?
Та кивнула, и я порадовалась своей удачливости: надо же попала именно к Григорьевой.
– Вот, к тебе-то я и пришла.
– Серьезно? Не путаешь? Я – Нина Григорьева, и я до твоего перфоманса тебя в глаза не видела.
– Я тебя тоже. Но слышала от Маши Решетниковой, твоей коллеге, твое имя, и поэтому пришла.
Нина нахмурилась.
– И что эта болтушка наговорила про меня?
Я попила чаю, скинула вонючее одеяло, но, все еще оставаясь на диване (кольнуло в поясницу при резком движении), ответила:
– Я частный детектив, и вышла на Машу благодаря оперативно – розыскным мероприятиям. Она, в свою очередь, указала на тебя.
– Не понимаю, – посерьезнела Нина, – как же так? Я ничего не делала. В чем она меня обвиняет?
– Не обвиняет. Просто пару дней назад произошла кража, которую совершили два бомжа. Мы вышли (я не забыла, как отважно помогал мне Федя) на Решетникову, она выходила на связь с ними, отдавала гонорар и забирала сворованное. Но как утверждает, это не она придумала. Руководила всем вы.
Девушка задохнулась от возмущения. Она забегала по комнате, охала, восклицала, ругала, на чем свет стоит Машу.
– Что ты так злишься, Нина? Почему ругаешь коллегу? Мы вышли на нее, раскрыли ваше похождения, надо было раньше думать. Чего сейчас локти кусать, надо было раньше думать! Где сейчас голубка?
– Так вы сыщица частная или милиция? – решила уточнить актриса.
Я испугалась: вдруг если скажу, что занимаюсь частным сыском, то девушка вытурит меня из гримерки, но милицейского удостоверения у меня как не было, так и нет. Но я тут же придумала способ выкрутится:
– Я работаю в частном детективном агентстве. Над этим делом со мной трудится и напарник (все тот же Стручков), у него все бумаги, документы, свидетельские показания и доказательства. Но к тебе я пришла сначала просто поговорить. Но если, ты отказываешься, то мы передадим все улики в правоохранительные органы, поскольку сами не можем арестовать тебя или предъявить обвинения.
– А если я не виновата? Тогда не расскажите милиции? – задала неожиданный вопрос Григорьева.
– Ну, если ты будешь предельно откровенна и действительно будешь не причем…
– Я начинающая актриса, мне в тюрьму нельзя!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76