Во время волнений, связанных с осадой Арракиса и переворотом на Иксе, у де Фриза была масса возможностей убить женщину Лето и ее ребенка. Сообщения были скупыми, но барон все же узнал, что какая-то суматоха вокруг младенца была, но в конце концов он остался цел и невредим.
Барон с удовольствием свернул бы де Фризу шею, но ментата нигде не могли найти. Будь он проклят!
Когда стемнело, барон, плывя на своих подвесках, перешел в Убежище Харконненов. Надо было приготовиться к собственной защите от обвинений ОСПЧТ в «злоупотреблениях». Он хотел подготовиться, хотя вся империя уже слышала его слова, обращенные к императору. «Уверяю вас, что производство пряности будет продолжено в прежних объемах. Пряность должна поступать».
От племянника Раббана не было никакой пользы, когда приходилось вникать в бухгалтерские премудрости или технические подробности. Этот чурбан умел разбивать черепа, но был абсолютно не пригоден к тонкой работе. Даже избранное им прозвище Зверь ясно говорило, что его носитель не рассудительный государственный муж или умелый дипломат.
Кроме того, требовалось произвести дорогостоящий ремонт инфраструктуры Арракиса, особенно космопорта и систем коммуникации, поврежденных в ходе эмбарго Гильдии. Делать все самому было безумно тяжело, и барон буквально кипел от гнева, злясь, что ментат, обязанный ему служить, отсутствовал неизвестно по какой причине.
Кляня свою судьбу, Владимир Харконнен вернулся в свои покои, где рабы уже накрыли стол: сочное мясо, богатая выпечка, экзотические фрукты и любимый бароном киранский коньяк. Харконнен расхаживал по комнатам, мрачно размышляя, что предпринять.
Будучи много дней запертым в знойном выжженном Карфаге, лишенный возможности даже послать курьера с сообщением, барон отчаянно соскучился по мелким радостям и удобствам жизни. Теперь он практически целыми днями предавался чревоугодию только для того, чтобы не потерять уверенности в себе. Он облизал выпачканные сахарной пудрой пальцы.
После принятой ванны и массажа с ароматическими маслами, который сделали красивые мальчики, тело его стало мягким, кожа благоухала. Напряжение последних недель немного спало. Барон устал, удовольствия, которым он теперь ежечасно предавался, утомили и измотали его.
В покои без всякого предупреждения вломился Раббан. Рядом с ним ковылял Фейд-Раута. На ангельском личике малыша застыло умное, хотя и шаловливое выражение.
Зверь был уверен, что ему и виконту Моритани удалось полностью скрыть от барона их неудачную экспедицию на Каладан. Однако на самом деле Владимир Харконнен узнал обо всем практически сразу, но предпочел хранить молчание. Сама идея говорила о недюжинной инициативе и могла сработать, но барон ни за что не хотел признаваться в этом перед племянником. Зверь ухитрился спрятать все концы в воду, и теперь никто не сможет доказать участия Дома Харконненов в этой авантюре, поэтому надо молчать, а Раббан пусть боится, что барон все узнает.
Сейчас Зверь злобно покрикивал на двух рабов, которые шли за ним. Люди несли продолговатый массивный пакет, завернутый в яркую бумагу и перевязанный лентами.
– Так, так, сюда. Барон захочет вскрыть пакет сам. Да быстрее же, дурачье.
С показной бравадой Раббан дотронулся до хлыста из чернильной лозы, висевшего на поясе, грозя выдрать нерадивых рабов. Высокие бронзовокожие мужчины не дрогнули, хотя на их руках и шеях виднелись свежие шрамы – следы предыдущих порок.
Барон недовольно посмотрел на доставленный предмет длиной около двух метров.
– Что это? Я не жду никаких посылок.
– Это только что доставленный курьером подарок для вас, дядя. На нем, правда, нет никаких надписей или пометок. – Он потрогал пакет своим толстым, похожим на обрубок, пальцем. – Вы откроете его и посмотрите, что в нем.
– У меня нет ни малейшего желания это открывать. – Барон опасливо отступил на шаг назад. – Это проверили на взрывчатку?
Раббан возмущенно фыркнул.
– Конечно. Проверили на все возможные ловушки и яды. Мы не нашли ничего. Пакет совершенно безвреден.
– Тогда что это?
– Мы… не смогли точно этого определить.
Барон отступил еще на шаг, усиленный подвесками. Не будь Владимир Харконнен таким подозрительным, он не дожил бы до своего возраста.
– Открой посылку, Раббан, только отгони подальше Фейда-Рауту.
Барон был не намерен терять от одного покушения сразу обоих наследников.
