Анирул имела все: слуг, увеселения, доступ к самым дорогим лекарствам. Ее апартаменты, набитые дорогой мебелью, были так велики, что могли бы вместить небольшую деревню.
Одно время Анирул казалось, что быть матерью Квисац-Хадераха – это благословение, но память, одержимая тенями из пропасти прошлого, тревожила ее все больше, по мере того, как приближался срок родов Джессики. Голоса становились все громче, так как их носительницы знали, что приближается кульминационный момент тысячелетней селекционной программы.
Беспокойно ворочаясь на необъятной постели, Анирул отбросила шелковистые простыни; скользкая прохладная ткань, свернувшись, неслышно соскользнула на пол, похожая на неведомое беспозвоночное. Обнаженная Анирул подошла к инкрустированным золотом дверям. Кожа ее оставалась упругой и гладкой, так как в нее ежедневно втирали целебные лосьоны и мази. Обильно смешанная с меланжей пища и небольшие биохимические изменения, которые Анирул произвела в своем обмене веществ, пользуясь методиками Общины Сестер, сохраняли ее тело молодым и привлекательным, хотя муж перестал обращать на нее внимание как на женщину.
В этой комнате она позволила Шаддаму пять раз оплодотворить ее, но теперь он стал редко приходить к ней в постель. Император, совершенно, впрочем, справедливо, оставил всякую надежду, что Анирул когда-нибудь подарит ему наследника мужского пола. Теперь он стерилен, и у него вообще не будет больше детей: ни от нее, ни от его многочисленных наложниц.
Хотя муж подозревал, что у нее были любовники на протяжении их долгого брака, Анирул не нужны были любовные отношения с мужчинами, чтобы удовлетворять свою нужду в них. Как тренированная Преподобная Мать Бене Гессерит она умела доставлять себе наслаждение и без партнера.
Но теперь она желала только одного – глубокого освежающего сна.
Сейчас она решила выйти из покоев и совершить ночную прогулку. Она погуляет по огромному дворцу или за его пределами, тщетно надеясь, что ноги унесут ее от голосов Другой Памяти.
Взявшись за ручку двери, она вспомнила, что на ней нет одежды. Совсем недавно Анирул подслушала разговор двух придворных дам, которые сплетничали о том, что в последнее время у супруги императора не все в порядке с психикой. Значит, по дворцу ходят слухи, которые скорее всего распускал не кто иной, как Шаддам. Если она появится в коридоре голая, то на мельницу ее врагов выльется немалая толика воды.
Натянув на себя бирюзовый халат, Анирул завязала пояс сложным узлом Бене Гессерит, который непосвященный смог бы распутать только с помощью ножа. Не обувшись, она вышла из комнаты и пошла по коридору.
В Школе Матерей на Валлахе IX ей часто приходилось ходить босиком. Холодный климат и суровое воспитание приучали молодых послушниц терпеливо переносить тяготы, развивали способность контролировать теплорегуляцию. потоотделение и нервную импульсацию. Однажды Харишка, которая в ту пору была не Верховной Матерью, а Верховным Проктором, увела своих женщин в горы, заставила их раздеться догола и ползти четыре километра по покрытому хрустящим настом снегу к вершине. Добравшись до вершины, послушницы, голые, медитировали в течение часа, прежде чем пуститься в обратный путь к одежде и теплу.
Анирул в тот раз едва не умерла от холода, но пережитый кризис позволил ей лучше понять свой обмен веществ и свой разум. Не успев еще одеться, она тогда уже чувствовала тепло и комфорт во всем теле, воспользовавшись резервами собственного организма. Четыре послушницы тогда замерзли, и Мать Харишка оставила их тела на вершине горы, как мрачное напоминание будущим ученицам.
Стоило Анирул выйти из своих покоев, как из других комнат начали выходить камеристки, чтобы сопровождать свою госпожу. Все, кроме Джессики. Императрица берегла беременную молодую женщину, которая ничего не должна была знать о переживаниях и неприятностях Анирул.
Боковым зрением Анирул увидела, как из одной дамской комнаты выскользнул охранник. Она почувствовала раздражение от того, что ее дамы тратят время на свидания во время дежурств, зная, что у их госпожи случаются частые приступы бессонницы.
– Я хочу посетить парк животных, – объявила Анирул, не соизволив даже взглянуть на спешивших за ней дам. – Пусть предупредят сторожей, чтобы они беспрепятственно пропустили меня.
– В такой час, миледи? – спросила миловидная служанка, застегивая на ходу корсаж. У девушки были светлые вьющиеся волосы и тонкие черты лица.
