мать забрала сестер под покров леса. Я пойду и найду их, только сначала посмотрю, кто там кричит. Выйдя на широкую улицу, я увидел двух мужчин, лежащих на земле. Начинал накрапывать легкий вечерний дождь, а они, судя по выражению лиц, сами недоумевали, почему разлеглись на дороге под усиливающейся моросью. Им больше никогда не подняться, и уже неважно, что промокнет одежда.
Одним из мужчин был мой отчим.
В то мгновение мир изменился для меня. Нечто вроде дымки возникло перед глазами, а когда она развеялась, ничто уже не казалось реальным. Я перешел в иное мироздание: в то, что существует параллельно с нашим, в то, которое видится нам во сне. На отчиме была лучшая его одежда. Ткань цвета индиго потемнела от дождя и крови. Как жаль, что она испортилась, он так гордился ею.
Я прошел мимо тел, потом через ворота к часовне. Дождь холодил лицо.
Крик резко оборвался.
Внутри находились незнакомые мне люди. Казалось, они выполняли какой-то ритуал. На головах их были повязки; сняв куртки, мужчины обнажили блестящие от пота и дождя руки. Незнакомцы тяжело дышали и кряхтели, сверкая белыми зубами, словно убивать – такой же тяжелый труд, как сбор урожая риса.
Из чана, где омывают руки и лицо, чтобы очиститься перед входом в часовню, капала вода. Еще до того, как мир изменился, кто-то, видимо, зажег ладан в большом котле. Он догорал, развеиваясь по двору, заглушая горький запах крови и смерти.
Мужчина, которого разорвали на части, лежал на мокрых камнях. Я едва узнал его по отсеченной голове. Это был Исао – глава Потаенных. Рот остался открытым – застыл в гримасе боли.
Убийцы сложили куртки в аккуратную кучку возле колонны. Я четко видел герб в виде трех дубовых листов – люди клана Тоган со столицей в Инуяме. Я вспомнил путника, проходившего мимо деревни в конце седьмого месяца. Он остановился на ночлег в нашем доме, и когда мать начала молиться перед обедом, прервал ее: «Разве вы не знаете, что люди клана Тоган ненавидят Потаенных и собираются выступить против нас? Господин Йода поклялся стереть нас с лица земли».
Мои родители на следующий же день пошли к Исао и рассказали все, но их никто не стал слушать. Мы находились слишком далеко от столицы, и вражда между кланами обычно не затрагивала нас. В нашей деревне Потаенные жили вместе со всеми, они ничем не выделялись, только молились иначе. Зачем кому-то вредить нам? Тогда это казалось невероятным.
Да и сейчас, стоя в недоумении у чана, я не мог поверить глазам. Вода капала и капала, мне захотелось набрать ее и вымыть лицо Исао, закрыть ему глаза, но я не мог пошевелиться. Я знал, что в любой момент люди клана Тоган могут заметить меня и тотчас растерзать. Они не знают ни жалости, ни пощады. Они уже осквернили часовню, совершив в ней убийство.
Издали все более отчетливо доносился топот скачущего галопом коня. Удары копыт погрузили меня в состояние, когда, как во сне, знаешь то, что еще не произошло. Я знал, кто появится в воротах часовни. Я никогда не видел его, но мама устрашала нас им словно великаном-людоедом, когда мы не слушались: «Не стой на горе, не играй у реки, иначе тебя заберет Йода».
Я узнал его сразу же. Йода Садаму – повелитель Тогана.
Конь встал на дыбы и тихо заржал от запаха крови. Йода держался со стальным спокойствием. С головы до ног он был одет в черные доспехи, шлем заканчивался оленьими рогами. Жестокий рот обрамляла короткая черная борода. В глазах искрился огонь охотника.
Его глаза встретились с моими, и я сразу понял две вещи: он не боится ничего ни на земле, ни на небе, он убивает ради самого убийства. Раз он увидел меня, надежды на спасение нет.
В руке Йоды сверкал меч. Меня спасло лишь то, что конь не хотел проходить под низкими воротами.
Он снова встал на дыбы, подался назад. Йода что-то крикнул, люди в часовне обернулись и заговорили с грубым то ганским акцентом. Я зачерпнул остатки горящего ладана и, не обращая внимания на боль, выбежал наружу. Конь двинулся на меня, и я плеснул в него ладан. Надо мной неистово замелькали копыта. Я слышал, как со свистом опускается меч, прорезая воздух. Кругом были члены клана Тоган. Они не могли упустить меня, но я словно раздвоился. Явственно увидев, как рассек меня меч Йоды, я остался цел и сделал еще один выпад против коня, который обезумел от боли и встал на дыбы. Йода, потеряв равновесие, выпал из седла и с грохотом рухнул на землю.
