Невзирая на ранний час, переходы были уже заполнены нищими, калеками, матерями, собирающими средства на лечение больных детей, и т. д.
Я не раз читал в газетах, будто бы почти все они профессиональное жулье, однако, имея основания не доверять современной прессе, считал это грязными измышлениями отечественных папарацци и постоянно подавал милостыню, особенно на лечение детей.
– Уж не собираешься ли ты на убогих экспериментировать? – мрачно спросил я Генку.
– Совершенно верно!
– Ах ты!!!
– Погоди, Игорь, не кипятись. Сейчас сам увидишь, – хладнокровно ответил он. – Я знаю, что делаю!
– Хорошо! – поразмыслив с минуту, сдался я. – Но гляди! Если попадешь впросак – кости переломаю, рожу набок сверну! Будешь всю жизнь на аптеку работать!!!
– Договорились! – охотно согласился Лютиков и прямиком направился к молодой женщине, на груди у которой висела табличка с надписью: «Мой маленький сынишка опасно болен! Ему требуется срочная дорогостоящая операция, а я осталась без мужа и без работы! Люди добрые, помогите, кто чем может!» Рядом стояла картонная коробка для подаяния. Лицо несчастной матери выражало усталость, покорность судьбе и такую невыразимую скорбь, что моя рука непроизвольно полезла в карман за деньгами, но замерла на полпути, поскольку, пока я предавался сантиментам, Генка быстрым шагом приблизился к женщине, пшикнул из баллончика и с усмешкой спросил:
– Сколько лет ребенку? Чем он болен?
– Какому еще ребенку? – презрительно фыркнула «несчастная мать».
– Больному, которому требуется срочная дорогостоящая операция!
– Дурак набитый! – визгливо рассмеялась женщина, причем лицо ее поразительным образом изменилось – сделалось злым, наглым, вульгарным. – Да у меня сроду детей не было, если, хи-хи, не считать восьми абортов!
– Тогда зачем табличка?
– А затем, чтобы пудрить мозги ослам вроде тебя! Деньгу заколачивать! Я собираюсь покупать новую квартиру с евроремонтом, с джакузи…
– А вон та женщина с девочкой на руках тоже пудрит мозги?
– Слышь, парень, ты натуральный дебил! Ложись-ка лучше в психушку! Конечно, пудрит! Неужто ты воображаешь, будто сюда пустят настоящих нищих? Тут за место, знаешь, сколько в день платят? Нет? Тебе, лоху, такие бабки даже не снились! Проваливай в темпе, пока цел, не мешай работать! Иначе ментов позову! Они у нас в доле и живо тебе печенки отобьют! Тогда ты настоящим инвалидом станешь, а не липовым!
Вокруг начала собираться толпа любопытных.
– Извините за беспокойство, глубокоуважаемая госпожа, – прижав руки к груди, попросил Лютиков. – Позвольте задать вам последний вопрос, один-единственный, и я моментально испарюсь!!!
– Черт с тобой, задавай!
– Инвалид в коляске, в камуфляже и с медалями – правда ветеран войны в Чечне?!
– Ха-ха-ха!!! Разумеется, нет!!! В армии он вообще никогда не служил, ногу потерял, свалившись спьяну под трамвай, а медали на рынке купил. Доволен?
– Да.
– Ну и катись отселя! Время – деньги!
Между тем толпа любопытных значительно увеличилась и, вдоволь наслушавшись откровений лжестрадалицы, совершенно озверела.
– Сука рваная!.. Паскуда!.. Прошмандовка!.. – неслись со всех сторон негодующие выкрики.
– Башку ей оторвать!.. На рельсы под поезд бросить!
– Милиция!!! На помощь!!! Убивают!!! – осознав наконец опасность сложившейся ситуации, заверещала побирушка. – Петренко, твою мать!!! Где ты шляешься?!
Словно из-под земли появились двое вооруженных дубинками милиционеров.
Их раскормленные физиономии излучали непоколебимую решимость защищать закон.
– Граждане, разойдитесь! Не нарушайте общественный порядок! – хором рявкнули они.
– Эта дрянь народ обманывает! – возразил скромно одетый, интеллигентного вида мужчина в очках и тут же схлопотал дубинкой по темени.
– Не оскорбляй понапрасну людей! Разве не видишь? У женщины горе!!! – прорычал усатый мордастый сержант, возможно, тот самый Петренко.
– Почему вы бьете человека?! Вы не имеете права, – возмущалась женщина в коричневом плаще.
– Это хулиган! – важно ответил милиционер. – И мы должны…
Тут незаметно подкравшийся Генка опрыскал его «Элчелютом».
– Мы должны отрабатывать получаемую мзду, – на секунду запнувшись, продолжал страж порядка. – Кто платит, тот и заказывает музыку. А на вас и ваши сраные права мы плевать хотели с высокой колокольни! А ну разойдись! Щас по рации подмогу вызову, затащим всех скопом в отделение да так измордуем… – нагло ухмыльнувшись, сержант выразительно потряс дубинкой.