Раббан слегка шлепнул младшего брата. Фейд отлетел к барону, который ухватил мальчишку за воротник и оттащил на безопасное расстояние. Сам Раббан тоже отошел подальше от посылки и обратился к рабам.
– Вы слышали, что сказал барон? Вскройте пакет!
Фейд-Раута очень хотел посмотреть, что находится в посылке и все время порывался подойти к пакету, но барон каждый раз оттаскивал его назад. Поскольку у рабов не было ни ножей, ни других режущих инструментов, им пришлось разрывать упаковку пальцами.
Не сходя с места, Раббан нетерпеливо заорал:
– Ну и что там?!
Фейд снова постарался вырваться из сильных рук барона. Наконец толстяк разжал пальцы и отпустил малыша, позволив ему подползти к раскрытому мешку, лежавшему на полу.
Мальчик заглянул внутрь и рассмеялся. Барон подскочил к посылке на своих подвесках. Наклонившись, он увидел лежавший в коробке мумифицированный труп Питера де Фриза, окруженный металлическими полосами, из-за которых было невозможно с помощью сканера определить, что находится в посылке. Тощее лицо можно было опознать безошибочно, хотя глаза и щеки ввалились, придав лицу сходство с голым черепом. На пергаментных губах извращенного ментата навеки остались красные пятна сока сафо.
– Кто это прислал? – взревел барон.
Теперь, когда опасность миновала, вперед бесстрашно выступил Раббан. Он отогнул один из молдингов и вырвал из окоченевших пальцев трупа записку.
– Это подарок от ведьмы Мохиам.
Держа записку перед глазами, Раббан медленно произнес текст, словно прочитать даже пять слов было для него трудной задачей.
– «Не стоит недооценивать нас, барон». Раббан скомкал бумажку и швырнул ее на пол.
– Они убили вашего ментата, дядя.
– Спасибо, что объяснил.
Барон согнул молдинги и с такой силой пнул ящик, что труп вывалился наружу. Второй удар пришелся по грудной клетке мертвеца. Теперь, в такое трудное время, когда позарез нужен умеющий плести интригу ментат, когда на карту поставлено само существование Дома Харконненов, этот мерзавец позволяет себе недопустимые вольности.
– Питер, как ты мог оказаться таким тупым, таким неуклюжим, что позволил себя убить?
Труп не отвечал.
С другой стороны, де Фриз начал уже изживать себя и свою полезность. Он, без сомнения, был адекватным ментатом, хитрым и полным сложных ценных идей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
Барон с удовольствием свернул бы де Фризу шею, но ментата нигде не могли найти. Будь он проклят!
Когда стемнело, барон, плывя на своих подвесках, перешел в Убежище Харконненов. Надо было приготовиться к собственной защите от обвинений ОСПЧТ в «злоупотреблениях». Он хотел подготовиться, хотя вся империя уже слышала его слова, обращенные к императору. «Уверяю вас, что производство пряности будет продолжено в прежних объемах. Пряность должна поступать».
От племянника Раббана не было никакой пользы, когда приходилось вникать в бухгалтерские премудрости или технические подробности. Этот чурбан умел разбивать черепа, но был абсолютно не пригоден к тонкой работе. Даже избранное им прозвище Зверь ясно говорило, что его носитель не рассудительный государственный муж или умелый дипломат.
Кроме того, требовалось произвести дорогостоящий ремонт инфраструктуры Арракиса, особенно космопорта и систем коммуникации, поврежденных в ходе эмбарго Гильдии. Делать все самому было безумно тяжело, и барон буквально кипел от гнева, злясь, что ментат, обязанный ему служить, отсутствовал неизвестно по какой причине.
Кляня свою судьбу, Владимир Харконнен вернулся в свои покои, где рабы уже накрыли стол: сочное мясо, богатая выпечка, экзотические фрукты и любимый бароном киранский коньяк. Харконнен расхаживал по комнатам, мрачно размышляя, что предпринять.
Будучи много дней запертым в знойном выжженном Карфаге, лишенный возможности даже послать курьера с сообщением, барон отчаянно соскучился по мелким радостям и удобствам жизни. Теперь он практически целыми днями предавался чревоугодию только для того, чтобы не потерять уверенности в себе. Он облизал выпачканные сахарной пудрой пальцы.
После принятой ванны и массажа с ароматическими маслами, который сделали красивые мальчики, тело его стало мягким, кожа благоухала. Напряжение последних недель немного спало. Барон устал, удовольствия, которым он теперь ежечасно предавался, утомили и измотали его.
В покои без всякого предупреждения вломился Раббан. Рядом с ним ковылял Фейд-Раута. На ангельском личике малыша застыло умное, хотя и шаловливое выражение.