Меня сковал ужас, за которым нахлынула паника. Я унизил самого повелителя клана Тоган. Чтобы искупить такой грех, нужно пройти через нескончаемые пытки и муки. Оставалось только упасть на колени и молить о смерти. Однако я не хотел умирать. Что-то шевельнулось в груди и подсказало, что я уйду в мир иной не раньше, чем Йода. Сначала я увижу, как умирает он.
Я не знал ничего о войнах между кланами, об их суровых кодексах и кровной вражде. Всю свою жизнь я провел среди Потаенных, которым запрещено убивать: их воспитывают во всепрощении. Но в тот миг месть взяла меня в свои ученики. Я тотчас узнал ее и принял урок. Именно ее я ждал, она избавит меня от странного ощущения, что я живой призрак. В мгновение ока я принял ее в свое сердце. Ударив меж ног человека, стоявшего ближе всех ко мне, я впился зубами в руку, схватившую меня за запястье, вырвался и помчался к лесу.
За мной погнались трое. Они были выше меня и быстрее, но я знал дорогу, к тому же спускались сумерки. Дождь полил сильнее, крутые горные тропинки стали скользкими и опасными. Двое преследователей, не умолкая, кричали о том, что сделают со мной, когда поймают, ругались словами, о значении которых я мог только догадываться. Но третий бежал молча, и именно его я боялся больше. Те оба когда-нибудь повернут обратно, сядут за свою брагу из кукурузы, или какую там дрянь пьют солдаты клана Тоган, и скажут, что потеряли меня в горах, но этот не сдастся. Он будет преследовать меня вечно, пока не убьет.
У водопада дорога стала еще круче, и двое горластых немного отстали, зато третий побежал быстрее, как делает зверь, поднимаясь в гору. Мы миновали часовню; птица, что клевала там просо, вспорхнула прочь, мелькнув зелеными и белыми перьями крыльев. Тропинка огибала ствол огромного кедра, и когда я, с окаменевшими ногами и сбившимся дыханием, подбежал к дереву, из тени возникла фигура мужчины и загородила мне путь.
Я ткнулся прямо в его грудь. Мужчина заворчал, как будто я ударил его под дых, и сразу же схватил меня. Когда он посмотрел мне в лицо, я заметил что-то неладное в его взгляде: то ли удивление, то ли он узнал меня. Что бы то ни было, он сжал меня еще крепче. На сей раз мне не уйти. Я слышал, как приближались тяжелые шаги.
– Извините, господин, – сказал человек, которого я боялся, ровным, несмотря на погоню, голосом. – Вы задержали преступника, за которым мы гнались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67
Одним из мужчин был мой отчим.
В то мгновение мир изменился для меня. Нечто вроде дымки возникло перед глазами, а когда она развеялась, ничто уже не казалось реальным. Я перешел в иное мироздание: в то, что существует параллельно с нашим, в то, которое видится нам во сне. На отчиме была лучшая его одежда. Ткань цвета индиго потемнела от дождя и крови. Как жаль, что она испортилась, он так гордился ею.
Я прошел мимо тел, потом через ворота к часовне. Дождь холодил лицо.
Крик резко оборвался.
Внутри находились незнакомые мне люди. Казалось, они выполняли какой-то ритуал. На головах их были повязки; сняв куртки, мужчины обнажили блестящие от пота и дождя руки. Незнакомцы тяжело дышали и кряхтели, сверкая белыми зубами, словно убивать – такой же тяжелый труд, как сбор урожая риса.
Из чана, где омывают руки и лицо, чтобы очиститься перед входом в часовню, капала вода. Еще до того, как мир изменился, кто-то, видимо, зажег ладан в большом котле. Он догорал, развеиваясь по двору, заглушая горький запах крови и смерти.
Мужчина, которого разорвали на части, лежал на мокрых камнях. Я едва узнал его по отсеченной голове. Это был Исао – глава Потаенных. Рот остался открытым – застыл в гримасе боли.
Убийцы сложили куртки в аккуратную кучку возле колонны. Я четко видел герб в виде трех дубовых листов – люди клана Тоган со столицей в Инуяме. Я вспомнил путника, проходившего мимо деревни в конце седьмого месяца. Он остановился на ночлег в нашем доме, и когда мать начала молиться перед обедом, прервал ее: «Разве вы не знаете, что люди клана Тоган ненавидят Потаенных и собираются выступить против нас? Господин Йода поклялся стереть нас с лица земли».
Мои родители на следующий же день пошли к Исао и рассказали все, но их никто не стал слушать. Мы находились слишком далеко от столицы, и вражда между кланами обычно не затрагивала нас. В нашей деревне Потаенные жили вместе со всеми, они ничем не выделялись, только молились иначе. Зачем кому-то вредить нам? Тогда это казалось невероятным.
