Хранимир шел в поводу, довольный тем, что под ногами у него ровная дорога, а не болотная жижа.
– Кто идет? – окликнул Пересвета первый же стражник у частокола. – Стоять!
Пересвет презрительно на него посмотрел и рявкнул так, что по площади прошлось эхо:
– Царевич Пересвет! Сын владычицы Рогнеды!
Стражник как стоял, так и упал, выронив секиру из рук:
– Прости, государь, не признал!
– Где уж тебе, – фыркнул Пересвет и требовательным тоном вопросил:– Скажи, воин, где пленный царь Далмат, ибо я хочу его видеть?
– В опочивальне своей дочери Калины, – с облегчением отрапортовал стражник, довольный уже тем, что царевич на него не гневается, – денно и нощно его стерегут наши воины!
– Хорошо, – важно бросил Пересвет и милостиво кивнул, – разрешаю тебе и дальше нести свою службу, солдат!
– Премного благодарен, государь, – кивнул стражник, подобрал секиру и встал по стойке «смирно», руки по швам – ни дать ни взять бравый вояка.
Пересвет медленным шагом брел вокруг частокола, заговаривая с каждым стражником. Он раздавал приказы, ругал за плохое усердие в несении службы, топал ногами и говорил, что обязательно при случае все доложит царице Рогнеде. Стражники бледнели и дрожали, умоляли о милости, кое-кто был готов даже пасть на колени перед царевичем. Наконец Пересвет оказался возле ворот, сделанных из особо крупных бревен, в два обхвата каждое. Здесь уже дежурили с полдюжины стражников, высоких ростом и с такими толстенными шеями, что у рубах, в которые они были облачены, грозили лопнуть вороты.
– Кто такие? – лениво вопросил один из громил, подслеповато глядя на Пересвета. Видимо, природа, наградившая его изрядной статью, не сочла нужным позаботиться о зрении. – Чего надобно?
– Царевич Пересвет! – громко ответствовал Пересвет. – К плененному царю Далмату!
– А это кто? – недоверчиво хмыкнул стражник, поглядывая на Ивана и волчицу.
– Перебежчик из местных, – коротко бросил Пересвет, – и его ручной волк.
– Волк, говоришь? – заинтересовался страж. – А отчего не на цепи?
– Ручной же, – Пересвет нетерпеливо поморщился, – он с нами. Отвори ворота.
– Прости, царевич, – развел стражник руками, – не положено! Приказ царицы Рогнеды!
– Я сын царицы Рогнеды! – воскликнул Пересвет и распахнул на груди рубаху, показывая горящий камень у себя на груди. – Великая царица послала меня сюда для ведения переговоров с пленными!
– Государь, – стражник повалился ему в ноги, – не вели казнить! Я думал, что ты сын царя Елисея!
– Встань и отвори ворота, – прорычал Пересвет, – или я прикажу тебя немедля повесить!
Стражник проворно вскочил на ноги и при помощи пятерых товарищей, которые до сих пор молчаливо внимали разговору, стал отворять тяжелые створки ворот. Те долго не поддавались, но наконец, когда все вшестером навалились на них могучими плечами, громко заскрипели и начали медленно открываться. Пересвет достал молодильные яблоки из седельных сумок, оставил Хранимира рядом со стражниками и, толкая Ваню перед собой, вошел внутрь. Веста прошмыгнула следом, и ворота закрылись.
Прежнего забора больше не было, его полностью разрушили, остатки втоптали в землю, пройдясь не одной сотней подкованных железом сапог. До дворца было рукой подать, все вместе быстро добрались до крыльца и открыли двери. Нигде не было слышно ни звука, людей не было, видимо, вся стража, сосредоточенная во дворце, была где-то возле самих царских покоев. Не таясь, как в прошлый раз, волчица быстро мчалась вверх по парадным лестницам, где при свете свечей были видны грязные следы и кровавые подтеки. На самом верху возле царских покоев в карты резались человек с пятьдесят воинов, кто-то был уже сильно пьян и едва держался на ногах, кто-то с ожесточением грыз ногти и считал деньги, пересыпанные на ладонь. Игра шла вовсю, часть игроков была в одних нательных рубахах, кое-кто сидел без сапог, поджав под себя босые ноги. Стоял гул, как на любой гулянке, в шуме голосов можно было различить ругань, пьяный смех, крики, стоны. Какая-то полуголая девица бродила между играющими, криво усмехаясь и покачивая крутыми бедрами.
– Воины!
Могучий рев Пересвета перекрыл все голоса, эхом раскатился по дворцу. Игра тотчас прекратилась, слышно было только, как кто-то продолжает хихикать в углу.
– Воины Медного царства! – произнес Пересвет уже тише. – Что вижу я?
Произошло всеобщее смятение, вояки, узнавшие царевича, спешно прятали карты и приводили в порядок свое платье.