Зверь был уверен, что ему и виконту Моритани удалось полностью скрыть от барона их неудачную экспедицию на Каладан. Однако на самом деле Владимир Харконнен узнал обо всем практически сразу, но предпочел хранить молчание. Сама идея говорила о недюжинной инициативе и могла сработать, но барон ни за что не хотел признаваться в этом перед племянником. Зверь ухитрился спрятать все концы в воду, и теперь никто не сможет доказать участия Дома Харконненов в этой авантюре, поэтому надо молчать, а Раббан пусть боится, что барон все узнает.
Сейчас Зверь злобно покрикивал на двух рабов, которые шли за ним. Люди несли продолговатый массивный пакет, завернутый в яркую бумагу и перевязанный лентами.
– Так, так, сюда. Барон захочет вскрыть пакет сам. Да быстрее же, дурачье.
С показной бравадой Раббан дотронулся до хлыста из чернильной лозы, висевшего на поясе, грозя выдрать нерадивых рабов. Высокие бронзовокожие мужчины не дрогнули, хотя на их руках и шеях виднелись свежие шрамы – следы предыдущих порок.
Барон недовольно посмотрел на доставленный предмет длиной около двух метров.
– Что это? Я не жду никаких посылок.
– Это только что доставленный курьером подарок для вас, дядя. На нем, правда, нет никаких надписей или пометок. – Он потрогал пакет своим толстым, похожим на обрубок, пальцем. – Вы откроете его и посмотрите, что в нем.
– У меня нет ни малейшего желания это открывать. – Барон опасливо отступил на шаг назад. – Это проверили на взрывчатку?
Раббан возмущенно фыркнул.
– Конечно. Проверили на все возможные ловушки и яды. Мы не нашли ничего. Пакет совершенно безвреден.
– Тогда что это?
– Мы… не смогли точно этого определить.
Барон отступил еще на шаг, усиленный подвесками. Не будь Владимир Харконнен таким подозрительным, он не дожил бы до своего возраста.
– Открой посылку, Раббан, только отгони подальше Фейда-Рауту.
Барон был не намерен терять от одного покушения сразу обоих наследников.
Раббан слегка шлепнул младшего брата. Фейд отлетел к барону, который ухватил мальчишку за воротник и оттащил на безопасное расстояние. Сам Раббан тоже отошел подальше от посылки и обратился к рабам.
– Вы слышали, что сказал барон? Вскройте пакет!
Фейд-Раута очень хотел посмотреть, что находится в посылке и все время порывался подойти к пакету, но барон каждый раз оттаскивал его назад. Поскольку у рабов не было ни ножей, ни других режущих инструментов, им пришлось разрывать упаковку пальцами.
Не сходя с места, Раббан нетерпеливо заорал:
– Ну и что там?!
Фейд снова постарался вырваться из сильных рук барона. Наконец толстяк разжал пальцы и отпустил малыша, позволив ему подползти к раскрытому мешку, лежавшему на полу.
Мальчик заглянул внутрь и рассмеялся. Барон подскочил к посылке на своих подвесках. Наклонившись, он увидел лежавший в коробке мумифицированный труп Питера де Фриза, окруженный металлическими полосами, из-за которых было невозможно с помощью сканера определить, что находится в посылке. Тощее лицо можно было опознать безошибочно, хотя глаза и щеки ввалились, придав лицу сходство с голым черепом. На пергаментных губах извращенного ментата навеки остались красные пятна сока сафо.
– Кто это прислал? – взревел барон.
Теперь, когда опасность миновала, вперед бесстрашно выступил Раббан. Он отогнул один из молдингов и вырвал из окоченевших пальцев трупа записку.
– Это подарок от ведьмы Мохиам.
Держа записку перед глазами, Раббан медленно произнес текст, словно прочитать даже пять слов было для него трудной задачей.
– «Не стоит недооценивать нас, барон». Раббан скомкал бумажку и швырнул ее на пол.
– Они убили вашего ментата, дядя.
– Спасибо, что объяснил.
Барон согнул молдинги и с такой силой пнул ящик, что труп вывалился наружу. Второй удар пришелся по грудной клетке мертвеца. Теперь, в такое трудное время, когда позарез нужен умеющий плести интригу ментат, когда на карту поставлено само существование Дома Харконненов, этот мерзавец позволяет себе недопустимые вольности.
– Питер, как ты мог оказаться таким тупым, таким неуклюжим, что позволил себя убить?
Труп не отвечал.
С другой стороны, де Фриз начал уже изживать себя и свою полезность. Он, без сомнения, был адекватным ментатом, хитрым и полным сложных ценных идей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100