Здесь нервы мои, без того натянутые до предела, не выдержали. Я подошел к нему вплотную и с садистским наслаждением врезал локтем в челюсть. Послышался отвратительный хруст, глаза мента закатились под лоб, и он рухнул навзничь, гулко ударившись затылком об пол.
Его напарник мгновенно стушевался, попытался смыться, да не тут-то было!
Толпа набросилась на него с яростным ревом, сбила с ног… В воздухе замелькали кулаки, зонтики, дамские сумочки… Короче, начался суд Линча в российском варианте.
– Чего уставился? – прошипел Лютиков, ухватив меня за руку. – Смываемся, пока не поздно!
Мы выбежали из перехода и запрыгнули в первую попавшуюся электричку.
– Нехорошо получилось, – переведя дыхание, проворчал я. – Заварили кашу, а сами…
– Чудак ты наивный! – укоризненно покачал головой Генка. – Держу пари, что толпа, лишившись вожака, сразу же рассосалась. С них, как говорится, взятки гладки. В метро народу тьма-тьмущая! Ищи ветра в поле. А вот тебе, зачинщику, не поздоровилось бы!
– Ты прав, – подумав, согласился я. – Но какие же, однако, сволочи!!!
– Кто? Взбесившиеся граждане?
– Нет. Я имею в виду лжестрадальцев, лжеветеранов и продажных ментов…
Волею случая мы попали на радиальную линию, проехали несколько остановок, вылезли на станции «Октябрьское поле» и, по моему настоянию, зашли в первую попавшуюся забегаловку, расположенную прямо у выхода из метро.
– Только не брызгай тут своим чертовым дезодорантом, – шепотом предупредил я Лютикова. – Дай спокойно водки выпить!
Мы заказали бутылку «Смирновской», люля-кебаб, бутерброды с икрой, апельсиновый сок на запивку и уселись за свободный столик в углу. После второго стакана нервное напряжение спало. Я расслабился, глубоко вздохнул и закурил сигарету.
Генка молчал, баллончик доставать не пытался, но тем не менее в глазах Лютикова сквозило скрытое ехидство. Дескать: «Погоди Игорек, око ты дреманное! Еще не такое увидишь!»
«Ничего, ничего! – подумал я. – Вечером навестим Кольцова, и там твой пресловутый „Элчелют“ окажется совершенно бесполезен!!! Серега золотой парень! Уж в ком в ком, а в нем я абсолютно уверен…»
Как известно, людям свойственно ошибаться, но на сей раз я, кажется, побил все рекорды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Я не раз читал в газетах, будто бы почти все они профессиональное жулье, однако, имея основания не доверять современной прессе, считал это грязными измышлениями отечественных папарацци и постоянно подавал милостыню, особенно на лечение детей.
– Уж не собираешься ли ты на убогих экспериментировать? – мрачно спросил я Генку.
– Совершенно верно!
– Ах ты!!!
– Погоди, Игорь, не кипятись. Сейчас сам увидишь, – хладнокровно ответил он. – Я знаю, что делаю!
– Хорошо! – поразмыслив с минуту, сдался я. – Но гляди! Если попадешь впросак – кости переломаю, рожу набок сверну! Будешь всю жизнь на аптеку работать!!!
– Договорились! – охотно согласился Лютиков и прямиком направился к молодой женщине, на груди у которой висела табличка с надписью: «Мой маленький сынишка опасно болен! Ему требуется срочная дорогостоящая операция, а я осталась без мужа и без работы! Люди добрые, помогите, кто чем может!» Рядом стояла картонная коробка для подаяния. Лицо несчастной матери выражало усталость, покорность судьбе и такую невыразимую скорбь, что моя рука непроизвольно полезла в карман за деньгами, но замерла на полпути, поскольку, пока я предавался сантиментам, Генка быстрым шагом приблизился к женщине, пшикнул из баллончика и с усмешкой спросил:
– Сколько лет ребенку? Чем он болен?
– Какому еще ребенку? – презрительно фыркнула «несчастная мать».
– Больному, которому требуется срочная дорогостоящая операция!
– Дурак набитый! – визгливо рассмеялась женщина, причем лицо ее поразительным образом изменилось – сделалось злым, наглым, вульгарным. – Да у меня сроду детей не было, если, хи-хи, не считать восьми абортов!
– Тогда зачем табличка?
– А затем, чтобы пудрить мозги ослам вроде тебя! Деньгу заколачивать! Я собираюсь покупать новую квартиру с евроремонтом, с джакузи…
– А вон та женщина с девочкой на руках тоже пудрит мозги?
– Слышь, парень, ты натуральный дебил! Ложись-ка лучше в психушку! Конечно, пудрит! Неужто ты воображаешь, будто сюда пустят настоящих нищих? Тут за место, знаешь, сколько в день платят? Нет? Тебе, лоху, такие бабки даже не снились! Проваливай в темпе, пока цел, не мешай работать! Иначе ментов позову! Они у нас в доле и живо тебе печенки отобьют! Тогда ты настоящим инвалидом станешь, а не липовым!