– Воины Медного царства! – продолжал Пересвет. – В то время как моя мать, великая царица Рогнеда, ведет победоносную, но отчаянную борьбу с непокорными державами, что делаете вы, лучшие из лучших в великом войске царя Елисея?
В наступившей тишине кто-то пьяно захохотал и произнес:
– Ишь ты, как царевич радеет за свое войско! А я слыхал, что на подступах к Золотому царству…
Волчица сработала молниеносно: метнулась к говорящему и мигом успокоила его ударом могучей лапы. Тот слабо всхлипнул и, скорчившись, затих на полу. Пересвет еще некоторое время продолжал распекать воинов, но затем сказал:
– Впрочем, я здесь не с тем, чтобы указывать вам на ненадлежащее несение службы. Я имею поручение от матери моей, царицы Рогнеды. Я должен говорить с плененным царем. Ведите меня к нему.
От толпы служак шустро отделился воин, тощий, как прутик, и воскликнул тонким голосом:
– Я отведу тебя к Далмату, царевич!
– Веди, – милостиво разрешил Пересвет, – а остальным прошу иметь в виду: обо всем творящемся здесь будет незамедлительно доложено царю Елисею и царице Рогнеде!
Воины сокрушенно качали тяжелыми с похмелья головами. Девицу тут же подхватили под белые рученьки и повели прочь, чтобы гневный царевич не увидел сего непотребства. Тощий вояка почтительно шагал впереди, оглядываясь и вздрагивая каждый раз, когда ему казалось, что Пересвет неодобрительно на него смотрит. Наконец он остановился перед дверью, уже знакомой Ване после его знаменательного ночного приключения в Серебряном дворце, и проговорил:
– Это, царевич, и есть опочивальня царевны Калины. Здесь же мы держим царя Далмата, неусыпно следя за каждым его шагом. Нужно ли мне сопровождать тебя на допросе?
– Не стоит, – строго ответил Пересвет, – возвращайся к своим и помни, что царица Рогнеда никому не прощает пьянства, блуда и вольнодумства!
– Слушаюсь, царевич, – поклонился воин и удалился на цыпочках, сокрушенно качая головой при мысли о грядущем возмездии.
Пересвет, убедившись в том, что стражник уже далеко, отпустил Ивана и шепотом спросил:
– Я тебя не задавил ненароком?
– Нет, – прохрипел Ваня, у которого отчаянно затекли спина и запястья, – напугал только.
– Это ничего, – улыбнулся Пересвет, – а теперь веди-ка нас к царевне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
– Кто идет? – окликнул Пересвета первый же стражник у частокола. – Стоять!
Пересвет презрительно на него посмотрел и рявкнул так, что по площади прошлось эхо:
– Царевич Пересвет! Сын владычицы Рогнеды!
Стражник как стоял, так и упал, выронив секиру из рук:
– Прости, государь, не признал!
– Где уж тебе, – фыркнул Пересвет и требовательным тоном вопросил:– Скажи, воин, где пленный царь Далмат, ибо я хочу его видеть?
– В опочивальне своей дочери Калины, – с облегчением отрапортовал стражник, довольный уже тем, что царевич на него не гневается, – денно и нощно его стерегут наши воины!
– Хорошо, – важно бросил Пересвет и милостиво кивнул, – разрешаю тебе и дальше нести свою службу, солдат!
– Премного благодарен, государь, – кивнул стражник, подобрал секиру и встал по стойке «смирно», руки по швам – ни дать ни взять бравый вояка.
Пересвет медленным шагом брел вокруг частокола, заговаривая с каждым стражником. Он раздавал приказы, ругал за плохое усердие в несении службы, топал ногами и говорил, что обязательно при случае все доложит царице Рогнеде. Стражники бледнели и дрожали, умоляли о милости, кое-кто был готов даже пасть на колени перед царевичем. Наконец Пересвет оказался возле ворот, сделанных из особо крупных бревен, в два обхвата каждое. Здесь уже дежурили с полдюжины стражников, высоких ростом и с такими толстенными шеями, что у рубах, в которые они были облачены, грозили лопнуть вороты.
– Кто такие? – лениво вопросил один из громил, подслеповато глядя на Пересвета. Видимо, природа, наградившая его изрядной статью, не сочла нужным позаботиться о зрении. – Чего надобно?
– Царевич Пересвет! – громко ответствовал Пересвет. – К плененному царю Далмату!
– А это кто? – недоверчиво хмыкнул стражник, поглядывая на Ивана и волчицу.
– Перебежчик из местных, – коротко бросил Пересвет, – и его ручной волк.
– Волк, говоришь? – заинтересовался страж. – А отчего не на цепи?
– Ручной же, – Пересвет нетерпеливо поморщился, – он с нами. Отвори ворота.
– Прости, царевич, – развел стражник руками, – не положено! Приказ царицы Рогнеды!