Да и сейчас, стоя в недоумении у чана, я не мог поверить глазам. Вода капала и капала, мне захотелось набрать ее и вымыть лицо Исао, закрыть ему глаза, но я не мог пошевелиться. Я знал, что в любой момент люди клана Тоган могут заметить меня и тотчас растерзать. Они не знают ни жалости, ни пощады. Они уже осквернили часовню, совершив в ней убийство.
Издали все более отчетливо доносился топот скачущего галопом коня. Удары копыт погрузили меня в состояние, когда, как во сне, знаешь то, что еще не произошло. Я знал, кто появится в воротах часовни. Я никогда не видел его, но мама устрашала нас им словно великаном-людоедом, когда мы не слушались: «Не стой на горе, не играй у реки, иначе тебя заберет Йода».
Я узнал его сразу же. Йода Садаму – повелитель Тогана.
Конь встал на дыбы и тихо заржал от запаха крови. Йода держался со стальным спокойствием. С головы до ног он был одет в черные доспехи, шлем заканчивался оленьими рогами. Жестокий рот обрамляла короткая черная борода. В глазах искрился огонь охотника.
Его глаза встретились с моими, и я сразу понял две вещи: он не боится ничего ни на земле, ни на небе, он убивает ради самого убийства. Раз он увидел меня, надежды на спасение нет.
В руке Йоды сверкал меч. Меня спасло лишь то, что конь не хотел проходить под низкими воротами.
Он снова встал на дыбы, подался назад. Йода что-то крикнул, люди в часовне обернулись и заговорили с грубым то ганским акцентом. Я зачерпнул остатки горящего ладана и, не обращая внимания на боль, выбежал наружу. Конь двинулся на меня, и я плеснул в него ладан. Надо мной неистово замелькали копыта. Я слышал, как со свистом опускается меч, прорезая воздух. Кругом были члены клана Тоган. Они не могли упустить меня, но я словно раздвоился. Явственно увидев, как рассек меня меч Йоды, я остался цел и сделал еще один выпад против коня, который обезумел от боли и встал на дыбы. Йода, потеряв равновесие, выпал из седла и с грохотом рухнул на землю.
Меня сковал ужас, за которым нахлынула паника. Я унизил самого повелителя клана Тоган. Чтобы искупить такой грех, нужно пройти через нескончаемые пытки и муки. Оставалось только упасть на колени и молить о смерти. Однако я не хотел умирать. Что-то шевельнулось в груди и подсказало, что я уйду в мир иной не раньше, чем Йода. Сначала я увижу, как умирает он.
Я не знал ничего о войнах между кланами, об их суровых кодексах и кровной вражде. Всю свою жизнь я провел среди Потаенных, которым запрещено убивать: их воспитывают во всепрощении. Но в тот миг месть взяла меня в свои ученики. Я тотчас узнал ее и принял урок. Именно ее я ждал, она избавит меня от странного ощущения, что я живой призрак. В мгновение ока я принял ее в свое сердце. Ударив меж ног человека, стоявшего ближе всех ко мне, я впился зубами в руку, схватившую меня за запястье, вырвался и помчался к лесу.
За мной погнались трое. Они были выше меня и быстрее, но я знал дорогу, к тому же спускались сумерки. Дождь полил сильнее, крутые горные тропинки стали скользкими и опасными. Двое преследователей, не умолкая, кричали о том, что сделают со мной, когда поймают, ругались словами, о значении которых я мог только догадываться. Но третий бежал молча, и именно его я боялся больше. Те оба когда-нибудь повернут обратно, сядут за свою брагу из кукурузы, или какую там дрянь пьют солдаты клана Тоган, и скажут, что потеряли меня в горах, но этот не сдастся. Он будет преследовать меня вечно, пока не убьет.
У водопада дорога стала еще круче, и двое горластых немного отстали, зато третий побежал быстрее, как делает зверь, поднимаясь в гору. Мы миновали часовню; птица, что клевала там просо, вспорхнула прочь, мелькнув зелеными и белыми перьями крыльев. Тропинка огибала ствол огромного кедра, и когда я, с окаменевшими ногами и сбившимся дыханием, подбежал к дереву, из тени возникла фигура мужчины и загородила мне путь.
Я ткнулся прямо в его грудь. Мужчина заворчал, как будто я ударил его под дых, и сразу же схватил меня. Когда он посмотрел мне в лицо, я заметил что-то неладное в его взгляде: то ли удивление, то ли он узнал меня. Что бы то ни было, он сжал меня еще крепче. На сей раз мне не уйти. Я слышал, как приближались тяжелые шаги.
– Извините, господин, – сказал человек, которого я боялся, ровным, несмотря на погоню, голосом. – Вы задержали преступника, за которым мы гнались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67