Вокруг начала собираться толпа любопытных.
– Извините за беспокойство, глубокоуважаемая госпожа, – прижав руки к груди, попросил Лютиков. – Позвольте задать вам последний вопрос, один-единственный, и я моментально испарюсь!!!
– Черт с тобой, задавай!
– Инвалид в коляске, в камуфляже и с медалями – правда ветеран войны в Чечне?!
– Ха-ха-ха!!! Разумеется, нет!!! В армии он вообще никогда не служил, ногу потерял, свалившись спьяну под трамвай, а медали на рынке купил. Доволен?
– Да.
– Ну и катись отселя! Время – деньги!
Между тем толпа любопытных значительно увеличилась и, вдоволь наслушавшись откровений лжестрадалицы, совершенно озверела.
– Сука рваная!.. Паскуда!.. Прошмандовка!.. – неслись со всех сторон негодующие выкрики.
– Башку ей оторвать!.. На рельсы под поезд бросить!
– Милиция!!! На помощь!!! Убивают!!! – осознав наконец опасность сложившейся ситуации, заверещала побирушка. – Петренко, твою мать!!! Где ты шляешься?!
Словно из-под земли появились двое вооруженных дубинками милиционеров.
Их раскормленные физиономии излучали непоколебимую решимость защищать закон.
– Граждане, разойдитесь! Не нарушайте общественный порядок! – хором рявкнули они.
– Эта дрянь народ обманывает! – возразил скромно одетый, интеллигентного вида мужчина в очках и тут же схлопотал дубинкой по темени.
– Не оскорбляй понапрасну людей! Разве не видишь? У женщины горе!!! – прорычал усатый мордастый сержант, возможно, тот самый Петренко.
– Почему вы бьете человека?! Вы не имеете права, – возмущалась женщина в коричневом плаще.
– Это хулиган! – важно ответил милиционер. – И мы должны…
Тут незаметно подкравшийся Генка опрыскал его «Элчелютом».
– Мы должны отрабатывать получаемую мзду, – на секунду запнувшись, продолжал страж порядка. – Кто платит, тот и заказывает музыку. А на вас и ваши сраные права мы плевать хотели с высокой колокольни! А ну разойдись! Щас по рации подмогу вызову, затащим всех скопом в отделение да так измордуем… – нагло ухмыльнувшись, сержант выразительно потряс дубинкой.
Здесь нервы мои, без того натянутые до предела, не выдержали. Я подошел к нему вплотную и с садистским наслаждением врезал локтем в челюсть. Послышался отвратительный хруст, глаза мента закатились под лоб, и он рухнул навзничь, гулко ударившись затылком об пол.
Его напарник мгновенно стушевался, попытался смыться, да не тут-то было!
Толпа набросилась на него с яростным ревом, сбила с ног… В воздухе замелькали кулаки, зонтики, дамские сумочки… Короче, начался суд Линча в российском варианте.
– Чего уставился? – прошипел Лютиков, ухватив меня за руку. – Смываемся, пока не поздно!
Мы выбежали из перехода и запрыгнули в первую попавшуюся электричку.
– Нехорошо получилось, – переведя дыхание, проворчал я. – Заварили кашу, а сами…
– Чудак ты наивный! – укоризненно покачал головой Генка. – Держу пари, что толпа, лишившись вожака, сразу же рассосалась. С них, как говорится, взятки гладки. В метро народу тьма-тьмущая! Ищи ветра в поле. А вот тебе, зачинщику, не поздоровилось бы!
– Ты прав, – подумав, согласился я. – Но какие же, однако, сволочи!!!
– Кто? Взбесившиеся граждане?
– Нет. Я имею в виду лжестрадальцев, лжеветеранов и продажных ментов…
Волею случая мы попали на радиальную линию, проехали несколько остановок, вылезли на станции «Октябрьское поле» и, по моему настоянию, зашли в первую попавшуюся забегаловку, расположенную прямо у выхода из метро.
– Только не брызгай тут своим чертовым дезодорантом, – шепотом предупредил я Лютикова. – Дай спокойно водки выпить!
Мы заказали бутылку «Смирновской», люля-кебаб, бутерброды с икрой, апельсиновый сок на запивку и уселись за свободный столик в углу. После второго стакана нервное напряжение спало. Я расслабился, глубоко вздохнул и закурил сигарету.
Генка молчал, баллончик доставать не пытался, но тем не менее в глазах Лютикова сквозило скрытое ехидство. Дескать: «Погоди Игорек, око ты дреманное! Еще не такое увидишь!»
«Ничего, ничего! – подумал я. – Вечером навестим Кольцова, и там твой пресловутый „Элчелют“ окажется совершенно бесполезен!!! Серега золотой парень! Уж в ком в ком, а в нем я абсолютно уверен…»
Как известно, людям свойственно ошибаться, но на сей раз я, кажется, побил все рекорды!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13