Анирул зло посмотрела на служанку, и та мгновенно съежилась. Эта девчонка будет уволена завтра же утром. Жена императора не имеет права спускать даже малейшую дерзость. Неся на плечах груз неимоверной ответственности, Анирул стала менее терпимой, чем раньше, начав немного походить в этом отношении на Шаддама.
На ночном небе бушевала палитра северного сияния, но Анирул едва ли заметила это буйство красок. Ее свита, увеличившись в численности, следовала за ней по открытым террасам и приподнятым над землей бульварам в засаженный декоративным лесом квартал, примыкавший к императорскому зоопарку.
Предыдущие правители использовали зоопарк для собственного услаждения, но Шаддаму не было никакого дела до редких биологических видов, завезенных с отдаленных планет. Сделав «великодушный жест», он открыл зоопарк для посещений широкой публики, с тем чтобы она могла видеть «все великолепие живых тварей, живущих под благодетельной дланью Дома Коррино». Правда, сокровенным желанием императора – высказанным жене – было уничтожить всех животных, чтобы сэкономить на их корме.
Анирул остановилась у входа в парк животных, обрамленный изящной хрустальной аркой. Зажглись светильники, разбудив спящих животных своим ярким светом. Должно быть, сейчас служители бегали от одной панели управления к другой, чтобы приготовить парк к посещению августейшей особой.
Анирул обернулась к своим камеристкам:
– Стойте здесь, я хочу побыть одна.
– Это не очень мудро, миледи, – сказала все та же миловидная служанка, чем разозлила Анирул. На ее месте император Шаддам велел бы на месте казнить надоедливую девицу.
Анирул же ограничилась тем, что наградила девушку недовольным взглядом.
– Милочка, я имела дело с политиками. Мне приходилось встречаться с самыми отвратительными членами Ландсраада, и к тому же я больше двадцати лет состою в браке с императором Шаддамом. – При этих словах она нахмурилась. – Неужели вы думаете, что я не справлюсь с гораздо менее опасными животными?
Сказав это, Анирул вошла под сень красиво декорированной искусственной глуши. Зоопарк всегда оказывал на нее успокаивающее действие. Первым делом она обратила внимание на окруженные силовыми полями клетки, где содержались кистеухие саблезубые медведи, экадрофы и Д-волки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Одно время Анирул казалось, что быть матерью Квисац-Хадераха – это благословение, но память, одержимая тенями из пропасти прошлого, тревожила ее все больше, по мере того, как приближался срок родов Джессики. Голоса становились все громче, так как их носительницы знали, что приближается кульминационный момент тысячелетней селекционной программы.
Беспокойно ворочаясь на необъятной постели, Анирул отбросила шелковистые простыни; скользкая прохладная ткань, свернувшись, неслышно соскользнула на пол, похожая на неведомое беспозвоночное. Обнаженная Анирул подошла к инкрустированным золотом дверям. Кожа ее оставалась упругой и гладкой, так как в нее ежедневно втирали целебные лосьоны и мази. Обильно смешанная с меланжей пища и небольшие биохимические изменения, которые Анирул произвела в своем обмене веществ, пользуясь методиками Общины Сестер, сохраняли ее тело молодым и привлекательным, хотя муж перестал обращать на нее внимание как на женщину.
В этой комнате она позволила Шаддаму пять раз оплодотворить ее, но теперь он стал редко приходить к ней в постель. Император, совершенно, впрочем, справедливо, оставил всякую надежду, что Анирул когда-нибудь подарит ему наследника мужского пола. Теперь он стерилен, и у него вообще не будет больше детей: ни от нее, ни от его многочисленных наложниц.
Хотя муж подозревал, что у нее были любовники на протяжении их долгого брака, Анирул не нужны были любовные отношения с мужчинами, чтобы удовлетворять свою нужду в них. Как тренированная Преподобная Мать Бене Гессерит она умела доставлять себе наслаждение и без партнера.
Но теперь она желала только одного – глубокого освежающего сна.
Сейчас она решила выйти из покоев и совершить ночную прогулку. Она погуляет по огромному дворцу или за его пределами, тщетно надеясь, что ноги унесут ее от голосов Другой Памяти.
Взявшись за ручку двери, она вспомнила, что на ней нет одежды. Совсем недавно Анирул подслушала разговор двух придворных дам, которые сплетничали о том, что в последнее время у супруги императора не все в порядке с психикой. Значит, по дворцу ходят слухи, которые скорее всего распускал не кто иной, как Шаддам. Если она появится в коридоре голая, то на мельницу ее врагов выльется немалая толика воды.