– Я сын царицы Рогнеды! – воскликнул Пересвет и распахнул на груди рубаху, показывая горящий камень у себя на груди. – Великая царица послала меня сюда для ведения переговоров с пленными!
– Государь, – стражник повалился ему в ноги, – не вели казнить! Я думал, что ты сын царя Елисея!
– Встань и отвори ворота, – прорычал Пересвет, – или я прикажу тебя немедля повесить!
Стражник проворно вскочил на ноги и при помощи пятерых товарищей, которые до сих пор молчаливо внимали разговору, стал отворять тяжелые створки ворот. Те долго не поддавались, но наконец, когда все вшестером навалились на них могучими плечами, громко заскрипели и начали медленно открываться. Пересвет достал молодильные яблоки из седельных сумок, оставил Хранимира рядом со стражниками и, толкая Ваню перед собой, вошел внутрь. Веста прошмыгнула следом, и ворота закрылись.
Прежнего забора больше не было, его полностью разрушили, остатки втоптали в землю, пройдясь не одной сотней подкованных железом сапог. До дворца было рукой подать, все вместе быстро добрались до крыльца и открыли двери. Нигде не было слышно ни звука, людей не было, видимо, вся стража, сосредоточенная во дворце, была где-то возле самих царских покоев. Не таясь, как в прошлый раз, волчица быстро мчалась вверх по парадным лестницам, где при свете свечей были видны грязные следы и кровавые подтеки. На самом верху возле царских покоев в карты резались человек с пятьдесят воинов, кто-то был уже сильно пьян и едва держался на ногах, кто-то с ожесточением грыз ногти и считал деньги, пересыпанные на ладонь. Игра шла вовсю, часть игроков была в одних нательных рубахах, кое-кто сидел без сапог, поджав под себя босые ноги. Стоял гул, как на любой гулянке, в шуме голосов можно было различить ругань, пьяный смех, крики, стоны. Какая-то полуголая девица бродила между играющими, криво усмехаясь и покачивая крутыми бедрами.
– Воины!
Могучий рев Пересвета перекрыл все голоса, эхом раскатился по дворцу. Игра тотчас прекратилась, слышно было только, как кто-то продолжает хихикать в углу.
– Воины Медного царства! – произнес Пересвет уже тише. – Что вижу я?
Произошло всеобщее смятение, вояки, узнавшие царевича, спешно прятали карты и приводили в порядок свое платье.
– Воины Медного царства! – продолжал Пересвет. – В то время как моя мать, великая царица Рогнеда, ведет победоносную, но отчаянную борьбу с непокорными державами, что делаете вы, лучшие из лучших в великом войске царя Елисея?
В наступившей тишине кто-то пьяно захохотал и произнес:
– Ишь ты, как царевич радеет за свое войско! А я слыхал, что на подступах к Золотому царству…
Волчица сработала молниеносно: метнулась к говорящему и мигом успокоила его ударом могучей лапы. Тот слабо всхлипнул и, скорчившись, затих на полу. Пересвет еще некоторое время продолжал распекать воинов, но затем сказал:
– Впрочем, я здесь не с тем, чтобы указывать вам на ненадлежащее несение службы. Я имею поручение от матери моей, царицы Рогнеды. Я должен говорить с плененным царем. Ведите меня к нему.
От толпы служак шустро отделился воин, тощий, как прутик, и воскликнул тонким голосом:
– Я отведу тебя к Далмату, царевич!
– Веди, – милостиво разрешил Пересвет, – а остальным прошу иметь в виду: обо всем творящемся здесь будет незамедлительно доложено царю Елисею и царице Рогнеде!
Воины сокрушенно качали тяжелыми с похмелья головами. Девицу тут же подхватили под белые рученьки и повели прочь, чтобы гневный царевич не увидел сего непотребства. Тощий вояка почтительно шагал впереди, оглядываясь и вздрагивая каждый раз, когда ему казалось, что Пересвет неодобрительно на него смотрит. Наконец он остановился перед дверью, уже знакомой Ване после его знаменательного ночного приключения в Серебряном дворце, и проговорил:
– Это, царевич, и есть опочивальня царевны Калины. Здесь же мы держим царя Далмата, неусыпно следя за каждым его шагом. Нужно ли мне сопровождать тебя на допросе?
– Не стоит, – строго ответил Пересвет, – возвращайся к своим и помни, что царица Рогнеда никому не прощает пьянства, блуда и вольнодумства!
– Слушаюсь, царевич, – поклонился воин и удалился на цыпочках, сокрушенно качая головой при мысли о грядущем возмездии.
Пересвет, убедившись в том, что стражник уже далеко, отпустил Ивана и шепотом спросил:
– Я тебя не задавил ненароком?
– Нет, – прохрипел Ваня, у которого отчаянно затекли спина и запястья, – напугал только.
– Это ничего, – улыбнулся Пересвет, – а теперь веди-ка нас к царевне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92