Натянув на себя бирюзовый халат, Анирул завязала пояс сложным узлом Бене Гессерит, который непосвященный смог бы распутать только с помощью ножа. Не обувшись, она вышла из комнаты и пошла по коридору.
В Школе Матерей на Валлахе IX ей часто приходилось ходить босиком. Холодный климат и суровое воспитание приучали молодых послушниц терпеливо переносить тяготы, развивали способность контролировать теплорегуляцию. потоотделение и нервную импульсацию. Однажды Харишка, которая в ту пору была не Верховной Матерью, а Верховным Проктором, увела своих женщин в горы, заставила их раздеться догола и ползти четыре километра по покрытому хрустящим настом снегу к вершине. Добравшись до вершины, послушницы, голые, медитировали в течение часа, прежде чем пуститься в обратный путь к одежде и теплу.
Анирул в тот раз едва не умерла от холода, но пережитый кризис позволил ей лучше понять свой обмен веществ и свой разум. Не успев еще одеться, она тогда уже чувствовала тепло и комфорт во всем теле, воспользовавшись резервами собственного организма. Четыре послушницы тогда замерзли, и Мать Харишка оставила их тела на вершине горы, как мрачное напоминание будущим ученицам.
Стоило Анирул выйти из своих покоев, как из других комнат начали выходить камеристки, чтобы сопровождать свою госпожу. Все, кроме Джессики. Императрица берегла беременную молодую женщину, которая ничего не должна была знать о переживаниях и неприятностях Анирул.
Боковым зрением Анирул увидела, как из одной дамской комнаты выскользнул охранник. Она почувствовала раздражение от того, что ее дамы тратят время на свидания во время дежурств, зная, что у их госпожи случаются частые приступы бессонницы.
– Я хочу посетить парк животных, – объявила Анирул, не соизволив даже взглянуть на спешивших за ней дам. – Пусть предупредят сторожей, чтобы они беспрепятственно пропустили меня.
– В такой час, миледи? – спросила миловидная служанка, застегивая на ходу корсаж. У девушки были светлые вьющиеся волосы и тонкие черты лица.
Анирул зло посмотрела на служанку, и та мгновенно съежилась. Эта девчонка будет уволена завтра же утром. Жена императора не имеет права спускать даже малейшую дерзость. Неся на плечах груз неимоверной ответственности, Анирул стала менее терпимой, чем раньше, начав немного походить в этом отношении на Шаддама.
На ночном небе бушевала палитра северного сияния, но Анирул едва ли заметила это буйство красок. Ее свита, увеличившись в численности, следовала за ней по открытым террасам и приподнятым над землей бульварам в засаженный декоративным лесом квартал, примыкавший к императорскому зоопарку.
Предыдущие правители использовали зоопарк для собственного услаждения, но Шаддаму не было никакого дела до редких биологических видов, завезенных с отдаленных планет. Сделав «великодушный жест», он открыл зоопарк для посещений широкой публики, с тем чтобы она могла видеть «все великолепие живых тварей, живущих под благодетельной дланью Дома Коррино». Правда, сокровенным желанием императора – высказанным жене – было уничтожить всех животных, чтобы сэкономить на их корме.
Анирул остановилась у входа в парк животных, обрамленный изящной хрустальной аркой. Зажглись светильники, разбудив спящих животных своим ярким светом. Должно быть, сейчас служители бегали от одной панели управления к другой, чтобы приготовить парк к посещению августейшей особой.
Анирул обернулась к своим камеристкам:
– Стойте здесь, я хочу побыть одна.
– Это не очень мудро, миледи, – сказала все та же миловидная служанка, чем разозлила Анирул. На ее месте император Шаддам велел бы на месте казнить надоедливую девицу.
Анирул же ограничилась тем, что наградила девушку недовольным взглядом.
– Милочка, я имела дело с политиками. Мне приходилось встречаться с самыми отвратительными членами Ландсраада, и к тому же я больше двадцати лет состою в браке с императором Шаддамом. – При этих словах она нахмурилась. – Неужели вы думаете, что я не справлюсь с гораздо менее опасными животными?
Сказав это, Анирул вошла под сень красиво декорированной искусственной глуши. Зоопарк всегда оказывал на нее успокаивающее действие. Первым делом она обратила внимание на окруженные силовыми полями клетки, где содержались кистеухие саблезубые медведи, экадрофы и Д-волки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101